параллельных миров, все это выдумки, Диснейленд для взрослых! Меня разыгрывали, сейчас закончится это многодневное реалити-шоу, сопровождаемое сложно наведенной галлюцинацией, и всё вернется на свои места, потому что впереди река и лагерь нашего брата туриста. Там ужинают, поют песни, может там и мои ребята поджидают меня. Я наконец-то увижу Катьку, командора, Леху и Ленку, мы, пусть и с опозданием, вернемся домой и это главное. Даже если меня уже уволили с работы, какие мои годы! До пенсии далеко, что-нибудь придумаем.
Тем временем, звуки становились все отчетливее. Различима стала и мелодия песни, напоминавшая больше цыганочку, чем бардовские композиции. Гитаре вторил бубен и довольно стройный хор голосов.
- Цыгане! - проворчал Лешек. - Только этого не хватало!
В его голосе прозвучали еще более тревожные нотки, чем перед встречей с русалками.
- Цыганки тоже топят своих любовников? А цыгане из ревности отрезают им головы?
- Не иронизируй! Эти обчистят до нитки и спасибо не скажут! Надо выслать, как бы, разведчика, типа, спросить дорогу, а остальным спрятаться и ждать.
Во мне еще теплилась надежда, что это группа туристов из моего пространственно-временного измерения. Ведь и 'турьё' поет цыганочку и берет в походы бубны. Сомнения развеялись, когда из чащи выскочили две цыганки в ярких пестрых платках и цветастых длинных платьях.
- Эй, красивые! Куда идешь мимо? Позолоти ручку, погадаем! - затараторили они наперебой.
- Не стоит трудиться, милые, - улыбаясь ответил Вольф. Как всегда он был галантен с дамами и учтив. - Мы заблудились, нам бы только узнать дорогу, и мы пойдем по ней далеко-далеко. А что было, что будет - и так знаем.
- Зачем идти! - продолжали тараторить цыганки.
Их было уже не две, а толпа, разных возрастов и габаритов. Они взяли нас в кольцо и перманентно теснили в сторону табора.
- Зачем идти! Ночь скоро, а здесь весело, вино есть, мясо есть, песни есть! Всю ночь костры будут, пляски будут, веселиться будем!
Это был самый настоящий цыганский табор, точь-в-точь как показывают в кино. Шатры, костры, гитары, лошади, детский плач, женские крики, ругань мужиков - все как полагается. Цыганки повели нас к большому костру, на котором жарился барашек и варилось что-то вроде пунша или глинтвейна. У оборотня загорелись глаза, и было ясно, что никуда он отсюда не двинется, пока не отведает барашка, несмотря на то, что он почти вегетарианец. Лева, чувствовалось, тоже был любитель гулянок, его зажигала обстановка в таборе, а значит уйдем мы отсюда нескоро. Оно и правильно, куда сейчас идти? Солнце уже закатилось, всходила полная луна. Ладно, воспользуемся пока цыганским гостеприимством, а потом поставим в стороночке палатку и баиньки.
Выпив пунша и поев мяса, мы слегка захмелели, телеса наши охватила истома, а головы стал окутывать легкий дурман. Увлекаемые хозяевами, сами себя не помня, пустились в пляс, выкрикивая что-то типа 'ромалэ' и 'чавелла'. Всё вокруг, казалось, вместе с нами плясало и пело. В ритмичном танце над лесом прыгала луна, кружился и сам лес, от пляшущих костров салютом взлетали вверх искры, и вся эта фантасмагория все больше и больше захватывала своим экстазом. Ноги, не зная усталости, сами выписывали какие-то замысловатые кренделя, глотки сами подхватывали крики, голова, не воспринимая ничего, кроме окружающего гама и хмельного веселья, уносилась куда-то вверх, на глаза накатывала темно-сизая пелена тумана…
Очнулись мы от резкой и внезапной тишины. Высоко в небе светила полная луна, ярко освещая поляну, где не было ни шатров, ни костров, только нас четверо, да пара наших изрядно похудевших рюкзаков, да еще Левкина 'бердана' и один сапог-скороход. Да-а… Что называется, картина Репина 'Приплыли'. И картина, прямо скажем, малорадостная.
- Прикольно, да? Спросили дорожку! - вздохнул Лешек. - Я говорил, добром это не кончится.
- Говорил, говорил! - проворчал Лева. - А толку-то, что говорил?
Вольф многозначительно посмотрел на луну.
- Выть или не выть? - сказал он риторически.
Итак, в результате визита в цыганский табор, мы лишились транспортных средств, моей (вернее девчачьей) палатки и нашей казны. На всякий случай я ощупал задний карман на предмет наличия амулета. Артефакт оказался на месте, впрочем, я уже знал его магическое свойство возвращаться к законному владельцу (знать бы еще, что он умеет кроме этого). Вот бы так вели себя и остальные вещи. В моем рюкзаке оказались нетронуты никчемный пока ковер-самолет, аптечка с возвращенным мне русалкой Светой пантокрином, моя видеокамера и электрический фонарь. Наверно, здешние цыгане не знали о назначении технических штучек-дрючек, а баночки-таблетки не вызвали у них интереса, как и побитый молью линялый ковер. Один сапог они, видимо, в спешке потеряли. Левка поднял его и со злостью зашвырнул в кусты.
- Все равно один он ни к чему! - прокомментировал он этот поступок
Я просканировал фонарем поляну на предмет, не потеряли ли они чего-нибудь еще. Мои поиски не оказались бесплодными, я нашел золотой рупь.
- Что за аппарат? - спросил Лешек, взяв из моих рук фонарик. - Свеча типа без огня? Здорово!
- Чего делать-то будем?
- Да пока ничего, утро вечера мудренее…
Подремав пару часов в сидячем положении, прислонившись друг к другу спинами, как тогда, в плену у дикарей, мы дождались рассвета. А когда рассвело, размяли затекшие мышцы и натощак открыли совещание на тему наших дальнейших планов. Натощак доброй беседы не получалось.
- Я говорил, нечего к цыганам идти, добром не кончится! - заводился Лешек.
- Подумаешь: говорил! Сам бы дорогу искал, коль ты леший!
- А ты - серый волк, всем тропинкам знаешь толк!
- А что я? У нас вон следопыт есть с ружьем и в шляпе!
- А я-то тут при чем? Я, между прочим, не вызывался!
Я подумал, что мне пришло время бегать вокруг, приговаривая: 'А вот и не подеретесь!'. Но, к счастью, этого не потребовалось.
- О чем спор, молодые люди, какие проблемы? - раздался откуда-то старческий голос.
Мы дружно закрутили головами.
- Можете не стараться, покуда шапку не скину, не увидите.
Голос прозвучал уже и вовсе рядом с нами. Откуда ни возьмись, внезапно появился старичок, седовласый и седобородый, с сучковатой палкой в одной руке и шутовским колпаком (только без бубенцов) в другой.
- Здравствуйте, путники, - поздоровался он.
- Приветствуем вас, уважаемый старичок-лесовичок, - ответил за всех Лешек. - Мир вашему лесу.
- Спасибо тебе, милок. И вам, люди добрые. Куда же вы держите путь, если не секрет?
- Вообще-то секрет, но от вас-то его утаишь разве, - ответил Вольф. - Ищем мы дорогу в НИИКУДА. То есть, тьфу, в НИИКоГО. А вот по какому вопросу, это уже секрет, большой секрет. И не пытайте даже.
- И не буду. До НИИКоГО мне нет ниикакого, то есть никакого дела. Я заповедный лес стерегу и ниикого, в смысле никого сюда не пускаю. А уж коли кто в мой лес попал, ни за что назад не выйдет, так и пропадет тута. Вот так и стерегу, лучше всякой армии, правда?
- А цыган на нас вы наслали? - спросил я. - Раз уж все равно путникам хана, пускай, значит, хоть цыгане добычей поживятся?
- Какие цыгане? - удивился старичок. - А, цыгане! Нет, я никого не насылал. Это бесово отродье. С бесом соглашение у меня - я его цыган не трогаю, свободно пропускаю-выпускаю, а он не трогает меня. С ним тоже по-хорошему надо, с бесом-то. А то ведь он же и мор на зверей напустит, и дерева погубить может, а силы у меня супротив него нету.
- Понятно. Так и что, нам готовиться остаток своих дней в этом лесу провести?
- Ну, зачем так. Вы уж не серчайте, что повеселился я, когда давеча вы четвертый круг наматывать стали. Ну да ладно, дело прошлое. Такой вот я веселый старичок. Я ж когда увидел, что леший с вами,
