защищенной, чем под открытым небом. Поэтому, не сомневаясь ни секунды, обогнула дырявую изгородь и направилась к домам, намереваясь провести здесь остаток ночи.
После недолгих поисков мне все же удалось найти наиболее сохранившийся дом. На нем даже крыша была на удивление целой. Во всяком случае, небо сквозь прорехи не проглядывало, а на полу нашлось место без щелей и вывороченных досок. Кое-как распинав ногами мусор по углам, я без сил опустилась на пол и прислонилась к стене, не забывая коситься на пустой проем окна. На случай «теплого приема» незваных гостей мною были заготовлены вилы, обнаруженные в одном из домов среди кучи хлама. Пусть ржавые и без одного зубца, но они придавали мне чувство уверенности.
Вот так, сжимая вилы в руках и подобравшись, чтобы в любой момент быстро вскочить на ноги, я вытаращилась во все глаза на окно и провела таким образом большую часть ночи. Но к рассвету мои силы все же малодушно покинули меня, поскольку от напряжения я перешла в то бесславное состояние, когда вероятная даже близкая опасность воспринимается с абсолютным тупым равнодушием.
Не выпуская свое грозное ржавое оружие из рук, я попросту свалилась на бок и уснула, чудом не напоровшись на вилы.
Учитывая напряжение последних часов, сон приснился, мягко говоря, неприятный: словно я попала в какое-то болото, из которого не могу выбраться. Вроде как тону, но страха нет совершенно, хотя черная жижа засосала уже по пояс. Но она спокойна, и я спокойна. Словно примериваемся друг к другу, кто кого. Только запах мешает — отвратительное зловоние, полное ядовитых паров, заставляет морщиться и сдерживать дыхание. Но надолго такой тактики не хватает и мне снова приходится вдыхать полной грудью, отравляя себя болотным ядом. Вдобавок ко всему что-то стало колоть меня в бок, причем довольно болезненно.
Поначалу я лениво отпихнулась. Сон, разумеется, тут же уплыл, унося с собой болотные видения, а вот тычки и не думали прекращаться. В следующую секунду я была уже на ногах, подпирая спиной стену и угрожающе выставив впереди себя вилы. Изо всех сил сдерживая непреодолимое желание зевнуть, я хмуро рассматривала незваного гостя. Точнее, гостью.
Невысокая темноволосая девушка, одетая в мужские штаны и рубаху, смотрела на меня враждебно, выставив перед собой острую палку. Помня историю мужичка с лошадью, я крепко держала вилы. Черт знает чего можно ждать от этой девушки? Вдруг она сейчас обернется очередным роем мух или еще чем- нибудь похуже?
— А ну, нечисть поганая, — вдруг громко завопила незнакомка, доставая из кармана рубахи распятие и тыча им в мою сторону, — изыди! Сгинь, нечистая!
— Сама ты нечистая! — яростно возразила я, размахнувшись вилами и нечаянно выбив из рук девушки распятие. — Признавайся, у тебя внутри тоже мух полно? Или ты какой-нибудь другой гадостью набита? Болотной жижей, например. Мне как раз до твоего появления сон про болото снился.
Еще несколько минут мы пристально разглядывали друг друга, а потом девушка опустила палку и, усмехнувшись, протянула руку:
— Я Осанна. Жила в этой деревне, пока она была еще пригодна для жилья. А ты здесь как оказалась? Только не лги мне, я и без слов вижу, что не местная.
— Понятия не имею, как я здесь оказалась, — честно призналась я, опуская вилы и пожимая шершавую девичью ладонь. — Но мне здесь совершенно не нравится.
— Догадываюсь, — хмыкнула моя новая знакомая. — Судя по всему, с мухами ты уже имела удовольствие повстречаться.
— Сомнительное удовольствие! — Я кивнула и, наклонившись, подняла с пола распятие. — А ты что, каждого встречного этим крестом проверяешь?
— А как же. — Осанна забрала крест и спрятала его обратно в карман рубахи. — Иначе нельзя, а то нечисть проклятая одолеет. Ей, заразе, только покажи слабину — мигом сожрет и не подавится! И останутся, как ты говоришь, только одни мухи.
— А что это за мухи такие? — спросила я. — Откуда взялись?
— Понятия не имею, — мрачно отозвалась девушка. — Мы жили себе спокойно всей деревней, никого не трогали, никому не мешали. Но однажды прихожу я с поля, а в деревне все вроде как по-прежнему, только люди не разговаривают. Мычат что-то невнятное, и все. Я сначала не придала этому значения, а потом, когда с наступлением ночи мой брат рассыпался этими самыми мухами, я поняла, что дело нечисто, но сделать ничего уже не могла. Только наблюдала в панике, как ночь за ночью умирают жители деревни. Меня почему-то мухи не тронули, а остальных выкосили всех. Теперь вот осталась я совсем одна. Что делать — не знаю, как жить дальше — тоже. Здесь давно уже никого нет. Поэтому, когда встретила тебя, испугалась, подумала сначала, что очередная нечисть пожаловала. А как услышала речь твою, так и поняла, что ты нормальный человек.
— Я тоже подумала, что ты нечисть, — призналась я. — Меня крест успокоил. К нему ведь ни одна нечисть добровольно не притронется.
Осанна как-то странно поежилась, словно озябла, а потом подняла на меня большие черные, словно спелые вишни, глаза:
— Это точно, добровольно никто не притронется. На том и стою. Ты, это, уж извини, что я тебя палкой…
— Ну да, надо было сразу огреть крестом по затылку! — рассмеялась я. — Быстрей бы разобрались! Слушай, раз уж день наступил, давай выбираться отсюда.
— А мне некуда идти, — смущенно потупилась девушка. — Моей деревни больше нет, и я не знаю, куда податься.
— Зато я знаю! — схватив за руку, я потянула Осанну к покосившейся двери. — В любом случае оставаться здесь не имеет никакого смысла.
Выйдя на улицу, я недоуменно огляделась. М-да, подойди я к этой деревне при свете дня, не то что ночевать не осталась, а бежала бы без оглядки.
Стены полуразрушенных домов поросли плесенью и мхом, провалы крыш ощерились в небо остатками полусгнивших досок, земля вокруг была черной, словно после пожара, и неприятно похрустывала под ногами. А еще меня поразил странный тяжелый запах с явной примесью гнили.
Если, по словам Осанны, в этой деревне давно уже никого нет, то откуда мог взяться столь сильный запах? А впрочем, мое ли это дело? Сейчас нужно как можно быстрее уносить отсюда ноги, а рассуждения лучше оставить на потом.
Бедная Осанна! И как только она здесь жила!
Следующую ночь мы решили провести в очередной деревне, встретившейся нам по дороге. К сожалению, ситуация в который раз повторилась: повсюду запустение и разруха и, разумеется, абсолютное отсутствие людей. И все тот же удушающий запах.
К слову, я им настолько надышалась в первой деревне, что потом он преследовал меня в течение всего дня.
Я морщилась и отплевывалась, пугая своим поведением Осанну. Но на все объяснения подруга упорно твердила, что ничего не чувствует и жуткий запах существует всего лишь в моем воображении. Глядя на ее невозмутимое лицо и спокойное поведение, я ей верила. Поскольку ни один нормальный человек не в состоянии равнодушно воспринимать подобную вонь.
Хмуро глядя на быстро темнеющее небо, мы решили разделиться и обследовать дома, чтобы заранее обнаружить скрытые в них неприятности, если таковые имеют место быть. Выставив перед собой для надежности вилы, я направилась вправо, а подруга, ухватив свою острую палку, ушла влево. На некоторое время воцарилась тишина. Не обнаружив никого и ничего подозрительного, я довольно скоро вернулась назад и стала поджидать Осанну, не забывая поглядывать по сторонам.
— Слушай, а вдруг мы с тобой остались одни во всем мире? — неожиданно предположила подруга, выйдя из-за угла ближайшего дома.
— Этого не может быть! — горячо возразила я. — Меня, например, как ты помнишь, ждут муж и ребенок. Так что я точно не одна.
— Да, ты рассказывала, — согласилась Осанна. — Только мне почему-то страшно.
— И мне страшно, — согласилась я. — Только это еще не повод для отчаяния.
