перелистывать страницы.
— Во даешь! — изумился Фрэнк. — Проницательный! Так оно и было. В офисе сидели такие же безмозглые идиоты и целыми отделами разрабатывали софт, в котором грамотный человек мог отыскать десятки дыр.
— И ты им это доказал.
— Да, но не сразу, — третий раз наливая себе, сообщил Фрэнк. — Слушай, — вдруг остановился он. — Ты совсем не ел второе блюдо. Может, отдашь мне, а? А то… чертовски… в брюхе…
— Да бери, о чем речь! — сказал Боб и тут же пододвинул к нему свою тарелку. — Спасибо, друг! — Бишоп принялся жадно уплетать порцию Хитроу.
Где-то в глубине заведения, за небольшой сценой, подсвеченной красными фонарями, послышалась музыка. Немолодая стриптизерша с усталым лицом и слегка отвисшим задом принялась танцевать для немногочисленных зрителей.
— Ух ты! — облизнулся Фрэнк. — Какая сладенькая… Тебе нравится, Боб?
Хитроу чуть повернулся, чтобы рассмотреть женщину получше. Его наметанный глаз сразу различил и толстый слой «штукатурки» на поблекшем лице, и безнадежность в глазах танцовщицы.
— Знаешь, — вдруг всхлипнул Фрэнк. — У меня сто лет не было классной девчонки… Одни дешевые шлюхи.
Хитроу только незаметно улыбнулся.
«Вот ведь как бывает в жизни, — подумал он. — Тогда я остался на зоне и мотал срок, а Бишоп уже сидел в приличном офисе, получая хорошую зарплату. Я жрал тюремную пайку и вкалывал на правительство, а Фрэнк пил кофе, откладывая деньги себе в карман. Но прошло полтора десятка лет, и как все поменялось! Фрэнк мечтает о дешевой шлюхе из грязного кабака, а я…»
Боб самодовольно ухмыльнулся. У любого известного политика был целый штат помощников и помощниц, ассистентов и секретарш. Не говоря уж о журналистках, которые домогались у Боба эксклюзивного интервью, или посетительницах, осаждавших его приемную, готовых на все, лишь бы он согласился уладить их проблемы.
Недостатка в красивых женщинах у Боба не было. Послушных красивых женщинах, готовых удовлетворить любое желание политика. Хитроу всегда мог выбирать, в любой день. Блондинку или брюнетку, худенькую и узкобедрую или, наоборот, с полными сочными грудями и такой же задницей, за которую приятно подержаться. Боб мог предпочесть опытную женщину, для которой в сексе не было никаких тайн, или, если захочется, молодую и наивную, которой еще предстояло узнать тысячи секретов…
Но он не сказал всего этого Фрэнку. Хитроу лишь потребовал еще одну бутылку пойла и, как только Бишоп расправился с едой, вытащил того из-за стола. Старый приятель едва держался на ногах.
— Они увольняли меня снова и снова… — пробормотал небритый худой неудачник в мятом костюме. — Гады…
— Так ты сейчас работаешь или нет? — осведомился Боб, озираясь по сторонам. Они брели по темной улице, фонари здесь стояли редко, а свет в окнах невысоких домов вычерчивал причудливые тени вокруг.
— Нет, — всхлипнул Фрэнк, — Два месяца назад уволили… Больше не смог найти работу…
— Это плохо, — совсем без сожаления вымолвил Хитроу. Он уводил собутыльника подальше от трактира, в котором бывшие приятели провели время. Боб уже все обдумал и решил, что осторожность не помешает.
— Да, — пожаловался Фрэнк, который уже едва волочил ноги и не падал только потому, что его крепко обнимала рука Хитроу. — А вчера кончились деньги. Меня выселили из дома, Джулиус…
— Боб! — на миг теряя выдержку, рыкнул Хитроу. Впрочем, вокруг никого не было. Они отдалились от убогого бедняцкого квартала и теперь двигались параллельно трассе скоростных поездов.
— Помоги мне, Джулиус, — заныл Бишоп, вдруг оживившись. — Дай какую-нибудь работу, а? Я видел, у тебя много людей — ассистенты, помощники… Старина Фрэнк тоже может быть полезен. Он еще не разучился «ломать» системы…
— Это хорошо! — задумчиво протянул Хитроу. Навыки Бишопа, конечно, могли пригодиться. Но он знал слишком много о прошлом Боба-Джулиуса, и эта мысль перевешивала все остальное.
— Я отведу тебя на квартиру, — сказал политик. — У меня тут есть небольшая комнатка, ну, для всяких амурных дел…
— Ой, Джулиус! — Фрэнк остановился, на его помятом лице нарисовалась глупая улыбка. Он поднял палец и, раскачиваясь из стороны в сторону, погрозил собутыльнику. — Тайком молоденьких девочек трахаешь, да?
— Идем. — Боб нетерпеливо подхватил пьяного Фрэнка под руку. Они приблизились к трассе поездов почти вплотную, и теперь Хитроу лишь выбирал нужное место.
«Пожалуй, здесь!» — решил он, оценивая обстановку. Магнитные подушки плавно изгибались, уходя за поворот. Неподалеку от трассы располагалось старое полуразрушенное здание.
— Странное место для квартиры, — пробормотал Фрэнк, мутным взглядом обводя темные окрестности.
— Потерпи, — успокоил Хитроу, рукой, обернутой в платок, засовывая полупустую бутылку в карман Бишопа. «Не оставить отпечатков…» — Скоро придем. А вот тебе и выпить на ночь.
— Спасибо, Джулиус… — расчувствовался Фрэнк. Он попытался высвободиться из объятий Хитроу, чтобы встать прямо и прижать руки к сердцу. — Я так рад, что ты не забыл нашей дружбы…
Вдали послышался сильный шум ветра. Поезд отошел от станции и приближался к повороту.
— Я ничего не забыл, — холодно ответил Хитроу, разворачивая старого приятеля спиной к трассе.
— Правда? — как-то глупо спросил Фрэнк и икнул.
— Правда! — Боб резко толкнул пьяного Бишопа на магнитные подушки.
— А-ай! — вскрикнул Фрэнк, падая. Его так развезло, что он не сумел ни сгруппироваться, ни подставить руки и потому опрокинулся на спину. — Джулиус, какого…
Плотный вихрь налетел неожиданно. Хитроу, хоть и знал, что произойдет, все же был захвачен врасплох. Он едва успел отступить в тень полуразрушенного строения, чтобы яркий свет прожекторов не выхватил из ночи его фигуру.
Поезд на магнитной подушке стремительно надвигался. Он плавно и быстро скользил над землей, мощное поле удерживало его в полуметре от трассы.
— Джулиус! Джулиус! — закричал Бишоп, пытаясь перевернуться на бок, чтобы подняться. Но было поздно.
Яркие столбы света пробежали по земле, чиркнули по ржавой трубе котельной, выхватили небольшое строение с разбитыми стеклами. Затем локомотив повернул, и в лучах возникла фигура человека, барахтавшегося на путях. Даже если бы у машиниста была феноменальная реакция, он не успел бы остановить состав, набравший полный ход. Взревел гудок, предупреждая несчастного, что надо убираться с дороги как можно скорее.
Однако это был лишь жест отчаяния. Просто машинист больше ничего не успел сделать. Слишком близко от поворота лежал человек. Вопль Бишопа слился с ревом поезда. Турбулентные потоки воздуха подхватили Фрэнка, завертели на магнитных подушках, как соломинку. В следующую секунду тело исчезло под локомотивом и вагонами. Зазор был велик, и ни один из них не зацепил несчастного, но плотные потоки воздуха тащили жертву по трассе, перекатывая, подбрасывая, ломая кости.
Фрэнк перестал кричать почти сразу. Хитроу, стоявший в глубокой тени, не скрылся с места убийства сразу. Он с интересом смотрел, как машинист остановившегося поезда вытаскивал из-под вагонов окровавленное тело. Лишь когда завыли сирены патрульных машин, где-то неподалеку застрекотал санитарный вертолет, освещавший лучами место происшествия и искавший площадку для посадки, Боб аккуратно исчез в черной ночи.
Он не улетел с Геллы сразу, придумав срочные дела и задержавшись на планете еще на сутки. Боб хотел удостовериться, что все прошло чисто, именно так, как он и задумывал. На следующее утро Хитроу купил одноразовый коммуникатор и, сделав несколько звонков, узнал, в какой госпиталь отвезли Фрэнка
