работать стало легче.
Просто удивительно, насколько безалаберно высшие чины братства относятся к компьютерной безопасности. Джон Рамирес, например, начал писать мемуары, которые хранил в своем домашнем компьютере, даже не зашифровывая. Впрочем, шифрование его не спасло бы — програмный агент, живущий в его компьютере, аккуратно копировал все ключи в свою память и держал их там до тех пор, пока они не потребуются тому, кто имеет соответствующую клиентскую программу.
Ибрагим получил большое удовольствие, ознакомившись с писательским творчеством Джона Рамиреса. Талант у Рамиреса, бесспорно, был, даже в черновом варианте будущая книга читалась с интересом. Но главное было не в том, что воспоминания Рамиреса интересно читать, а в том, что Ибрагим почерпнул из них много интересной информации и эта информация позволила ему развернуть самую большую тайную операцию за всю историю человечества.
Справедливости ради следует сказать, что этой тайной операции еще предстоит стать самой большой в истории человечества. Пока что в ее ходе достигнут только один серьезный результат — ликвидация Сингха.
Рамирес очень хорошо описал личности и характеры своих друзей. Ибрагим сразу понял, что незаурядный интеллект Ивана Мастеркова в сочетании с полным отсутствием образования создает в его душе настоящий взрывоопасный коктейль. Надо всего лишь подобрать подходящий детонатор.
Этим детонатором стало простое электронное письмо. Иван должен был подумать, что письмо написал Дзимбээ Дуо, бывший мафиозо с Гефеста, вечный заместитель Абу-бакара Сингха, человек, которого Рамирес никогда не понимал. Рамирес не мог понять, как в Дзимбээ мирно уживаются удивительно строгие моральные установки и самый отъявленный цинизм. Ибрагим, напротив, понимал это очень хорошо, он сам был из той же породы, он тоже признавал извечный тезис любой религии «не греши», но только с одной оговоркой — «без веских причин». Насколько Ибрагим понял из описаний Рамиреса и личных документов, которые без всякой защиты хранились в домашнем компьютере Дзимбээ, тот жил по аналогичному принципу. Он мог без колебаний совершить самое чудовищное злодеяние, если того требовали обстоятельства, но никогда не ограбил бы наркомана, отключившегося на улице. Если бы его спросили, почему, он ответил бы, что это бесчестно. А если бы его спросили», зачем он приказал заложить химическую бомбу долговременного действия в офис одной из дочерних компаний «Хэви Метал Майнерз», он бы ответил, что так было нужно. Дзимбээ свято верил в то, что цель оправдывает средства, ради достойной цели он был готов пойти на любые преступления. В точности как Ибрагим.
У Дзимбээ была еще одна черта, общая с Ибрагимом, но отсутствовавшая у Сингха. У Дзимбээ была совесть. Он всегда признавал ошибки, не стеснялся отменить прежнее распоряжение, он никогда не старался скрыть свои промахи. Он относился к жизни со здоровым фатализмом, для него она была подобна джунглям, кишащим опасными хищниками и не менее опасными травоядными. Дзимбээ был хищником, притом одним из самых хитрых и жестоких, но он не позволял этому своему природному инстинкту брать верх над высокими чувствами. Дзимбээ не считал собственное выживание наивысшей ценностью в жизни. Если более сильный и умный хищник одержит над ним верх, Дзимбээ не будет стараться выжить любыми средствами. В отличие от хищников, подобных Сингху, хищники, подобные Дзимбээ и Ибрагиму, думают не только о себе, но и о джунглях в целом. Для такого хищника, как Дзимбээ, нет ничего позорного в том, чтобы вез боя уступить место другому, более сильному, умному и решительному. Человек, подобный Дзимбээ, не станет устраивать многоходовые комбинации, чтобы занять место собственного начальника. Действительно, зачем это нужно? Если начальник не справляется со своими обязанностями, он скоро перестанет быть начальником. А если он справляется, зачем его подставлять?
Все эти тонкости были неведомы Ивану. От твердо знал одну вещь: все начальники — сволочи, и чем выше начальник, тем большая он сволочь. Мелкие начальники могут быть хорошими людьми, но чем выше человек поднимается по бюрократической лестнице, тем больше подлых поступков ему приходится совершать и тем больше следов эти поступки оставляют в его душе. Когда Дзимбээ был рядовым членом ячейки Джона Рамиреса, он входил в число людей, ради которых Иван был готов отдать жизнь не раздумывая, но теперь, когда Дзимбээ стал начальником особого отдела, он не мог не измениться. Иван был готов к тому, что Дзимбээ начнет делать подлости, и Иван почти не удивился, когда получил письмо.
Ход был очень рискованным. Дело было не только в том, что Ивана могли взять еще до операции либо сразу после убийства, это волновало Ибрагима меньше всего. По-настоящему волновало Ибрагима то, что Иван мог поделиться с Дзимбээ подробностями проделанной работы, а тогда вся информационная война пошла бы насмарку. Ибрагим подготовил ликвидацию Ивана, место и время были уже намечены, но, к счастью, эта операция не понадобилась. Иван ликвидировал себя сам.
Когда Галя Козлова доложила Ибрагиму о том, что случилось в доме Рамиреса, у Ибрагима прямо-таки камень с души свалился. Все прошло просто замечательно. Кое-какая информация в доме Ивана наверняка осталась, но это даже хорошо. Пусть Дзимбээ знает, что в Олимпе действует глубоко законспирированное подполье, пусть он боится, что следующей жертвой станет он сам. Это хорошо, так ему легче будет пойти на переговоры. Дзимбээ ни за что не признается даже самому себе, что он боится, но это не важно. Важно то, что он почти готов к тому, чтобы начать сотрудничать с сопротивлением.
Ибрагим организовал убийство Сингха вовсе не из-за того, что Сингх был отъявленным мерзавцем, не заслуживающим права на жизнь. Если абстрагироваться от эмоций, сам Ибрагим был не лучше. Дело было в том, что Сингх мог предать дело братства только в одном случае — если речь пойдет о спасении его собственной шкуры. Договориться с ним по-другому не представлялось возможным. А Дзимбээ этим не проймешь, его душу открывает другой ключ. Он должен поверить в то, что делает неправое дело, и тогда с ним можно начать обсуждать, как следует превратить неправое дело в правое к всеобщему удовлетворению. Ибрагим не был уверен, что Дзимбээ уже успел полностью осознать, в какую клоаку братство загнало Деметру, но Ибрагим знал, что это всего лишь вопрос времени. Очень скоро Дзимбээ перестанет быть марионеткой в руках Багрова и начнет свою собственную игру.
К сожалению, две другие частные операции прошли не так успешно. Джон Рамирес обманул ожидания Ибрагима, он вовсе не слетел с катушек, узнав, какое место занимает в иерархии братства его возлюбленная Полина. Он впал в глубокую депрессию, но не запил и не сел на иглу, как рассчитывал Ибрагим, вместо этого Рамирес попытался забыться в работе и, надо сказать, довольно успешно. Все, чего удалось добиться Ибрагиму, — подложить ему в постель Галю Козлову. Отправляя Галю в Олимп, Ибрагим испытывал некоторые сомнения, но действительность превзошла все ожидания: Галя оказалась не только прекрасным микробиологом, но и столь же прекрасным психологом. Каламбур, однако, прекрасным психологом. Хорошо, что Ибрагим вовремя узнал про второе высшее образование Гали, а еще лучше то, что ее второе образование сопровождалось реальными знаниями и, более того, соответствующими умениями. Ибрагим очень хорошо знал, как редко такое встречается в реальной жизни.
Пока еще Галя не получила никакой ценной информации, но Ибрагим знал, что это вопрос времени. Неудачно получилось, что Рамирес не входит в ЦРК, Ибрагим был уверен, что он входит, но что поделаешь, пророк тоже ошибался. Но это ничего, самую главную вещь Рамирес наверняка должен знать. А когда эту вещь узнает не только Рамирес, но и Ибрагим, противостояние братства и сопротивления закончится. Все, что для этого нужно, — список адресов высших деятелей братства. Когда из всего ЦРК останется в живых один Дзимбээ… Пожалуй, стоит еще Токиро оставить, хотя бы из уважения к прошлым заслугам… Ну так вот, когда все остальные большие боссы перейдут в лучший мир, тогда победа станет совсем близка. С Ратниковым Ибрагима постигла полнейшая неудача. Анатолий получил информацию, воспринял ее, но эмоционально не прореагировал. Он принял информацию к сведению, но его поведение, насколько мог судить Ибрагим по косвенным данным, не изменилось ни на йоту. Ибрагим даже знал, где ошибся в оценке эмоциональных параметров — он не учел тот факт, что в бытность свою офицером десанта Анатолий получил тяжелейшую психическую травму. В самом деле, что такое для человека, искрошившего в мясной фарш четверых детей, узнать, что влюбился в проститутку? Мелочь, не стоящая того, чтобы тратить на нее нервы. Ну и что, что она не любит его, а просто работает, ну и что, что братство относится к нему как к дорогой машине? Анатолий подошел к этому вопросу со здоровым цинизмом… Хотя нет, такой цинизм нельзя назвать здоровым. Но что можно ожидать от человека, комиссованного по состоянию психики?
Зато с Аруном Вайшнавайей все прошло как по маслу. Ибрагиму даже было немного стыдно за эту операцию. Разрабатывая ее, он не раз ловил себя на том, что размышляет не о деталях мероприятия, а о
