провалился в многослойные недра моего камуфляжа. И я увидел Ицхака.
Он настороженно озирался по сторонам, выставив перед собой пистолет, как американский полицейский в голливудском фильме. Это был АПС, автоматический пистолет Стечкина, серьезное оружие, отличное по стрелковым качествам и очень надежное, но крайне трудное в обучении. Только настоящие профессионалы предпочитают Стечкина более распространенным ПМ и ТТ.
— Что случилось, Сергей? — спросил Ицхак.
В его голосе явно прорезался акцент, раньше почти незаметный. Очевидно, волнение. Я сообразил, наконец, где я слышал акцент, подобный тому, который раньше считал еврейским. Отличная идея — замаскировать чеченца под еврея, русский вряд ли заметит подделку, кроме того, нормальному русскому человеку даже в голову не придет, что кто-то может прикидываться евреем.
А вокруг расстилался лес. Обычный среднерусский лес, каким он бывает, когда очень сменяется зимой. Только дорога Москва-Крым куда-то исчезла вместе со всеми машинами. И поле справа от дороги превратилось в лес. А 'Газель' наша лежала на боку посреди поляны, и казалась настолько же естественной деталью пейзажа, как и белый медведь посреди джунглей.
— Что случилось, Сергей? — повторил вопрос Ицхак.
— Да ничего не случилось, Ицхак, — ответил я. — Или как там тебя правильно зовут? Аслан? Шамиль?
Ицхак подозрительно посмотрел мне в глаза и ответил:
— Усман. Я не вайнах, я араб.
— Араб? — удивился я. — Араб и маскируешься под еврея?
— Джихад списывает все грехи. Так все-таки, в чем дело? Что произошло?
— Не знаю, — ответил я, стараясь говорить равнодушно.
— Ты лжешь! — Ицхак, то есть, Усман раздраженно дернул пистолетом. — Я чувствую, ты что-то знаешь. Говори!
Я пожал плечами и начал говорить.
— Вот этот крест, — сказал я, — подарила мне одна старая женщина. Это было в Чечне, меньше трех месяцев назад. Женщина была русская. Она жила там все это время в самой обычной хижине в самом обычном ауле.
— Это невозможно! — удивился Усман.
— Возможно. Ее не трогали. Она рассказала нам, где находятся те, кого мы искали, а потом рассказала, как будет протекать бой. А мне она дала этот крест и сказала, что он спасет мою жизнь. Она назвала день, когда это случится. Это случилось.
— Она назвала сегодняшний день?
— Нет, это было восьмое сентября. Тогда был бой, меня контузило и только поэтому я остался жив.
— Ты непохож на контуженного.
— Я думаю, что на самом деле меня не контузило. Крест заставил меня потерять сознание и тем самым спас мою жизнь.
— Тебя не называли трусом после этого?
— В глаза — нет. Но мне отказали в подписании контракта.
— Контрабасом хотел стать? — в глазах Усмана мелькнуло удивление. Казалось, он думает, сразу меня пристрелить или попозже.
— А кем мне еще быть? — я развел руками. — Я больше ничего не умею, разве что 'Газелью' управлять. Это почти как БТР.
— Знаю. Значит, ты схватился за свой крест и все исчезло. Ты знаешь, где мы находимся?
— Нет. А ты?
— Рельеф местности не изменился. Время года, по-моему, тоже, но погода другая. И растительность совсем другая. Я бы предположил, что мы… бред, конечно, но по-другому, не объяснить. Боюсь, что мы в прошлом, — последние слова он выговорил с трудом.
Я глупо хихикнул.
— А почему не в будущем?
— Нет ни дороги, ни поля. Если мы в будущем, то в очень далеком. Такие проплешины зарастают лесом очень нескоро.
— Да ну, это ерунда какая-то! Машина времени — это фантастика.
— Амулет, спасающий жизнь — тоже фантастика.
Усман немного помолчал, а затем неожиданно спросил:
— Сергей, ты, наверное, хочешь меня пристрелить?
Я поколебался, но решил ответить правдиво. Потому что он сразу понял бы, что я лгу.
— Если бы ты встретился мне там, — сказал я, — я бы не стал брать тебя в плен.
— Я встретился тебе здесь. Здесь тебе не тут, — Усман коротко хохотнул. — Если я повернусь к тебе спиной, ты убьешь меня?
— Из чего? Я не вооружен.
— Чтобы убить человека, не обязательно иметь оружие. Так ты убьешь меня, если представится случай?
Я пожал плечами.
— Прежде всего я хочу вернуться обратно. А там посмотрим.
— Хорошо. Только давай отойдем метров на пятьсот вон туда, — Усман махнул рукой в ту сторону, где несколько минут назад была дорога, — я не хочу материализоваться рядом с дохлым ментом.
— Я тоже, — сказал я и мы пошли.
Я шел впереди, Усман следовал за мной метрах в пятнадцати. Он не держал меня на прицеле, но я прекрасно понимал, что у меня нет шансов ни одолеть его, ни убежать. Лес не настолько густой, чтобы можно было затеряться среди стволов, а прыжки с криком 'кийя!' удаются в подобных ситуациях только Джеки Чану.
Минут через пятнадцать, когда мы прошли заметно больше, чем полкилометра, Усман крикнул:
— Стой!
Я остановился.
— Давай, действуй, — сказал Усман.
— Что делать-то? — не понял я.
— Возьми свой амулет и попробуй сделать то же самое, что ты сделал тогда. Только наоборот.
Я запустил руку под камуфляж и вытащил крест. Почему-то мне сразу показалось, что ничего не получится. И я не ошибся. Как я ни пытался настроиться на соответствующий лад и передать кресту часть своего желания, ничего не получалось. Минут через десять Усман не выдержал.
— Достаточно, — сказал он. — Если бы ты мог сделать это, ты бы все уже сделал.
Я отпустил крест. Почему-то я почувствовал некоторое облегчение. С чего бы это?
— Скажи мне, Сергей, — задумчиво произнес Усман, — у вас, русских, есть какая-нибудь клятва, которую нельзя преступить?
Я отрицательно помотал головой.
— Я так и думал, — сообщил Усман. — Если я оставлю тебя здесь, а сам уйду, ты не будешь охотиться за мной?
— Как? — не понял я. — С голыми руками охотиться в лесу за вооруженным человеком?
— В 'Газели' оружия хватит на целый взвод. — Он вздохнул. — Если бы я мог тебе поверить, я предпочел бы не оставлять тебя. У двоих гораздо больше шансов выжить, чем у одного.
— Так что тебе мешает? — не понял я. — Я не буду нападать на тебя до тех пор, пока мы не выберемся в нормальные места.
— Почему я должен тебе верить?
— А зачем мне тебя обманывать?
Ответ на этот вопрос Усман обдумывал очень долго, а когда он открыл рот, он сказал:
— Поклянись своим крестом.
— Как это? — не понял я.
