маленький. И водку не пей! Разрешаю только вино, водичкой разбавленное, оно от хворей желудочных хорошо помогает. Понял?
— Понял.
— Ну, с богом, сынок,— хлопнул сына по плечу Жан,— теперь ты полностью экипирован!
Жак де Паранель взгромоздился на пошатнувшегося под ним коня, тронул поводья и неспешно потрусил к замковым воротам с сачком, как с пикой, наперевес, отяжеленный кучей мудрых напутственных советов.
Покинув отчий дом, Жак направил своего коня в сторону графства Леона де Буйни, где, как ему только что сообщили, шалили разбойники. Просто так ехать было скучно, а потому он извлек из притороченного к седлу мешка книгу по анатомии и начал изучать строение гомо сапиенс, вчитываясь в пояснения ученого мужа. Время за этим увлекательным занятием летело незаметно, вследствие чего голод и жажду он почувствовал только к вечеру, нащупал в кармане фляжку и со спокойной совестью душевно хлебнул, не подозревая, что во фляге отнюдь не вода и даже не разбавленное водой вино. Это была ядреная гномья водка...
— Ну, ты чего застыл? — нетерпеливо спросил Жака дракон, которому рассказ рыцаря показался очень занимательным.— Что дальше было?
— А я не помню,— честно признался Жак.— Помню только, что спать сильно захотелось, ну, я коня расседлал, стреножил и прикорнул маленько.
— Вот тут-то его и повязали,— радостно сказал Борюсик, подтягивая к себе очередное блюдо с жареной форелью.
— А как вы друг с другом познакомились? — поинтересовался Ариэль.
— Ну, это просто,— пожал плечами Жак.— Пока разбойники мой мешок потрошили, Борюсик откуда-то сверху на них прыгнул и начал бить. Ну, тут и я путы порвал и стал ему помогать...
Борюсик при этих словах поперхнулся рыбой и мучительно закашлялся.
— Похлопай по спине,— просипел он.
Жак хлопнул так, что вместе с рыбной костью чуть не вышиб заодно и челюсти из оборотня.
— Ну, ты и врать горазд,— отдышавшись, прохрипел оборотень.
— Я? — возмутился Жак.— Потомок древнейших родов, в чьих жилах течет королевская кровь? — Рука рыцаря сама собой потянулась к рукояти меча.
— Все бабушке расскажу,— пригрозил Борюсик, и рыцарь сразу сник.
Бабушку он уважал и боялся.
— Ну, приукрасил немножко,— сердито пробурчал он,— чтоб менестрелям потом легче баллады обо мне было складывать.
— Тогда, может, ты расскажешь, что было дальше? — повернулся уже к Борюсику Ариэль.
— Запросто,— в запале согласился оборотень.— Значит, так: сижу я на дереве... — Борюсик нахмурил брови и на мгновение запнулся.
— А что ты на дереве делал? — задал ему наводящий вопрос Ариэль.
— От Змея Горыныча спасался,— сердито буркнул в ответ Борюсик.
— От кого? — выпучил глаза дракон.
— От Змея Горыныча. Дура такая огромная о трех головах. Дракон. Он, кстати, неподалеку отсюда живет. В горах, в зачарованной долине. Говорят, там у него обалденный Черный Замок есть, он в нем черное колдовство творит.
Дракон понял, что Борюсик имеет в виду его скромную персону и что оборотень — враль еще тот.
— И что вы с ним не поделили? — вежливо спросил он.
— Территорию.
— Насколько мне известно, у этого дракона только одна голова, зовут его не Змей Горыныч, а Ариэль, и никто на его территорию пока что не претендует. Себе дороже, знаете ли.
— Ну, значит, это была пума,— пожал плечами неунывающий оборотень,— хрен их в темноте друга от друга отличишь.
— Пумы здесь не водятся,— возразил дракон.
— Тогда гризли.
— Гризли тоже не водятся.
— На тебя не угодишь! А волки водятся?
— Волки водятся, — кивнул Ариэль,— и кабаны тоже.
— Вот волки с кабанами общей стаей меня и загнали. Так пойдет?
— А,— безнадежно махнул рукой дракон,— пойдет.
— Ну вот, сижу я, короче, на дереве...
Перед мысленным взором оборотня начала всплывать картина их первого знакомства с рыцарем...
Передвигаться по лесам и отдыхать от трудов праведных оборотень предпочитал в своем истинном обличье, а за истекшие сутки он столько отмахал, спеша в столицу Ардена, что лапы уже гудели. Недолго думая, Борюсик взметнулся на ближайшее дерево и пристроился на толстом суку раскидистого дуба, готовясь отойти ко сну. В своем истинном обличье Борюсик был гигантским котом. Отдаленно он чем-то напоминал пантеру. Только не черную пантеру, а рыжую. Однако отдохнуть ему толком не дали. Снизу раздался шум и гам. Толпа небритых личностей, радостно смеясь, приволокла связанного гиганта, сонно хлопавшего на них глазами, посадила под дуб, на котором расположился Борюсик, и принялась неподалеку раскладывать костер.
В своем истинном обличье оборотень огня не любил. Зрачки глаз его резко сузились, но раньше времени своего присутствия он решил не выдавать и пока молча наблюдал за действиями лесных разбойников. А работники ножа и топора уже потрошили мешок пойманного рыцаря, истошно вопя при каждой новой находке. Больше всего их порадовали кошелек и рыцарский меч в таких богатых ножнах, что сразу стало ясно: за него можно было выручить кучу денег. Этот меч и богатая одежда и у оборотня вызвали интерес. «А вдруг это тот, кто мне нужен? — обожгла его мысль.— Что, если он имеет доступ ко дворцу?» Оборотню сразу стало не до сна. Перед ним, возможно, живой пропуск во дворец, и этот пропуск надо срочно спасти, чтобы втереться к нему в доверие. Так, если он рыцарь, то наверняка дорожит фамильным мечом. Его по ходу дела надо заныкать и надежно припрятать.
А разбойники тем временем уже листали непонятные книжки с бабочками и засушенными листочками, вертели в руках какие-то странные предметы, не подозревая о нависшей над ними смертельной опасности. Кто-то из разбойников со смехом натянул на голову товарищу сачок, но не рассчитал сил, и древко переломилось пополам.
Атаман подошел к пленнику.
— Судя по всему, родители у тебя богатенькие. Радуйся. Убивать мы тебя не будем. Выкуп с твоих предков возьмем — и свободен! Грамоте разумеешь?
Жак пьяно кивнул головой.
— Вот грамотку своей ручкой домой и напишешь. И скажешь, куда письмо доставить.
— А может, не надо писать? — жалобно спросил Жак.— А то бабушка расстроится, ругаться будет, да и папа...
— А что папа?
Пленник поднял связанные руки и продемонстрировал разбойнику два огромных кулака.
— Во! У него еще больше. Атаман расхохотался:
— На что нам его кулаки? Нам его денежки нужны. Неужто за сына не заплатит?
— Заплатит,— вздохнул Жак.— А давайте, я сам домой съезжу, сколько надо денежек, потихоньку возьму и вам привезу. Честное рыцарское, привезу. Вы только бабушке не говорите.
— Нет, мил человек,— вконец развеселился атаман,— лучше мы и бабушке, и отцу твоему письма
