Как и прежде, они остались полем битвы в жестоких конфликтах между Солнечной Империей и зорами. Тем не менее после заключения каждого договора к Новым Территориям присоединялся очередной конгломерат завоеванных миров, делая внутренние области Империи все более и более защищенными.
Несмотря на огромные потери, зоры крепко цеплялись за несколько колонизированных землянами миров на ближней к Солнцу стороне Разлома Антареса в беззвездном районе космоса 12 парсеков в поперечнике. Эта гроздь планетарных систем напоминала гигантскую когтистую лапу, перенесенную через Разлом и намеренную покончить с человеческим присутствием в этом районе космоса.
Космическая база «Пергам» находилась в глубине Новых Территорий, но последнее вторжение зоров сделало ее практически никчемной — ее орбитальные и наземные конструкции сохранились, но утратили свое стратегическое и тактическое значение. Когда большая часть флота превратилась в обломки, оборонять Пергам стало практически невозможно и нецелесообразно. Главным портом базирования Имперского флота стала Мастафа, резиденция правителя Новых Территорий на ближней к Солнцу стороне Разлома.
Мастафа была отвоевана у зоров двадцать восемь лет назад. История ее завоевания была типичной для пограничных миров. В свое время зоры создали здесь мощные укрепления и склады для снабжения своего флота. Когда под натиском Имперского флота эту позицию уже нельзя было удержать, войска зоров покинули Мастафу за исключением нескольких сотен камикадзе, державшихся до последнего. Оценив людские и материальные потери землян, понесенные в борьбе с этими фанатиками, Высшее Гнездо зоров без сомнения сочло такую оборону оправданной. После того как последний зор был уничтожен и в развалинах наступила тишина, командование Имперского флота направило сюда «морских пчел», чтобы переоборудовать базу для новых хозяев.
Кроме самой базы, имевшей очевидное стратегическое значение, здесь удалось обнаружить много такого, что проливало свет на образ мышления зоров и систему их идеалов. Для ученых, изучавших расы пришельцев, Мастафа стала чем-то вроде Розеттского камня. Здесь впервые удалось найти сохранившуюся в целости технику и утварь зоров. Изучив ее, земляне смогли узнать о своих врагах много нового: об их социальном устройстве (пирамидальное общество с коллективной собственностью, за исключением той, которая принадлежала высшей элите), принципах военной организации (весьма распыленной — ограниченное количество приборов и систем связи указывало на то, что в бою большинство кораблей действовало автономно) и даже об их пристрастиях в еде и напитках (а попутно и о некоторых особенностях их физиологии). Все это было похоже на кусочки, из которых постепенно складывалась мозаика-головоломка, хотя некоторые ее ключевые элементы так и не были найдены.
Основой фортификационных сооружений Мастафы был гигантский металлический тороид, изготовленное зорами кольцо, полностью опоясывавшее небольшой естественный спутник-луну единственной обитаемой планеты в этой системе. Кольцо соединялось с лунной поверхностью такими же исполинскими спицами высотой около 250 метров, и его диаметр составлял более ста метров, в силу чего все это можно было видеть невооруженным глазом с Мастафы. Эта циклопическая конструкция, чудо инженерной мысли, судя по всему, проектировалась как причал и сухой док для ремонта звездолетов. Внутри кольца располагались многочисленные закрытые ангары с тяжелыми агрегатами для обслуживания кораблей зоров. С помощью огромных усилий и затрат все это оборудование удалось приспособить к земным.
Даже после реконструкции космическая база на Мастафе сохраняла следы своего внеземного происхождения. Странная, непривычная конфигурация ее внешних элементов, так же как и имена строителей, причудливой вязью выгравированные на внутренней поверхности стен, не позволяли сомневаться в том, что все это некогда принадлежало зорам.
Когда эскадра приблизилась к Мастафе, база была едва видимым пятнышком отраженного света, почти неразличимым на фоне яркого сияния звезд. По приказу Сергея дежурный офицер вывел на его монитор многократно увеличенное изображение базы, на котором были отчетливо видны необходимые подробности. Сергей разглядел силуэты семи кораблей, причаленных носовой частью к тороиду, а также странные очертания самих доков, напоминавших материализацию бредовых снов космического архитектора в черно-серебристой гамме. Конечно, изображение было недостаточно четким, чтобы различить мелкие детали или бортовые опознавательные знаки, но Сергей все же смог бы назвать по именам все причаленные корабли — «Банфф», «Улисс Грант», «Федра», «Виктория», «Лакус Солис», «Филипп III», «У Ши». Их ремонт подходил к концу, и вскоре они могли присоединиться к флоту, выступающему в поход против зоров.
Прыжок в этот район космоса продолжался две недели. За это время Сергей успел привыкнуть к своим новым обязанностям командира эскадры, так же как и к заумным, почти сумасбродным планам своего нового начальника. Теперь, когда огромное изображение бывшей базы зоров заполнило весь экран, коммодор ощутил, что война и в самом деле уже началась.
Когда «Ланкастер» лег в дрейф на орбите базы, адмирал пожелал посетить ремонтные доки. Сергей сформировал почетный эскорт, в который вошел он сам и три старших капитана из его соединения. В роли адмиральского катера, на котором вся группа должна была прибыть на базу, выступил космический челнок с «Ланкастера», увенчанный ради этого случая личным вымпелом адмирала Марэ. Этот челнок — или катер — быстро пересек участок открытого космоса и, взятый под контроль службой причаливания базы, был заведен в открытый док.
Сойдя с катера, они попали в просторную шлюзовую камеру и, после того как восстановилось давление, пошли по широкому изгибающемуся коридору. Его стены, украшенные причудливым орнаментом, не только отражали свет укрепленных под потолком ламп, но и сами испускали загадочное сияние. Высоких гостей встречали три офицера в полной парадной форме. В канале внутренней связи были слышны свистки боцманской дудки.
— Для меня большая честь, адмирал, приветствовать вас на базе Мастафа, — выступив вперед и отсалютовав, начал старший по званию офицер. Капитан Генри Альварес, к вашим услугам. Добро пожаловать!
— Спасибо, капитан, — поблагодарил его Марэ. — Позвольте представить вам командира моей эскадры, коммодора Торрихоса, — он указал на Сергея, а затем на других офицеров. — Капитаны кораблей — Элайн Белл, Марк Хадсон и сэр Гордон Куинн, а также мой адъютант капитан Стоун.
В свою очередь, Альварес представил своего главного механика и главного корабельного инженера базы.
— Прошу вас, адмирал, — сказал Альварес и направился к внутреннему доку. Однако до того, как он сделал первый шаг, Марэ поднял руку и подошел к внутренней стене, имевшей слегка округлый вогнутый профиль. Чуть нагнувшись, Марэ стал изучать гравировку, не только рассматривая ее, но и прикасаясь к ней пальцами.
— Адмирал… — деликатно-приглушенным голосом произнес Альварес, но Марэ как будто не слышал его. В надежде получить какие-то разъяснения, молодой капитан бросил взгляд на Сергея, но тот только пожал плечами.
Через несколько секунд Марэ выпрямился и подошел к замершей в почтительном ожидании группе офицеров. Поначалу его взгляд был устремлен куда-то вдаль, потом он посмотрел на Стоуна.
— Интересно, — с задумчивой улыбкой произнес он, и Стоун молча покачал головой. Повернувшись к своей свите, Марэ нашел взглядом Альвареса.
— хРни'и. Это то, что здесь выгравировано. Поняв, что все присутствующие по-прежнему ничего не поняли, он продолжил:
— Зоры, которые обороняли эту базу, оставили после себя надписи. Я не мог не обратить на них внимания.
— Вы можете прочитать это, сэр? — с удивлением спросил Альварес и, после того, как адмирал утвердительно кивнул, добавил: — Что же там написано?
