залезть по стенам, но мертвяков можно сжечь. Смолой, думаю, лучше всего, — посоветовал полугном.
Рон серьезно кивнул и спросил:
— А как же вы? Вокруг Гнедино не то что стены, но даже мало-мальского рва нет!
— Говорю же, охранного контура нам хватит, я волью в него максимум энергии, — махнула рукой я. — Тем более еще не факт, что что-то случится.
К сожалению, это, скорее всего, был факт. Иначе бы Ирга не стал мне присылать письмо.
Мы шли к окраине города, размышляя, как сделать максимально качественную защитную линию с минимальными потерями для себя. Нам повезло, что гнединцы хоронили своих усопших за пределами города, иначе работы бы нам прибавилось.
— Окружность слишком большая, — вздохнул полугном, когда мы вышли за пределы города, — твоей энергии хватит?
— Должно хватить, — сказала я задумчиво. — Придется выкладываться по полной — и даже больше. Но если мы оставим без защиты хоть один дом, то такой вой поднимется! Особенно, если ничего не случится.
Отто мрачно кивнул, настраивая инструменты. Мы уже хорошо изучили скандальных гнединцев, которые дрожали над каждым гвоздем и протестовали против любого ограничения. Я закрыла глаза и спокойно задышала, настраиваясь на окружающую среду. Сложность предстоящей работы заключалась в том, что мало было обвести город защитным контуром, нужно было еще и напитать его энергией. Своей энергией. К сожалению, я не относилась к могучим магам, чьей энергии могло хватить на десяток таких защитных контуров, но надеялась, что меня хватит, если напитывать линии экономно. А само местечко не относилось к богатым природной магической энергией, что позволяло надеяться на полудохлых и неактивных мертвяков.
— Начинаем, — сказала я полугному.
Он сосредоточенно кивнул. Я тяжело вздохнула, сняла ботинки и переобулась в легкие сандалии — ничего не должно препятствовать течению энергии. Чем больше препятствий, тем больше потерь. Ноги сразу же утонули в холодной и липкой грязи. Нет, не буду думать о том, что заболею! Распустив волосы, я зажмурилась, чтобы не растерять уверенности, и отдала шубку другу. Хорошо, что не мороз!
Я тащила тяжелый посеребренный прут по грязи, а Отто шел рядом, командуя, куда поворачивать. Он постоянно сверялся с измерителем энергетических потоков и старался выбирать такую дорогу, чтобы мне было легче идти.
Стараясь не отвлекаться ни на мелкий и холодный дождик, ни на толпу зевак, становящуюся все больше, я шептала слова заклинаний и волокла, волокла тяжеленный инструмент по грязи. Главное — не прерывать линию, только не прерывать линию. Скоро мне стало жарко. Мокрые от пота и дождя волосы упали на глаза. Кто-то — наверное, Отто — убрал их приятно прохладной рукой. А я все шагала, шагала и шагала мелкими шажочками. Почему я никогда раньше не замечала, в каком большом городе я живу? И какие ухабы его окружают?
Сначала у меня начали дрожать руки. Потом начали дрожать ноги, подгибаясь в коленях. Ступней я уже давно не чувствовала, и где-то на задворках сознания я мечтала о том, чтобы замерзшие пальцы не отвалились до тех пор, пока я не доберусь до целителя.
— Стоп! — резко крикнул Отто.
Я остановилась, мир перед глазами закачался, и лишь усилием воли мне удалось удержаться на ногах.
— Мы сейчас закроем защитную линию вокруг города, — громко сказал полугном. — Никто не должен ее пересекать без нашего разрешения, понятно? Ситуация довольно опасная.
Народ зароптал, но тут вмешался Ром Борич, его зычный голос легко перекричал недовольных.
— Давай! — сказал Отто.
Я замкнула линию, прошептав последние слова заклятия, и упала в обморок.
Очнулась я в объятиях несущего меня полугнома. Его борода щекотала мое лицо, от лучшего друга пахло табаком, мокрой кожаной одеждой с легким запахом горелого от искр жаровни мастерской и моим средством для укладки волос.
— Отто, — слабо прошептала я, — ты пользуешься моей косметикой?
— А ты предпочитаешь, чтоб моя борода торчала во все стороны? — спросил Отто. — От этой мокрой погоды она дико курчавится, и ее невозможно заплести. И вообще, молчи! Сейчас тебя в порядок будем приводить.
— Меня нельзя привести в порядок, — простонала я, — меня можно только добить.
— Если бы тебя можно было только добить, ты бы не была такая разговорчивая, — возразил друг.
Он внес меня в дом и, тяжело пыхтя, уселся на лавку.
— Раздевай ее, — сказал он Варсоне, который опытными руками целителя уже разворачивал шубку, в которую меня завернул Отто. — Не понимаю я, — высказался полугном, отдышавшись и принявшись помогать меня раздевать, — любовь Ирги к тасканию ее на руках. Она же тяжелая!
— Это ты хилый, а не я тяжелая, — оскорбилась я.
Лучший друг обиженно замолчал. Мы оба прекрасно знали, что полугном очень силен, но и я на Варсониной готовке округлилась. И я сомневалась, что Ирга смог бы меня пронести такое расстояние, да еще и утопая в грязи.
Варсоня поддерживал меня, а Отто стаскивал рубашку, невыносимо мокрую, грязную и холодную. Потом парни, ухнув, погрузили мое безвольное тело в чан с очень горячей водой.
— А-а-а! — взвыла я. — Кипяток!
— Очень хорошо, что ты это чувствуешь, — кивнул толстяк, подавая мне огромную пивную кружку. — Пей!
Я без протестов выпила обжигающий чай с пряностями, какими-то травами и крепкой водкой и почувствовала, как у меня слипаются глаза.
— Вот и славненько, — довольно сказал Варсоня. — Теперь тебе нужно сутки поспать, и все будет в порядке.
— Мы ее будем вытаскивать из чана? — ужаснулся Отто. — Мы же ее не поднимем! Ты глянь, какие бедра она наела на твоих кашах!
— Поднимем, а если будет слишком тяжело, потом посажу ее на диету, — успокоил целитель, а я уже засыпала…
Разбудил меня жуткий грохот. Было такое ощущение, что табун пьяных лошадей топчется у меня на голове.
— Что такое? — прошелестела я пересохшими губами.
— Вставай, вставай, у нас проблемы! — проорал мне в ухо полугном.
— Кто бы сомневался, — пробормотала я. — Который сейчас час?
— Час ночи, — с готовностью сообщил Отто. — Как ты себя чувствуешь?
— Отвратительно, — призналась я, делая попытку закопаться поглубже в одеяла. Все тело болело, в голове шумело, в глазах чувствовалась жуткая резь. — Проблемы не могут подождать до утра?
— Могут, — сказал друг, — если ты точно знаешь, сколько продержится твой охранный контур, если его будут атаковать мертвецы.
— Смотря сколько мертвецов, — пробурчала я. — Если около десятка вялых, то пару-тройку часов.
— А если больше и активнее, то меньше, да? Прекрасно, в таком случае у нас есть несколько минут на то, чтобы ты встала, оделась и мы придумали, что нам делать дальше.
— Я не буду вставать, — отрезала я, пряча голову под подушку.
Отто резким рывком отобрал у меня подушку и сказал ласково:
— Золотце, я тебя понимаю, но на внешней стороне охранного контура уже час топчутся около двадцати мертвецов, и в городе царит паника. К тому же Сита пропала.
— Мертвецы в город еще не пробрались? — спросила я, отчаянно стараясь заставить свои конечности меня слушаться.
— Нет.
