— Ничего подобного, Канцлер. Вы пойдете со мной. Я хочу познакомить вас с леди Инной.
— Помилуйте, принц!
— Таково мое желание, — железно сказал Павел.
Он взял Канцлера под руку и повел к сияющим дверям 'Хилтона'. В вестибюле на них конечно же сразу обратили внимание.
— Этот человек со мной, — повелительным тоном сказал Павел. — Приготовьте нам ужин на троих.
— Как вам будет угодно, — поклонился администратор.
Они вошли в номер. Инна сидела в кресле и с интересом рассматривала каталог свадебных платьев. Увидев Павла, она отшвырнула каталог и вскочила с кресла:
— Какого черта! Ты шляешься битых два часа неизвестно где, да еще и притаскиваешь с собой неизвестно кого!
— Это мой Канцлер, — железным голосом сказал Павел. — Ты забыла сказать ему 'добрый вечер'.
— Добрый вечер, леди Инна, — между тем поклонился Канцлер, — Простите, что нарушил ваш покой. Но его высочество потребовал, чтобы я был здесь.
— Ну если потребовал, — хмыкнула Инна. — Вас так и называть — Канцлер?
— Да, с вашего позволения. Я наблюдаю за принцем Павлом и предупреждаю все попытки покуситься на его персону.
— А по вам не скажешь, — покачала головой Инна. — Такой субтильный старикашка.
— Инна!
— Мерси, леди Инна. Еще никто не называл меня субтильным старикашкой. Это так мило.
В дверь постучали:
— Обслуживание номеров!
— Войдите! — сказала Инна.
— Ужин, — пояснил лакей, вкатывая столик на колесиках. Следом шел лакей посолиднее.
Вдвоем лакеи сервировали изысканный ужин и удалились.
Наши герои сели за стол.
— Что ж, полагаю, надо выпить за встречу, — сказал Павел. — Канцлер, вы играете большую роль в моей судьбе, и я благодарен вам за это.
— Мерси, ваше высочество.
Все пригубили красного вина. Потом принялись за ужин, который здесь, как всегда, оказался выше всяких похвал.
— Леди Инна, — заговорил Канцлер, — вы должны знать, что за вашим женихом охотится могущественный человек. Точнее, существо. Его называют Шредер, хотя настоящего его имени не знает никто.
— Чем насолил ему мой жених? — спросила Инна.
— Как же, как же! — всплеснул руками Канцлер. — А право на Пурпурный Аграф?!
Глаза Инны вспыхнули.
— Да, я запамятовала насчет Аграфа.
— Ничего ты не запамятовала, — неприязненно сказал Павел. — Из-за Аграфа я тебе и нужен.
— Ах ты мой милый мальчик с приданым! — воскликнула Инна, — Ты мне нужен даже и без Аграфа. Помни это.
— Да ладно тебе… Канцлер! Что с вами?
— Мне что-то нехорошо. — Канцлер встал из-за стола, рванул воротник рубашки. — Душит… Дышать нечем!
Он сделал два шага в сторону от стола и рухнул на пол. Изо рта у него вытекла тоненькая струйка крови. А потом Павел услышал, как визжит Инна.
Канцлер был мертв, это Павел определил сразу.
— Надо вызвать охрану отеля, — сказал Павел. — Или полицию. И врача.
— Его отравили, — заметалась Инна в отчаянии. — Значит, отравили и нас. Боже, мне плохо!
— Прекрати истерику! С чего ты взяла, что Канцлера отравили. Может, у него инсульт.
Но это оказался не инсульт. Врач по некоторым внешним признакам констатировал отравление. Прибыла полиция и охрана отеля. Они постарались сделать все тихо, чтобы не перепугать остальных постояльцев отеля. Остатки ужина запаковали в пластиковые контейнеры и собрались везти на экспертизу. Канцлера тоже запаковали — в черный пластиковый мешок на молнии.
— Кем приходился вам умерший? — спросил у Павла полицейский.
— Единственным другом, — сказал Павел. — Вы уверены, что его никак нельзя спасти?
— Врач констатировал смерть, а кто мы такие, чтобы спорить с медиками.
— Куда его отвезут?
— В окружной морг. С телом еще будут работать судмедэксперты.
— Понятно. А могу я взять на себя все расходы, связанные с его похоронами?
— Конечно. Это очень благородно с вашей стороны.
— Он был моим другом, — повторил Павел.
Когда все ушли, Инна упала на диван и разрыдалась:
— А если нас всех отравили?
— Тогда мы не сидели бы сейчас и не разговаривали. Пострадал Канцлер. Безобидный старик…
Но Инна еще долго не могла успокоиться. Она вызвала врача отеля и потребовала, чтобы ей сделали промывание желудка. Когда ее требование выполнили, она, притихшая и измученная, удалилась в спальню. Павел по-прежнему сидел на диване, щелкая пультом телевизора и бессмысленно переключая каналы.
— Павлик, — раздался зов из спальни.
Павел внутренне застонал, но пошел в спальню, отбросив дистанционный пульт.
— Чего тебе? — грубо сказал он. — Опять секса?
— Нет, — голосом, поразившим Павла, сказала Инна. — Просто, если тебе не трудно, посиди со мной. Мне страшно.
Она взяла его руку и прижалась к ней щекой.
— Чего ты боишься?
— Смерти. Того, что ты меня не любишь. Родов. Я всего боюсь.
— Ну насчет смерти я тоже побаиваюсь, а насчет моей нелюбви к тебе… Зачем тебя мне навязали? У меня была любимая девушка, у меня были планы на жизнь, а теперь осталась только ты и вся ваша Община.
— Павлик, ну хоть немножечко будь ласков со мной!
— Тогда не изображай из себя стерву.
— Я не стерва, Павлик, я хорошая. Я тебе это докажу. Хочешь, я с крыши спрыгну ради одного твоего ласкового взгляда?
— Инна, не дури. Давай-ка спать.
Павел поднялся.
— Ты куда?
— Побриться и почистить зубы перед сном.
— Не надо. Не уходи.
— Ну хорошо, дай я хоть разденусь.
Павел разделся и скользнул к Инне под одеяло. Его вдруг резануло чувство, доселе ему неведомое. Он вдруг понял, что Инна — просто женщина, запутавшаяся, несчастная, но ненавидеть ее было бы не по- мужски.
Инна скоро заснула, прижавшись к боку Павла, а он долго еще не мог заснуть, все думал о Канцлере и о том, как получилось, что он умер, а они нет.
Под утро он задремал, и тут в его сон вошел телефонный звонок.
— Алло?
— Мистер Лозоход?
— Да.
