Вот так, на поэтической ноте, и закончился этот день.
Глава 7
Проснулись мы поздно. В неясном полусне я слышала, как Марья Белинская о чем-то переговаривается с Юлей, потом в мой сон вплелся аромат горячей сдобы и дыни со сливками. Видимо, Марья приготовила свой излюбленный чай.
— Вставай, соня, — ласково сказала мне Юля. — А то завтрак проспишь.
Я выкопалась из груды бархатных подушек и сказала:
— Доброе утро!
— Скорее уж добрый день, — поправила меня Марья, входя в комнату с подносом и чайником. — Половина первого.
— Ого! — воскликнула я. — Вот это поспали. Но если честно, я себя чувствую просто королевой после такого душевного сна. Хотя и курила кальян на ночь.
— Давайте завтракать. — Марья поставила поднос на столик. — Чай стынет.
— Мне буквально на минуточку — умыться и носик припудрить, — поднялась я с подушек.
— Давай, только побыстрее.
В туалете я привела себя в порядок, придирчиво глянула на себя в зеркало — все нормально: тушь не растеклась, пудра не осыпалась. Значит, можно выходить из чайной в цивилизованный мир.
Но сначала мы, разумеется, позавтракали. Марья испекла замечательные булочки с маком, и оторваться от них было абсолютно невозможно.
Потом мы душевно попрощались с Марьей, и я вслед за Юлей вскарабкалась на ее помело.
— Я тебя быстренько к дому подброшу, а потом к своему Ромулу полечу. Я ведь не предупредила его, что не ночую дома. А мобильник не догадалась взять. Он теперь рвет и мечет.
— Вот она, семейная жизнь, — патетически сказала я.
— Да в общем-то не такая уж она и семейная. Ника, хочешь совет?
— Хочу.
— Не торопись замуж.
— Да я вроде и не тороплюсь. У меня вообще никого нет, ради кого следовало бы торопиться.
— Найдется, не переживай. Вон у меня как все было. — И Юля принялась мне рассказывать историю своей любви и своего замужества. Эта история закончилась именно тогда, когда мы подлетели к моему дому и спешились.
У подъезда нас будто встречали. Бабульки кучковались этаким пчелиным роем и, словно пчелы, жужжали. Впрочем, не будем о пчелах, я еще не совсем избавилась от страха перед ними. Но самое странное — возле нашего подъезда стояла милицейская 'Лада Калина' и 'скорая помощь'.
— Что-то стряслось, — пробормотала Юля.
И тут бабульки все, как одна, обернулись в нашу сторону, и пара бабулек ткнула в меня обвиняющим перстом:
— Да вот же она, цела-целехонька!
Тут же ко мне из подъезда вышел субтильного вида младший лейтенант милиции.
— Вы — Вероника Рязанова? — спросил он, как-то странно глядя на меня.
— Да, а что?
Но он не ответил на мой вопрос, вместо этого задал свой:
— Вы проживаете в двести тринадцатой квартире?
— Проживаю. Господи! Что-то случилось, да?
Вместо прямого и ясного ответа лейтенантик взял меня под руку:
— Пройдемте.
— Погодите! — воскликнула я. — Вот моя подруга, Юля Ветрова, она может идти со мной?
— Может-может, — пробормотал лейтенант. Видимо, он тоже знал, кто такая Юля Ветрова, и предпочел не связываться.
Мы вошли в подъезд.
— Лифт не работает, — сказал лейтенант. — Придется идти пешком.
— Я, конечно, умею летать, — сказала Юля, — но поднять вас двоих просто не под силу.
— Ничего, — сказала я. — Дотопаем.
И мы дотопали.
Когда я поднялась на свою лестничную площадку, то первое, что я увидела, это свою искореженную дверь, распахнутую в стиле 'заходи, мужик и барин, каждый будет благодарен'. Я сдавленно охнула. Почему я не могла предвидеть, что именно этой ночью кто-то набросится на мою несчастную дверь?
Но дальше было хуже.
— На вашу квартиру сегодняшней ночью был совершен налет, — сказал лейтенант. — У вас сейчас дежурит милиция, хорошо, что вы появились. Вам придется осмотреть квартиру и сообщить, что из вещей пропало, чтобы мы могли составить опись.
— Ника, спокойно, — шепотом сказала мне Юля. — Ментов мы сейчас спровадим, ни к чему они, сами во всем разберемся.
Мы вошли в квартиру. Уже с порога было ясно, что тут пахло не только налетом, но и погромом. Во всяком случае, судя по гостиной, все, что могло стоять, было свалено, что могло быть разбитым — разбито. Кошмар!
— В спальне такой же разгром, — подошел ко мне сурового вида человек в погонах. — На первый взгляд все у вас в квартире на месте?
— Вроде да, — сказала я и перешла на шепот: — Юля, помоги!
Юля улыбнулась и тихо дунула на милиционера. Он сразу потерял интерес ко всему происходящему и вышел из квартиры. Точно так же Юля дунула на остальных милиционеров и на врачей 'Скорой помощи'.
— Они ушли. — Юля попыталась закрыть несчастную дверь. Вышло кое-как, поэтому Юля поставила защитный экран. — Давай осмотримся.
Но мне и не надо было осматриваться. На разгром, царящий в квартире, мне было наплевать, я сразу кинулась в спальню и вернулась оттуда, будучи на грани истерики:
— Юля, пропала Книга Тысячи Птиц!
— Черт! Только этого не хватало! Ты получше проверь, может, она завалилась куда?
— Юля, ты не хуже меня знаешь, что эта книга не может просто так взять и завалиться. Куда-нибудь. Нет, ее похитили. А разгром в моей квартире — просто для отвода глаз.
— Нет, мне кажется, что разгром тут вполне логичен, — сказала Юля. — Вор искал именно Книгу, потому и перевернул все. Погоди, дай-ка я ауры почитаю.
Юля замерла посреди гостиной с распростертыми руками. И я увидела, как от всего — от всех предметов к Юдиным ладоням тянутся потоки серебристо-туманного света. Это были ауры вещей, но не только. Здесь была и моя аура, и…
— Нашла, — сказала Юля. — Вот его аура. Это человек, мужчина. Совершенно не маг. Возраст где-то между двадцатью и тридцатью. Был в сильной ярости и… да, был пьян. Вооружен ломом, им он и курочил дверь.
— А лицо его воспроизвести можешь? — спросила я Юлю.
— Нет, к сожалению.
— Он был в маске?
— Нет, не в этом дело. Его лицо постоянно расплывается у меня перед глазами, словно он, да, так и есть!
— Что именно?
