Посланница. Тайна геллании

тем, кто окружил поющую эмпатию.

— Что-то ты сегодня не танцуешь? — продолжил свои нападки Владыка. — И где же твои поклонники?

— Ждут, пока ты меня отпустишь и я, наконец, смогу с ними танцевать.

— Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы очаровывать моих подданных, дорогая.

На языке вертелся красноречивый ответ, а перед глазами вспыхивали разноцветным пламенем миллионы ярких огоньков. Я постаралась взять себя в руки и потребовать, чтобы он, наконец, меня отпустил. Но язык отказывался меня слушаться. Вот он снова что-то сказал и зал наполнил громкий смех.

— Хватит, Дорриэн, — простонала я и вытерла соленую слезинку, пробежавшую по щеке. Некоторые тут же предпочли отвернуться, чтобы не быть свидетелями этой унизительной для меня сцены. Другие же, наоборот, продолжали наблюдать за мной и Владыкой, и думаю, с удовольствием представляли, как завтра о нашей ссоре станет известно всему замку.

Я зажмурилась и постаралась сделать вид, что не слышу его слов. Да что же он со мной делает?! Еще немного и я лишусь рассудка.

— Ну же, иди. Чего же ты ждешь? Тебя никто не держит, — усмехнулся он, но хватки своей не ослабил.

— Ты — монстр.

Впившись ногтями в ладони, ожидала, когда эта пытка закончится.

— И моя последняя песня, — улыбнувшись, проговорила Амелия. — Мелодию я написала давно, а слова пришли неожиданно вчера ночью. Надеюсь, она вам понравится.

Коснувшись струн, Амелия запела.

Как трудно мне с тобою рядом быть
И чувствовать, как душу мне сжигаешь.
Ты не даешь мне этот страх забыть
Цепями боли сердце разрываешь.

Я вырваться хочу из плена твоих глаз,
Молю о прекращении мучений.
Но вновь и вновь обрывки резких фраз
Рождаются из тишины затмений.

Рок прав, с тобою вместе мы — война,
Нас разделило пропастью непониманий.
Ты — тьма, а я не стану ею никогда,
Сожгу последний мост воспоминаний.

Я жить так больше не хочу и не могу,
Ты не увидишь слез в моем печальном взгляде.
Твое проклятье я с собою унесу,
Похоронив себя за черными холмами.

Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне,
Прошепчешь имя белыми губами.
Захочешь прикоснуться в темноте,
Но я уже плыву над облаками.

Дорриэн разжал пальцы и выпустил мою руку. Я глянула на эмпата и, заметив на его лице отрешенное выражение, не выдержав, вскочила и побежала прочь, мечтая как можно скорее скрыться от этих глаз. Они (эмпаты) смотрели и смеялись мне вслед, прожигая своими скользкими взглядами. Но страшнее всего были ЕГО глаза! Как же ненавистен мне был этот леденящий душу взгляд зеленых глаз!

Я задыхалась. Корсаж сдавливал грудь, не давая свободно вздохнуть. Очутившись в темном коридоре Ирриэтона, я прислонилась к стене. Боже! Сколько еще будет продолжаться эта пытка?! Я ненавижу его! Ненавижу!

С трудом передвигая ногами, я наконец-то добралась до своей комнаты и позволила себе разрыдаться. Слезы вместе с хрипами вырывались наружу, заглушая все остальные звуки. Не чувствуя больше своего тела, я опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Зарывшись лицом в подол платья, судорожно всхлипывала, содрогаясь от рвущихся наружу рыданий. Хотелось одного — скрыться от целого мира. Навсегда запереться в этой комнате, как в последнем прибежище для своего истерзанного сердца.

— Нарин, открой!

Советник. Опять его демоны принесли в неподходящий момент!

— Убирайся, Воллэн! Оставь меня!

Я вцепилась руками в тонкую ткань платья и, до боли закусив губу, застонала. Такое ощущение, будто в сердце впивались тысячи мелких иголочек. Снова и снова они пронзали меня, причиняя дикую боль.

— Давай поговорим!

Поговорим? О чем? Последние недели я только и делала, что говорила. Я пыталась достучаться до бесчувственного сердца Владыки, который заставлял меня страдать каждый раз, когда я с ним говорила.

— Воллэн, оставь меня! Уходи!

Меньше всего мне сейчас хотелось видеть кого-нибудь и говорить.

Лучше бы я умерла тогда, в автокатастрофе. Умерла и не очутилась бы на Этаре, не узнала, какой он на самом деле. Дорриэн. Мой Владыка.

Я жалобно заскулила, словно побитая собака, выгнанная жестокосердным хозяином на улицу в лютый мороз.

Воллэн больше не стучал. Надеюсь, ушел.

Карабкаясь по стене, я нашарила рукой кинжал, одиноко лежащий на маленьком столике. Кинжал. Какой же он красивый и холодный, способный в один миг прекратить все мои мучения. Такой же красивый, и такой же холодный как Владыка.

Я сделала несколько шагов и без сил опустилась посреди комнаты. Сильный порыв ветра распахнул окно, пропуская внутрь тусклый свет луны. Сидя на полу, я с упоением разглядывала острое сверкающее лезвие.

Ведь когда-нибудь эта пытка закончится. Не станет меня. Не станет Владыки. И о моей печальной истории любви никто не вспомнит. Все забудется. А этот маленький кусочек металла, не он ли та туманная дорога к столь желанному мною забытью?

Возможно, если я умру снова, то окажусь в своем далеком мире, где не будет Владыки и его холодных зеленых глаз. Или попаду в ад. Не все ли равно? Главное, что я буду далеко, и он больше никогда не сможет причинить мне боль.

Последний раз судорожно вздохнув, я направила лезвие себе в грудь. Один рывок — и меня уже здесь не будет…