Ему не аплодировали. Санди сошел с эстрады в полном молчании, добрался до нашего столика и сел, прикрывая ладонями пылающие щеки. И вот тут и пришли аплодисменты.
— Ты гений, — сказала я ему совершенно искренне. — Как только в такой голове могли родиться такие стихи?
— А ты думала, что я только пистолетом размахивать могу? — хмыкнул Санди.
— Ну, в общем, мои мысли имели именно такое направление. Извини.
— Да ладно. Не у тебя одной такое впечатление.
— Слушай, а почему тебя зовут Санди? Я понимаю, что сокращенно от Александра, но ведь могли бы звать и Алекс. А то словно куклу — Барби, Синди…
— Санди — это потому, что у Грина в 'Золотой цепи' есть такой герой Санди Пруэль. Вот в честь его и зовут.
Новое потрясение — шкаф читает Грина! Но я промолчала, чтобы лишний раз его не травмировать, и только понимающе кивнула. Дескать, это нормально, что современные бандиты говорят на блатном жаргоне и к тому же пишут стихи и читают Грина.
Мы посидели в кафе еще с часок, а потом я сказала, что мне пора, хотя в кафе было интересно. На эстраду поднимались все новые поэты и поэтессы, я даже не подозревала, сколько их у нас в городе.
— Санди, мне действительно пора, — сказала я. — К тому же я устала. У меня был напряженный день, если ты заметил.
— Да, конечно, — заторопился Санди. — Идем.
Он заплатил по счету, и мы вышли в ночь.
Я не сопротивлялась, когда Санди взял меня за руку.
— Ты здорово пишешь, — сказала я ему. — Только у меня в голове все равно не укладывается, как такая душа живет в таком теле.
— А что у меня с телом не так? По-моему, все гармонично.
— Вообще-то я тебя с первого момента встречи про себя начала именовать шкафом.
Санди коротко и невесело рассмеялся.
— Извини, — сказала я.
— Да ничего. Вижу, ты продрогла.
— Да, ночь свежая, и ветер к тому же. У тебя есть стихи про ветер?
— Наверное. Я все свои стихи на память не помню.
— Все больше узнаю тебя и не перестаю удивляться.
— Да ничего удивительного. Может, поймать машину, чтобы подвезла до твоего дома?
Я представила, как этот крупногабаритный поэт будет тормозить какого-нибудь запоздалого автолюбителя, и сказала:
— Не надо. Пешком дойдем.
И мы действительно дошли. Руководствуясь соображениями чисто женской жалости, я пригласила Санди к себе в квартиру на чашку кофе. Кофе мы выпили, у меня к нему даже нашелся коньяк, но я все равно дико хотела спать.
— Санди, я уже засыпаю, — сказала я поэту. — Поэтому не сердись, но тебе придется топать в свою хату.
И тут Санди меня добил окончательно:
— Можно мне остаться у тебя? Мне на квартиру далеко идти — почти до Желтого мыса.
— В новостройках, что ли, живешь? — Да.
— Шикарный молодой человек, у которого денег куры не клюют. Была бы я невеста-бесприданница, так уцепилась бы за тебя руками и ногами. Но я не хочу цепляться.
— Так я и не об этом. Я здесь, на кухне, посижу до утра, а потом ты меня выпустишь…
— Ну уж нет, молодой человек, раз вы остаетесь ночевать, извольте ночевать на диване в гостиной. И душ перед сном примите!
Санди улыбнулся. Это была какая-то новая улыбка, из арсенала мне доселе неизвестных.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда я в душ?
— Валяй. Я пока диван разберу.
Он вернулся из душа через четверть часа. Я уже застелила диван простыней и кинула шкафу пару подушек и одеяло.
— Все, молодой человек, — сказала я ему. — Можете гнать. Только не вздумайте среди ночи меня домогаться.
— Да я и не собирался…
— Ах вот как! Обидно, знаешь ли. Я что, такая некрасивая?
— Ты очень красивая. Но…
— Ладно, не тужься с вежливым ответом. Я прикапывалась. Все. Спокойной ночи.
Я погасила в гостиной свет и отправилась в свою комнату. Сил на то, чтобы принять душ, у меня не было. Я просто разделась и рухнула на постель. Уже засыпая, натянула на себя одеяло и подумала: 'Интересно, а сойдется ли мое гадание с реальностью?' Сами понимаете, я думала про то гадание, которое сделала Лунатику. Но думать тоже сил не было, и я провалилась в сон.
