кафтана, который обычно так его раздражает. Наверное, снова блудил с эльфийками, менял для этого тело, и при возвращении в башню оно снова оделось в этот идиотский кафтан. Как-то Сссра разоткровенничался и рассказал мне, каким множеством способов он пытался избавиться от этой нелепой одежды. Но, что бы он ни пробовал, при каждом возвращении Сссра в тело дракона оно оказывалось одето в один и тот же дурацкий кафтан. Видать, судьба…
— Знаешь, Хэмфаст, — резко произнес Сссра, — я был неправ. Я говорил о судьбе, о рыбках и мальках, о том, что не надо прыгать через водораздел, я был неправ. Я рассматривал Творца как высшее существо, как нечто сверхъестественное и необоримое, как то, чему бессмысленно сопротивляться и чему можно только покориться. Я был неправ. Подумать только, обычные люди! Жалкие твари, не обладающие ни силой ящеров, ни магией эльфов, не пригодные ни к одному делу…
— Олорин говорил, — я перебил Сссра, — что люди очень хорошо изготавливают разные изделия и что они в среднем умнее других разумных рас.
— Все разумные расы одинаково умны! — отрезал Сссра. — Да какая разница, пусть это были бы эльфы, что бы изменилось? Да ничего! Разумный не должен обращаться с другим разумным, как с беговым тараканом! Они сотворили мой мир, они сотворили меня, они заставили меня поверить в то, что моя судьба — служить им, и они надеются, что я это приму?
— Но раньше ты принимал это.
— Да, но почему? Потому что они убедили меня, что я подчиняюсь не обычным разумным, а Творцу! Высшему существу! Высшему существу подчиняться не позорно, ведь мои эльфы подчиняются мне и не находят в этом ничего недостойного. Но служить обычным людям, совершенно неспособным к магии…
— Ты ошибаешься, Сссра, — возразил я. — Люди способны к магии, только они называют ее по- другому. А то, что называешь магией ты, придумали они. И тебя придумали они, ты не более чем порождение их разумов, как же ты можешь полагать себя высшим существом по сравнению с теми, кто тебя породил?
— Маг может вызвать силы, с которыми сам не может справиться. Они сотворили меня, что ж, им придется пожалеть об этом.
— Сссра! — воскликнул я. — Ты что, собрался пройти путем Моргота?
— А почему бы и нет? Что плохого в этом пути? Ты не любишь Моргота, потому что он призвал к себе орков, а если бы он призвал хоббитов, ты бы сейчас говорил совсем по-другому.
— Хоббит никогда не будет служить разрушительной силе, Сссра! Не становись во главе той волны, что принесет в реальный мир смерть и разрушение! В реальный мир, а не в те порождения фантазий субъектов, в которых нам с тобой предназначено обитать!
Сссра рассмеялся.
— Да брось ты, Хэмфаст! Как я смогу попасть в реальный мир? Мы с тобой обречены скитаться в кишках этих артефактов, а здесь даже умереть по-настоящему нельзя. Да и с чего ты взял, что я собираюсь идти войной на породивших меня людей? Да, я не испытываю к ним теплых чувств, но я не испытываю к ним и ненависти — в конце концов, они не виноваты, что придумали меня именно таким.
— Так чего же ты хочешь? — Кажется, я уже совсем запутался.
Сссра гордо выпрямился.
— Я хочу жить нормальной, полноценной жизнью. Не влачить жалкое существование на задворках кукольного балагана, а приблизиться к реальному миру настолько, насколько это возможно, и занять настолько достойное место, насколько смогу. Вот что я хочу сделать. Где, ты говоришь, находится эта площадь с идеальной брусчаткой?
— Ты что, Сссра? — Я вытаращил глаза от удивления. — Ты что, собрался туда прямо сейчас?
— А что мне теперь здесь делать? Эльфами командовать? Это было занимательно, пока я думал, что они настоящие, Но теперь, когда я знаю, что они просто фигурки на шахматной доске…
— Погоди! — воскликнул я. — Ты что, хочешь сказать, что твои инстинкты… Их больше нет?
Сссра демонически расхохотался.
— А с чего бы им сохраниться в таких условиях? Меня создали, чтобы я служил Творцу и командовал разумными. А теперь я узнаю, что Творец — это просто несколько разумных или даже один. Я могу служить ему, а могу им командовать, мои инстинкты позволяют и то, и то. А что, Хэмфаст, командовать Творцом, не правда ли, хорошее развлечение?
И он снова расхохотался.
— Нет, Сссра, — сказал я. — Я не скажу тебе координаты того места, ты слишком опасен. Олорин прав, тебя нельзя было выпускать из Миррора.
— Сколько времени ты лазил по нематериальным мирам? — спросил меня Сссра. — Месяц, два? Думаешь, мне потребуется больше времени, чтобы разобраться, что к чему в этом Междусетье? Кстати, ты вроде говорил, что
— Нет, — отрезал я. — Ты лучше потрудись, может, за это время остынешь и не наделаешь глупостей.
10
Лора опустила письмо в узкую прорезь в верхней части металлического ящика, прикрепленного к стене обшарпанного кирпичного здания.
— Ну что, пойдем в “Красную Шапочку”? — спросила она.
— Думаешь, это подействует так сразу? — засомневался я.
— А если подействует? Если моя… мой… моя двойница придет туда, а меня там нет, что она подумает? Пойдем! И лучше тело смени, чтобы не привлекать внимания.
— Какая мне разница, привлекаю я внимание или нет? Если мое тело здесь кого-то оскорбит…
Лора пожала плечами.
— КаК знаешь. Я бы не стала ходить в таком виде, чтобы на меня все пялились.
— На тебя и так все пялятся.
— Это совсем другое! — Лора сделала вид, что засмущалась, но на самом деле мой комплимент ей понравился. Да какой это, впрочем, комплимент, это констатация факта.
“Красная Шапочка” — так называется довольно большая харчевня в полумиле от того места, где, невидимый ни для кого, кроме меня, чернел зевом портал, ведущий в Пещеру Орлангура. Я думал, что на вывеске будет нарисована шапка, но там оказалась человеческая девочка лет двенадцати с огромными глазами и глуповатым развратным лицом. Не могу сказать, почему она выглядит развратно, но впечатление создается четкое. Видно, что художник, рисовавший вывеску, был настоящим мастером, но непонятно, почему он придал нарисованному образу именно такую эмоциональную окраску.
— Что это за девочка на вывеске? — спросил я, когда мы уселись за столик.
— Это сказка такая, — ответила Лора. — Жила-была девочка, ее мама испекла пирожки и попросила отнести бабушке через лес. А в лесу жил большой серый волк. Он поговорил с Красной Шапочкой…
— Как это поговорил? Это был оборотень?
— Да нет же, обычный волк, только сказочный. В сказках все животные разговаривают…
— А шапка?
— Какая шапка?
— Шапка тоже говорящая? Или он говорил с девочкой, а не с шапкой?
— Это девочку так звали — Красная Шапочка. У нее было такое прозвище, потому что она всюду таскала на голове эту шапочку. Так вот, волк с ней поговорил и узнал, куда она идет. Он побежал вперед, пришел к бабушке и съел ее.
— Целиком?
