сотворив на своем месте фантом, покинула комнату через портал.
Нужно было все успеть за эту ночь и вернуться к утру, потому что сотворенная иллюзия умела только спать, да и то в одном положении.
Большое кладбище на окраине Лиода было тихим и пустынным. Кресты и надгробные плиты смотрелись зловещими призраками в бледном свете луны. Несмотря на одежду и теплую ночь, по коже Гайелы прошелся мороз, а руки ощутимо задрожали. Сейчас, вдали от родных и вне стен привычной, уютной комнаты предстоящий план показался страшным и провальным. Захотелось повернуться и уйти, вновь оказаться в кровати под теплым одеялом, прижать к себе любимого плюшевого зайца и уснуть.
Детям не место на кладбище. Особенно ночью. И уж точно они не должны делать того, что собиралась сейчас сделать она. Но случись что-нибудь с ней, с Гайелой, разве повернула бы Лайса назад? Ушла бы? Нет! Она ни за что не бросила бы ни ее, ни кого-либо другого в беде. А значит, и она не имеет права уходить.
Подавив тяжелый вздох, Гайела сжала кулаки и, стараясь не замечать предательски трясущихся коленей, пошла по тропинке между могилами. Найдя наиболее обширное пустое место, опустилась на колени, развернула сверток и принялась чертить ножом охранный круг на земле, скороговоркой читая нужное заклинание. Когда круг был готов, воткнула по всей черте в землю свечи и осторожно зажгла их, одну за другой. Огоньков нужно было много, очень много, как можно больше, чтобы хватило каждой погребенной душе. Чтобы никто не оказался забытым и обиженным.
Наконец девочка закончила работу и поднялась с колен. Пришло время для самой важной части плана. Собравшись с духом, Гайела тихо произнесла в темноте ритуальный зов:
— Простите, что осмелилась потревожить ваш покой, уснувшие души! Простите, что взываю к вам о помощи! Простите, ведь никто, кроме вас, не сможет мне помочь! Простите и примите мою молитву в память о вас!
Неподалеку мелькнула белесая тень. Стараясь не замечать ее и не поддаваться панике, Гайела принялась осторожно напевать слова молитвы, следя за тем, чтобы не дрожал голос и не путались слова.
К тому времени, когда она умолкла, ее окружала, отделенная только яркими язычками многочисленных свечей, плотная многоликая масса колышущегося словно на ветру белесого тумана. Души усопших пришли на зов и теперь молча ожидали ее вопросов.
Гайела учтиво поклонилась на четыре стороны и только потом озвучила свою просьбу:
— Я ищу одного человека. Женщину. Ее нет в мире живых, а в мире мертвых я могу ее найти только с вашей помощью. Поможете ли вы мне? Я вас очень прошу!
Туманные лица внимали молча, не выражая никаких эмоций. На девочку смотрели мужчины, женщины, старики и дети разных возрастов. Никто не шевелился, никто не уходил.
Посчитав подобное поведение молчаливым знаком согласия, Гайела закрыла глаза и подумала о Лайсе, вызывая в памяти ее образ и давая душам возможность хорошо рассмотреть нужного ей человека. Внезапно тихий шепот, сравнимый с шелестом опавших листьев на легком ветру, проник в сознание:
— Следующей ночью… Приходи…
Вначале девочка решила, что ей послышалось, но, открыв глаза, увидела, что туман за кругом свечей исчез. Души ушли. Над головой по-прежнему светила бледная луна, стояла тишина. Вот только на сердце сейчас было спокойно и легко. Гайела больше не боялась. Еще раз поклонившись на прощанье по сторонам, она подобрала сверток и вышла из круга. Затем открыла портал. Ночь не такая уж длинная, а впереди еще не одно кладбище. Нужно успеть до рассвета…
ГЛАВА 5
В пустоте воспоминаний
Я ищу твои черты.
Что же было между нами?
Где же я и где же ты?
Сердцу больно и тревожно.
Но, как будто в полусне,
Я на ощупь, осторожно
Через тьму иду к тебе.
— Пос-слуш-шай, ты с-сказала, что люди падают с-с неба? — спросил Арсанар, шагая со мной по узким коридорам и собирая богатый урожай удивленных взглядов своих соплеменников. — А почему они с-с него падают?
— Никто ниоткуда не падает! — Я насмешливо фыркнула. — Это просто так говорят.
— А вот с-с наш-шего неба тоже долго ничего не падало, а потом вдруг… — доверительно сообщил правитель и неожиданно оборвал себя на полуслове.
— Что вдруг? — полюбопытствовала я.
— Ничего. — Правитель помрачнел. — Неба вс-се равно больш-ше нет.
— Как это — нет? — удивленно спросила я, ощущая себя в руках тизарра неповоротливым кулем с мукой. Да еще и эти взгляды порядком нервировали. Была бы в форме, давно бы слезла и настучала каждому по голове, чтобы не пялились. Впрочем, представляю, как в ответ настучали бы мне. — А что же тогда находится у вас над головой?
— Камень, — последовал спокойный, даже равнодушный ответ.
— Что значит — камень? Везде только камень?! — не поверила я, забывая от удивления свой воинственный настрой.
— Ну да. — Правитель поджал губы. — С-с некоторых-х пор везде один только камень. Как будто с- сама не видиш-шь!
— Ну а выйти-то отсюда можно? — упрямо гнула я свою линию. — Тогда и камень закончится.
— Не закончитс-ся! — категорично отрезал тизарр. — И выйти отс-сюда невозможно.
— А-а-а… Э-э-э… — Я озадаченно засопела, раздумывая, стоит ли сообщать тизарру о том, что в глубине души я считала, что всего лишь нахожусь в обычных пещерах, из которых обязательно существует выход на поверхность, где есть и небо, и солнце, и все прочее. Разумеется, мне и в голову не могло прийти, что и небо, и солнце, и… все остальное здесь попросту отсутствует.
На языке моментально завертелось множество вопросов, но, посмотрев в донельзя мрачное лицо правителя, я решила не рисковать. Неизвестно, что именно его так разозлило, но испытывать на себе гнев этой полурептилии мне очень не хотелось. Поэтому я проглотила вопросы и быстро перевела разговор в другое русло:
— Слушай, крепко же меня твои змеи держали, раз до сих пор ни рук, ни ног не чувствую!
— Не волнуйс-ся, — на удивление мягко отозвался Арсанар, словно это не его бледно-желтые глаза всего мгновение назад метали молнии. — Через пару дней чувс-ствительнос-сть полнос-стью вос- становитс-ся. Это вс-се парализующ-щий яд! Змеи ведь не только удерживают, но и кус-сают, чтобы жертва не дергалас-сь. Так заглатывать удобней.
— ???
Если бы не этот временный паралич, я удрала бы с диким визгом куда глаза глядят, а так пришлось лежать молча, чувствуя, как по коже бодрым строем маршируют мурашки. Впрочем, поднявшемуся в душе возмущению паралич ничуть не помешал.
Вот ведь гады! Укусили так, что я и не заметила!
— Тебе х-холодно? — отвлек меня тизарр от праведного гнева. — Почему ты дрожиш-шь?
В ответ я надулась и сердито засопела, отвернувшись от правителя и глядя по сторонам возмущенным взглядом. Дрожу? Нет! Возмущаюсь! Это меня от злости трясет! А тут, вижу, даже позлиться
