– Слышь, команда! Если вы не будете любить наше дело, меня и капитана, то я буду любить всех вас!!! И чтоб каждый день мне павлинов и баранов! Если нет, то вы будете моими баранами! Понятно!!?
– Да, – донесся до друзей нестройный хор пропитых сиплых голосов.
– Ну-ка, проявите уважение ко мне и капитану! Шапки долой!
– Это не шапки, это треуголки…
– Да мне по фигу!!! Кланяться!
Судя по звукам, доносящимся сверху, пираты не просто кланялись, а стучали лбами об палубу.
– Ну вот, капитан, мы и договорились. Все нас любят.
– Так, Офелия, – вздохнул юноша, – пока этот озабоченный на корабле, без меня ни шагу в сторону. Даже спишь рядом со мной.
– Я согласна, – с подозрительной покорностью согласилась герцогиня.
– Это верно. Отдохнуть надо, – кивнул головой Зырг, подошел к трапу и высунул голову из каюты. – Джон, мы тут будем отдыхать. Скажи своим, чтобы никто не тревожил.
– Понял. Сколько бочек вина подогнать?
– Оу-у-у… – дружно застонала команда Кевина.
31
– Что случилось?
– Не знаю. Может, война?
– Какая война!!? Орден не подчиняется ни одному королевству.
– Так может святые отцы ожидают нападения на орден?
– Чушь!
– Да кто посмеет?
Недоумение послушников ордена Белого Льва можно было понять. Такого в его стенах еще не было. Привычный ритм занятий нарушался только раз в году, в день основания ордена Святым Сколиотом, к которому был приурочен выпуск, но он уже был почти месяц назад! Послушники терялись в догадках.
– Строиться!
Двери храма Вездесущего распахнулись, и на монастырский двор вышел отец Селенсей, преподававший в монастыре теорию и практику рукопашного боя без применения оружия.
Послушники привычно, выстроившись в четыре шеренги, заняли свои места на монастырском дворе, больше напоминавшем воинский плац, чем двор. Только последний набор, восьмилетние мальцы, неуклюже толкались, пытаясь выстроиться в шеренги по росту. Дядька-надзиратель, курировавший самый младший курс, подзатыльниками и словом Божьим направлял их на путь истинный, помогая найти свое место в общем строю.
Следом за отцом Селенсеем из храма вышел настоятель монастыря, глава ордена Пий Семнадцатый, а рядом… послушники не поверили своим глазам. Рядом с ним вышагивал их старый знакомый Кевин, недавно с позором изгнанный из монастыря!
– Значит, так, – еле слышно прошипел Пий Семнадцатый, – стоишь, светишь мордой и молчишь, что б ни сказали, понял?
Кевин послушно кивнул головой.
– Если б не герцог, в тюрьме бы сгноил, на костре бы спалил, – все не мог успокоиться глава ордена, но тут отец Селенсей начал свою речь, и Пий Семнадцатый заткнулся.
– Мы оторвали вас от дел ратных и духовных, угодных Вездесущему, – мрачно начал святой отец, – чтоб сообщить вам… э-э-э… приятное известие. – Вид у отца Селенсея при этом был такой, словно его вот-вот стошнит. – Послушник Кевин, урожденный граф Рональд Ромейский, не смог присутствовать в этом году на выпускных экзаменах в полном объеме, так как получил секретное задание от брата короля, герцога Антуйского. Вы чувствуете, дети мои, как высоко ценится наш орден? Даже послушник, еще не получивший звания рыцаря, имеет шанс найти своего сюзерена и послужить ему с именем Вездесущего на устах. Наш послушник не посрамил орден, выполнил труднейшее задание и потому совет решил присвоить ему звание рыцаря.
Пий Семнадцатый при этих словах скрипнул за его спиной зубами.
– Будь моя воля, на костер бы тебя, а не звание рыцаря вручать. С сыновьями Заблудшего снюхался… – еле слышно прошипел он.
– Герцог Антуйский дал на нашего послушника Кевина очень лестное представление и желает видеть его рыцарем своего двора!
Послушники завистливо посмотрели на юношу. Не каждому выпадала такая удача – сразу после выпуска оказаться рыцарем королевского двора.
– Но наш рыцарь Кевин отказался от этого лестного предложения… – отец Селенсей сделал многозначительную паузу, давая возможность своей пастве ахнуть, и мысленно покрутить пальцем у виска, оценив дурацкий поступок Кевина, – …чтобы иметь возможность послужить Вездесущему скромным странствующим рыцарем.
Кевин при этих словах замер, выпучив глаза.
– Я ж говорил, что отомщу, – прошипел ему на ухо Пий Семнадцатый.
– Идиот… – донесся до послушников чей-то страдальческий тенорок из-за монастырской стены. – Я такие бабки заплатил, да еще герцог добавил. Да я его сам лично забодаю. Да я его зарежу! Где Синдбад, где Синдбад?
– Здесь я.
– Чего молчишь? Иди, режь его. Есть шанс отличиться. Раз шеф такой кретин, незачем ему жить!
– Я тебе дам, кретин! – прогудел кто-то густым басом. – Давно кочерги не пробовал? Шеф свое дело четко знает. Странствующим рыцарем, глядишь, и выгоднее будет. Этих-то, по найму, пруд пруди. А странствующий рыцарь один – наш Кевин.
– Дело говоришь, якорь мне в глотку! Мой малыш – парень не промах. Яго, подтверди!
– Кэп, дай его мне. Я научу этого мелкого уважать старших!
– Не надо. Я все понял. И вообще, ты меня сразил наповал, мой большой друг, – оживился тенорок. – С этой точки зрения я вопрос еще не рассматривал. Случай действительно уникальный. С одной стороны, рыцарь, а с другой – никому не подчинен! Свободен, как птица! Это сулит очень и очень большие выгоды. Можно забодяжить хороший бизнес, а потом припеваючи жить на проценты. Гениально. Ждем окончания этого шоу, берем шефа за шкивяк и тащим в твой кабак, Сильверучи, – отмечать рыцарство. Заодно и парочку идей обмозгуем. Провалиться! Странствующий рыцарь – это же золотое дно!!! Я уже сейчас вижу десяток дел, каждое из которых сулит как минимум баронство. А при удачном раскладе и на королевство потянет!
Послушники, затаив дыхание, слушали страстный монолог Люки, пытаясь сообразить, какие выгоды может сулить звание странствующего рыцаря. Им с самого начала внушали, что разница между странствующим и наемным рыцарем такая же, как между бездомным и дворовым псом.
Только Пий Семнадцатый, который уже все понял, наливался кровью. Это ж надо было дать такой карт-бланш нерадивому послушнику. Практически позволить ему вырваться из-под контроля ордена! И ведь сам дал, своими руками!!! Однако отступать теперь было поздно. Из храма святые отцы вынесли рыцарские доспехи и освященный меч. Затем, согласно ритуалу, с молитвами они начали облачать юношу в доспехи. Как только шлем скрыл лицо Кевина от всех присутствующих, в руки ему положили освященный меч. Все ждали напутственного слова главы ордена, но тот, пунцовый от злости, не мог вымолвить ни слова. Молчание затягивалось. Наконец, Пий Семнадцатый пересилил себя.
– Да пребудет с тобой Вездесущий, странствующий рыцарь Кевин, – торопливо пробормотал он, небрежно осенил юношу знаком Вездесущего и чуть не бегом скрылся в глубине храма.
Хорошо, что окаменевшее от обиды лицо юноши скрывало забрало. Он ничем не выдал своего состояния, приветственно поднял правую руку, заставив лезвие меча сверкнуть голубыми бликами в лучах полуденного солнца, и, громыхая железом, двинулся к выходу из монастыря. И тут монастырский двор взорвался шквалом аплодисментов. Отец Селенсей покачал головой, глядя в спину гордого рыцаря. На его памяти еще ни одного выпускника не провожали такими овациями, и он невольно задумался: не послал ли им Вездесущий этого юнца для испытания веры на прочность? И вообще: правильным ли путем идет орден последнее время?
