простенько, невзрачно.
– Главное святилище… это служебное помещение? – вслух подумал Колобков. – Или типа конференц- зала?
– Не знаю, капитан.
– Ну ты мне просто по-царски помогаешь, – раздраженно покосился на хумаха Колобков. – Серега, мысли умные есть?
– Давайте пойдем направо, – пожал плечами Чертанов.
– Почему направо? Обоснуй.
– Тогда налево.
– Еще один бесполезный сотрудник на мою голову. Поувольняю всех к чертовой матери.
– Пап!.. Пап, смотри, что я нашла!
Стуча деревянной ногой, Колобков подковылял к Светлане. Та бережно очищала от пыли участок стены, сплошь покрытый линиями и значками.
– Что здесь такое? Что моя лапочка нашла? – просюсюкал любящий отец.
– Пап, прекрати. Смотри, по-моему, это чертеж здания…
Колобков вгляделся пристальнее. Действительно, переплетение линий напоминает карту.
– А-а!.. – удовлетворенно кивнул Колобков. – План пожарной эвакуации! Вот он-то нам как раз сейчас и пригодится! Молодец, Светулик, хвалю! Что значит – моя дочь! А вы, олухи, учитесь у Светочки! Слышал, Серега?..
Чертанов равнодушно пожал плечами. Словно отзываясь на это движение, в животе тихонько забурчало. Сисадмин нашарил в кармане ванильный сухарь и принялся лениво жевать. Потом поймал внимательный взгляд Лайана Кграшана и отломил ему половинку.
– Кажется, я поняла, – произнесла Света, внимательно рассматривая чертеж. – Нам направо. Налево – только длинный коридор и много маленьких комнат.
– Наверное, квартиры служебного персонала, – предположил Колобков. – Попов всяких, или кто тут у них работал.
– Может быть. А направо… направо прямо-таки лабиринт. Но в конце – очень большой квадрат и в нем пометка.
– Что за пометка, где? – принялся водить взглядом по стене Колобков.
– Да вот же, пап. Ты что, не видишь?
– Не вижу… – виновато развел руками Колобков. – Совсем я старый стал, зрение ни к черту… Пора уже очки заказывать, пора… Так что там за пометка-то?
– Не знаю… Пиктограмма какая-то…
– Серега, переведи! – скомандовал Колобков.
– Не могу, – откликнулся Чертанов.
– Зря ты так, Серега. Ты постарайся.
– Да не могу я.
– А ты смоги. Ты смоги, Серега. Если сможешь – награжу, а не сможешь – накажу.
– Говорю же, не могу! – огрызнулся Чертанов. – Нечего тут переводить. Это не надпись. Просто символ. Условное обозначение.
– Чего?
– В смысле?..
– Условное обозначение чего?
– Не знаю. Чего-то.
– А на что похоже? – попытался встать на цыпочки Колобков.
С одной ногой единственным достижением такой попытки стал сильный перекос вправо. А спустя секунду Колобков пошатнулся и начал падать – хорошо, верный телохранитель успел подхватить.
– По-моему, это… сундучок, – задумчиво произнесла Света, глядя на пиктограмму. – Да, похоже на стилизованное изображение сундучка. Прямоугольник с диагоналями крест-накрест, сверху равнобедренная трапеция и полукруг.
– Значит, клад, – кивнул Колобков, выпячивая нижнюю губу. – Значит, нам туда. Клады я с детства люблю искать. И вообще люблю.
– Петр Иваныч, а сколько вы их нашли? – ехидно поинтересовался Чертанов.
– Пока ни одного. Но у нас еще все впереди, Серега.
– А, ну-ну…
– А будешь меня подкалывать, потеряю тебя в лабиринте.
Чтобы не таскаться с рюкзаками, все вещи оставили в главном зале, возле алтаря. О возможных ворах можно не беспокоиться – тут на километры вокруг ни единой живой души. К тому же у входа пасется Рикардо – гигантский хомяк после недолгого размышления оценил соляное озеро по достоинству, и принялся с удовольствием облизывать белые камни.
В лабиринт вошли гуськом. Гена двинулся первым, тщательно проверяя и осматривая каждый булыжник. Только убедившись, что очередной участок пути безопасен, он делал отмашку остальным.
Впрочем, через какое-то время телохранитель понемногу успокоился. Ни одной ловушки в лабиринте не обнаружилось. Ни одной, даже самой маленькой. Ничего не проваливается, ничего не падает сверху, никаких замаскированных арбалетов или бластеров. Не говоря уж о минных полях.
Да и неудивительно – этот храм все-таки был общественным учреждением, регулярно посещаемым множеством людей.
Правда, по-прежнему остается непонятным предназначение лабиринта. Длинный, запутанный, со множеством ответвлений – к чему он тут вообще? Что-то вроде аттракциона, развлечения для прихожан? Или это было для них неким испытанием?
– Геныч, а мы куда вообще идем? – подал голос Колобков.
– Все время направо, – пробасил телохранитель.
– Почему?
– Так ваша дочь велела.
– Светулик?..
– Пап, а помнишь, мы в Хэмптон-Корте были, когда в Англию ездили? – спросила Света. – Помнишь, какой там лабиринт?
– Конечно, помню. У меня в этом лабиринте брать
– Ну пап, так им тогда всего-то по восемь лет было…
– А мамке вашей тоже восемь? Она ж их выручать пошла, и тоже заблудилась.
– Что-то я этого не помню… – промямлила Света.
– Потому что ты в это время где-то в музее гуляла. Ты ж у меня умница – за пять минут весь лабиринт обежала, и свободна. А я потом час остальных выковыривал. Сам тоже чуть не заблудился.
Света подняла глаза к потолку, с трудом припоминая столь давние события. Все-таки с тех пор прошло больше семи лет, и многие детали из памяти выветрились.
– Понимаешь, пап, в любом лабиринте нужно придерживаться простого правила, – наставительно произнесла Светлана, спохватившись, что завела этот разговор не просто так. – Правила одной руки. Либо правой, либо левой. Просто все время веди вдоль стены одной и той же рукой – и если лабиринт правильный, обойдешь его весь, целиком, а потом выйдешь там же, где и вошел.
– Это как – правильный?
– Нигде не замкнутый. Если какая-то часть лабиринта отделена от основной, то туда ты с этим правилом не попадешь… о?..
Гена, идущий впереди всех, замер на месте. Остальные выглянули из-за его спины, и недоуменно уставились на огромное помещение с фресками и гранитными скамьями.
– Мы отсюда начали, – озвучил общие мысли Колобков. – А почему мы опять тут?
– Значит, лабиринт все-таки замкнутый… – вздохнула Света. – Мы обошли его весь, а в нужное место так и не пришли…
– И чего нам теперь?
