Драчуны потихоньку остыли и пытались привести себя в порядок. Как и следовало ожидать, больше всего пострадала Феврония, но никакие синяки и ссадины не могли стереть совершенно счастливую улыбку с ее лица. Однако не она занимала внимание Солнцевского, и уж тем более не ее шустрый сынок. В данном случае старший богатырь сконцентрировался на поверженной стороне. Эта самая сторона чуть постанывала, еле слышно ныла, прикладывала платки к разбитым и исцарапанным лицам, но не возмущалась и не спорила! Побитая парочка всем своим скорбным видом выражала полное согласие со словами Февронии, а во взглядах можно было вполне отчетливо прочесть искреннюю жалость, что не они заняли почетное место «Первого стукача».
«Похоже, они уверены, что подобное заявление может отправить их в острог, а то и на плаху», - пронеслась в голове Солнцевского совершенно нелепая, на первый взгляд, мысль.
Илюха повнимательнее посмотрел на Старко и Гордона и понял, что не такая уж эта мысль нелепая. Они действительно были искренне убеждены, что подобный донос может поставить жирную точку в этом деле.
- О времена, о нравы! - во всеуслышание блеснул своим школьным образованием Солнцевский и еле слышно добавил: - А еще княжеского рода.
- Что? - тут же переспросил Студнеслав.
- Ничего, - отмахнулся Илюха. - Говорю, повезло Берендею с родственничками.
Не уловив в голосе сарказма, выходцы из Малого Халявца приняли похвалу на свой счет и гордо хмыкнули: мол, что есть, то есть.
- Так мы пошли? - наконец поинтересовались мамаша с сыночком, когда надоело пыжиться, словно индюки.
- Идите, - охотно согласился старший богатырь, - благодарю за службу!
- Рады стараться! - дружно отрапортовали победители и, прихрамывая, покинули «Чумные палаты».
Солнцевский, с трудом сдерживая смех, взял из шкафа набор для письма и со всей значительностью расположился за столом. Даже в свое родное время он крайне редко брал в руку ручку, а если и брал, то, как правило, это был золотой «Раrкеr». Теперь же, когда в качестве канцелярских принадлежностей выступали перья, выдернутые из крыльев несчастных гусей, процесс чистописания стал для него и вовсе мучителен. Несмотря на это, могучая рука обмакнула перо в чернила и, уронив на бумагу жирную кляксу, корявым почерком вывела на пергаменте следующее:
ПРОТОКОЛ
Над седой равниной моря ветер тучи собирает.
Между тучами и морем гордо реет Буревестник.
То стрелой взлетает к тучам, то крылом волны касаясь…
Учился бы в школе лучше, написал бы больше. А для соблюдения формальностей хватит и этого.
Несмотря на то, что протокол оказался не очень развернутым, времени на него Солнцевский затратил вполне достаточно, чтобы подозреваемые заметно занервничали.
- Извиняюсь… - откашлявшись, привлек внимание к своей персоне Гордон. - Если уж у вас особые полномочия, то, может, в виде исключения, вы нас сами судить будете?
- Точно! - обрадовался Старко. - По старой дружбе влепите нам по десятке и быстренько вышлете из города под конвоем.
- А то у Берендея нрав суровый.
- Под горячую руку точно на кол посадит.
- Или голову отрубит.
- Или и то и другое, если особенно не в духе будет.
- Может, договоримся?
Последние слова были сказаны таким заискивающим тоном, что Илюха презрительно скривился. Пора было заканчивать этот балаган.
- Значит так, - начал Илюха и бросил на подозреваемых самый строгий из своих взглядов, - все, что тут сказали уважаемая Феврония Халявщица и ясноокий Студнеслав, должным образом оформлено и приобщено к делу. В любой момент я могу дать этому ход и передать вас с рук на руки Берендею. Но для пользы дела я этого делать не буду. Пока не буду!
Илюха сделал такое ударение на слово «пока», что Старко с Гордоном ощутимо вздрогнули.
- А сейчас…
Чисто из вредности Солнцевский выдержал длительную театральную паузу и, только убедившись, что подозреваемые дошли до нужной кондиции, продолжил:
- Как проигравшие в конкурсе «Настучи на ближнего своего», вы сейчас приводите «Чумные палаты» в порядок. И учтите, работу будет принимать наш домовой, а он халтуру за версту чует.
Из- за печки раздалось одобрительное кряхтение.
Дважды повторять Солнцевскому не пришлось. Уже приготовившиеся к самому худшему Гордон и Старко даже не пытались скрыть своего бурного ликования. Они принялись восстанавливать сломанные двери с таким энтузиазмом, что Солнцевский пожалел, что не назначил более строгого наказания. За него это сделала Соловейка, она строгим голосом приказала ко всему прочему почистить во дворе снег и натаскать дров. Никаких возражений не последовало, и буквально через час оба подозреваемых, выполнив поставленную перед ними задачу, покинули «Чумные палаты».
Илюха посмотрел в окно на удаляющихся горе-стукачей и задумчиво заметил:
- Хорошо…
- Что хорошо? - не поняла Соловейка.
- Хорошо, что у Берендея с Агриппиной будет сын и трон не достанется никому из этой жуткой компании. Представить страшно, что стало бы с Киевом, если бы до власти добрался кто-нибудь из них.
- Именно поэтому нужно как можно быстрее обезопасить будущего наследника, - резонно заметила Любава.
- Именно! - согласился Солнцевский. - Как ты думаешь, в свете произошедших событий, тянут на первое место среди подозреваемых Феврония со своим отпрыском? Уж больно старательно конкурентов топили.
- Тянут. Хотя Гордон со Старко это место уступили только из-за плохой физической подготовки.
- Да уж, спортивная школа Малого Халявца оказалась на высоте, - улыбнулся старший богатырь. - Кстати, а что думает наш главный специалист в сыскном деле?
Тут Солнцевский наконец заметил, что рогатая составляющая его команды в горнице отсутствует. Он тут же бросился в сени, там обследовал вешалку и сдавленно зарычал.
- Ушел, - хмуро констатировал Илюха.
- Кто ушел?
- Изя ушел, - сквозь зубы процедил старший богатырь и сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки, - пока мы тут порядок наводили.
- Далеко не уйдет, - философски заметила Соловейка, - не похоже на запланированный, продуманный поступок, скорее, минутный порыв.
- Когда я его разыщу, за эти прекрасные порывы придушу собственной рукой, - посулил Солнцевский. - Похоже, я знаю, почему он смылся.
Илюха собрался было поведать Любаве о тех сомнениях в профессиональных качествах их рогатого коллеги, что сформулировались в его голове поутру, но тут неожиданно подала голос попритихшая совесть.
- Что ты все о работе, да о работе, открой глаза, дурень!
Солнцевский последовал совету совести и взглянул на Соловейку. Взглянул и тут же потупил взор. Совести этого конечно же показалось мало.
