поверьте…
— Так вот как вам удалось улизнуть в прошлом году от Бежецких?
Полковник брезгливо поморщился:
— Улизнуть? Фу, как вульгарно, сударыня! Я просто покинул их по-английски, не дожидаясь, так сказать, завершения вечеринки… И к вам я попал таким же образом. Вон оттуда…
Мужчина указал на украшавший стену персидский ковер. Баронесса точно знала, что за ковром глухая стена, выходящая на улицу.
— Это не проблема, — похвастался Полковник. — Для определенной технологии, конечно… Но вернемся к делу…
«Пора!» — пронеслось в мозгу Маргариты.
Правая ее ладонь, сложенная дощечкой резко врезалась в стену, точно в выцветшее на обоях пятнышко, и легко пробила тонкий слой бумаги, скрывающий узкую нишу. Пальцы сомкнулись на рубчатой рукояти, и секунду спустя после начала маневра прямо в лоб Полковнику, глаза которого только начали удивленно расширяться, уже глядел своим внимательным черным зрачком длинноствольный вальтер.
— А как вам такой аргумент?
— Очень жаль, княгиня, — протянул визитер, следя за стволом пистолета. Его и Маргариту разделяло не менее четырех метров и массивный стол в придачу. До стены с гипотетическим переходом, сейчас невидимым, тоже нужно было добраться… — Жаль, что мы, как я понимаю, так и не пришли к консенсусу…
— Будьте спокойны, сударь, — заверила его женщина. — Мы еще достигнем его, правда, несколько позже и в другой обстановке…
— Нет. — Полковник отрицательно покачал головой и расслабленно откинулся на спинку кресла. — Вряд ли у вас это получится… Мне просто жаль потерянного попусту времени… Или, может быть, вы все же передумаете?
«Играет. Расслабленность кажущаяся, а сам только выжидает момента, — думала Маргарита, не сводя глаз с противника. — Чего я жду? Выстрел в воздух — и тут же прибегут Петр со стариком!..»
В этот момент в дверь вежливо поскреблись.
— Госпожа баронесса…
Как быстро он движется! Маргарита даже не отвлеклась: просто чуть-чуть сместила внимание, а Полковник уже успел преодолеть одним прыжком три четверти разделяющего их расстояния…
Пистолет четыре раза подряд толкнулся в ладонь. От грохота выстрелов заложило уши…
Не обращая внимания на шум и визги на лестнице, баронесса сделала шаг к Полковнику, сидящему на полу, прислонившись спиной к кровати и снисходительно улыбаясь застывшим ртом, и двумя руками подняла пистолет на уровень его лба.
— Экий вы верткий господин, — язвительно сообщила она несомненному покойнику. — На таком расстоянии увернуться от двух пуль из четырех, притом выпущенных почти в упор!..
Под распахнувшимся пиджаком полковника на рубашке напротив сердца проступили два алых пятнышка. Почему так мало крови? Внутреннее кровоизлияние? Может, все-таки контрольный выстрел?..
Маргарита подумала и опустила дымящийся вальтер: хватит с него и двух «маслин»…
Полковник шевельнулся, и баронесса вновь вскинула оружие, лишь в последний момент задержав палец на спусковом крючке: мертвец просто-напросто сполз спиной по скользкому атласному покрывалу и рухнул ничком, открыв взгляду два почти слившихся рваных отверстия на спине…
В дверь загрохотали чем-то твердым с такой силой, что ее массивные створки затряслись, словно сделанные из фанеры.
— Анна, откройте дверь! Что с вами!? — донесся с лестницы встревоженный голос Чебрикова. — Кто стрелял?!
— Успокойтесь, граф! — крикнула в ответ Маргарита, опуская пистолет и направляясь к двери. — Все уже в порядке. Сейчас я открою…
Не похожий ни на что звук заставил ее обернуться, но парализовавший волю ужас уже не позволил поднять пистолет…
Первым, что бросилось в глаза спустившемуся в гостиную Чебрикову, был его верный «Дюрандаль», освобожденный от обматывающей его ткани и водруженный на середину большого круглого стола, прямо на дорогую скатерть.
— Вот, — смущенно улыбнулся Берестов, вытирающий руки какой-то тряпкой. — Привел в порядок твой меч-кладенец, Петр Андреич… А то Володька-то всю поклажу прямо на газон покидал второпях… Заржавеет еще… Пока ждал, делать все равно было нечего…
Горничная стояла рядом с ним и, по привычке спрятав руки под передник, восхищенно разглядывала и меч, и его хозяина.
— Это настоящий? — выпалила девушка. — Как у рыцарей?
— Да как вам сказать, мадемуазель… — улыбнулся ротмистр. — Вроде того…
— Какая прелесть! — взвизгнула горничная. — А потрогать его можно?
— Можно, — последовало великодушное разрешение. — Только не порежьтесь: он острый.
— Я осторожно…
Пока Чебриков объяснял романтической прислуге устройство так поразившего ее орудия благородного убийства, Сергей Владимирович деликатно делал вид, что увлечен разглядыванием картин, развешанных по стенам: он, естественно, понял причину столь долгого отсутствия товарища…
А потом затеяли пить чай, и горничная направилась наверх позвать госпожу…
Неожиданный грохот четырех выстрелов подряд, слегка приглушенный расстоянием, и не то последовавший за ними, не то опередивший их визг девушки вырвали ротмистра из удобного кресла и кинули вверх по лестнице, заставляя прыгать через две ступеньки. Уже на середине он с удивлением ощутил, что правая ладонь привычно сжимает рукоять меча…
Отпихнув в сторону горничную, едва стоявшую на ногах от ужаса, Петр Андреевич яростно замолотил в полированные доски рукоятью меча, не обращая внимания на летящие во все стороны щепки.
— Анна, откройте дверь! Что с вами!? — закричал он вне себя от волнения. — Кто стрелял?!
— Успокойтесь, граф! — донесся спокойный голос баронессы. — Все уже в порядке. Сейчас я открою…
И тут же за этими словами — дикий вопль, переходящий в задушенный хрип и какое-то бульканье.
Понимая, что счет пошел на секунды, Чебриков хладнокровно отступил на шаг от двери и несколько раз наотмашь рубанул податливое дерево,
Открывшееся перед ним зрелище ужаснуло бы любого на его месте, но, понимая, что здесь уже ничего нельзя сделать, граф ринулся по кровавому следу к стене, на которой, полыхая всеми оттенками синего спектра, стремительно сужалось знакомое яркое пятно, и, сжавшись в комок, ринулся вперед, в лазурную бездну…
33
Солнце уже почти касалось иглы Петропавловского шпиля, когда всем стало ясно, что драма практически завершена и изменить результат вряд ли кому удастся.
Среди полностью взятого под контроль восставших Санкт-Петербурга крошечным островком сопротивления оставался лишь комплекс зданий Зимнего дворца и Дворцовая площадь, окруженная превосходящими по численности и вооружению войсками. В кольце оставались верные властям дворцовая охрана, несколько сотен полицейских близлежащих участков, малопонятные вооруженные формирования, вынырнувшие, словно из-под земли сразу после памятного всем покушения, и, конечно, Гвардейский Флотский экипаж, успевший не только полностью вооружиться и экипироваться, но и значительно укрепить
