Севастьянова осенило.
– Да-да. Я знаю, о чем вы говорите! Один таракан заражается, потом заражает остальных...
– Остается только смести их трупики на совок и выкинуть в мусоропровод, – подхватила Плиева. – Именно это я и имела в виду.
– И чем же нас заражают?
– А нас не надо заражать. Все уже есть в нас самих.
– Вот как?
– Да. Латентная, то есть -скрытая, агрессивность. Это – двигатель прогресса. Человек – самое агрессивное существо в структуре биосферы. Причем его агрессия проявляется как вне, так и внутри своего вида. Вспомните всю историю человеческой цивилизации. Разве хоть один год прошел без войны? Даже часа не прошло. Мы все время напряжены, мы носим этот заряд в себе, а в последнее время, вследствие информационного взрыва, агрессии только прибавилось. И она постоянно ищет выход. Постоянно. Эта штука пострашнее ядерной энергии. Стоит найти ключик, который отпирает ей двери, и все...
– Вы хотите сказать, что эта штука принесла нам ключик? – догадался Севастьянов.
– Это только предположение, частности могут расходиться, но, думаю, в целом оно верное. Посмотрите на факты! Что у нас есть? Разбившийся вертолет дракинского аэроклуба. Выведенный из строя спутник. Происшествие с патрульной машиной. Взорвавшийся радар – здесь, в Дракине. – Она ткнула пальцем в потолок. – Человек с неадекватным поведением, задержанный в Тарусе. Обгоревший диспетчер в серпуховском штабе МЧС. И – повесившийся Липатов. Семь эпизодов. Из них три я бы выделила в отдельную группу, а именно: человек из Тарусы, Липатов и патрульная машина. Вертолет пока под вопросом – мы не знаем, что там произошло. Но в этих трех случаях налицо неконтролируемый выброс агрессии. Причем, когда под рукой не было другого объекта, агрессия проявлялась по отношению к себе. Что скажете? Генерал развел руками:
– Скажу, что ваши логические построения безупречны. Думаю, мы имеем право допустить, что поле может, – Сева стьянов стал загибать пальцы, – а) убивать, и даже на расстоянии, посредством электронных приборов, б) заставлять убивать и в) заставлять убивать себя. Вы ведь это хотели сказать?
– Да, примерно.
– Значит, мы имеем дело не с межпланетным кораблем с пришельцами на борту, а с куском отравы, которую нам кто-то подбросил?
– По всей видимости.
– И эта отрава – не что иное, как психотропное оружие?
– Психотропного оружия нет в природе, – отрезала Плиева. – Это – досужая выдумка журналистов.
– В природе, может, и нет. А в ваших лабораториях?
– Я... – она нахмурилась, – не уполномочена обсуждать такие темы.
– Sapient! sat, – заметил генерал. В переводе с латыни это означало «умному достаточно».
– Я рада, что вы меня поняли. – Она тряхнула густой челкой. – Так вот, я думаю, что мы столкнулись здесь с чем-то подобным. Только гораздо более мощным.
– Допустим. Что вы предлагаете? Через, – он посмотрел на часы, – шесть минут здесь соберутся командиры подразделений, и я должен буду перед каждым поставить конкретную задачу.
Плиева развела руками:
– Боюсь, у меня нет предложений. Пока. Севастьянов нахмурился:
– Вот как? Такая прочувствованная речь, и никаких выводов? Мы что с вами, впустую сотрясали воздух? В таком случае мы по праву можем считать себя тараканами.
– Я не сказала «выводов», – резко ответила она. – А только «предложений». Мы действительно пока ничего не можем сделать.
– Разве? – В голосе генерала послышалось недоверие... И – самая малость ехидства.
– Ну а вам что первое приходит в голову?
– Например, поднять в воздух звено стратегических бом бардировщиков...
Плиева не дала ему договорить:
– То есть использовать высокоточное оружие? Бомбы с лазерным прицелом и ракеты с программируемыми боеголовками? Электронику, одним словом. И где гарантия, что эта ракета не улетит прямиком в Кремль? Вспомните спутник.
– Хорошо. Пример неудачный. Как насчет более традиционных видов оружия? Артиллерия, например. Я, пока летел в вертолете, – генерал достал из кармана план и стал увлеченно раскладывать его на столе, как мальчишка, собирающийся сыграть в «морской бой», – присмотрел одну высотку в нескольких километрах отсюда. Если поставить там две-три батареи, то снаряды по настильной траектории... – Он нахмурился, увидев, что его предложение не вызвало у Залины никакого энтузиазма.
– Вспомните снимки со спутника. Эта штука прошла земную атмосферу и даже не поцарапалась. Это все равно как если бы вы прошли сквозь двухметровую бетонную стену целым и невредимым. Может, прямое попадание и причинило бы ей вред. Но... Вы уверены, что мы сможем точно попасть? Или будем кидать снаряды наобум, квадратно-гнездовым способом? Тогда на вашей совести окажется смерть полковника Рюмина. Он наверняка застрелится, потому что ни о какой информационной безопасности в этом случае не может быть и речи.
– Хм... Ну, тогда...
– Набрать добровольцев в штурмовую группу, – перебила его Залина. – Забросить их в ЗОНУ и ждать, пока они начнут отрезать друг другу уши. Или – соберутся в кружок рядом с этой тарелкой и устроят групповое харакири. Заметьте, это в лучшем случае. В худшем – они прорвутся через кордоны и натворят здесь каких-нибудь дел.
– Так что же... – До Севастьянова только сейчас по-настоящему стала доходить серьезность ситуации. – Выхода нет?
– Выход всегда есть. Поэтому мы – люди, а не тараканы. Но я бы посоветовала вам не трогать пока эту штуку, какое бы давление сверху на вас ни оказывали. Потому что... Быть может, она только этого и ждет.
Взгляд генерала упал на план, лежавший на столе. Рядом с ним лежала бумажка – та самая, полученная из офиса МТС. Севастьянов вдруг улыбнулся:
– А знаете, Залина Александровна... Я – практик. А у вас одни теории. И вот что я хочу вам сказать: ваша теория ни к черту не годится!
– Это почему же? – насторожилась Плиева. Слова генерала даже не сами слова, а тон, которым они были сказаны, – задели ее за живое.
– Если они такие разумные, эти ваши инопланетяне, то почему же они положили свою таблетку в такое неудачное место? А? В зону, где нет покрытия мобильной сети? Смотрите, – он положил схему рядом с планом, и Залина увидела, что ПЯТНО меньше, чем территория, не охваченная сигна лом. – Они ведь могли передавать свое чертово поле от вышки к вышке? Так ведь? А они сунули ее именно сюда? Может, все наши рассуждения неверны?
– Может, – задумчиво сказала Плиева. – Они могли, как вы выражаетесь, положить ее в Антарктиду, и там бы ее точно никто не нашел. А могли – во внутренний двор Пентагона. Или – на Красную площадь. Но им почему-то потребовалось именно сюда. Почему?
– Ну, так что это? Раз уж мы договорились, что это не может быть контактом, то как мы это назовем? Неудачным вторжением?
