Royal: Головоломки всякие?
Miranda: Типа того. Еще шахматы, бридж…
Royal: В преферанс играешь?
Miranda: Нет. Но я слышала, преферанс — это бридж упрощенный.
Royal: Не знаю, в бридж не играю. Ну так пойдем?
Miranda: Пойдем.
2
Со вчерашнего дня Фивы практически не изменились. Большой средневековый город, сильно перенаселенный и по большей части грязный и убогий, но местами потрясающе красивый. Хотя и странный. Здесь рядом с христианским собором можно встретить языческий оракул и древнеримский стадион, а к северу от города стоит великая китайская стена, которая ничто ни от чего не отделяет, а стоит просто так, в чистом поле. Но, если вдуматься, ничего странного в этом нет, просто так устроена игрушка, по мотивам которой построен этот мир. Гриша говорил, что месяца два назад, когда он впервые сюда попал, он наблюдал, как египетские Т-34 крошат персидскую панцирную пехоту, которую прикрывали с флангов ирокезские конные лучники. Но это была другая партия.
Странно, что сегодня в церемониальном охранении вокруг оракула стоят не пешие мушкетеры, а конные воины в кольчугах с зерцалами. Когда Дима был здесь вчера, до открытия пороха оставалось лет пятьдесят игрового времени, сегодня порох должен был уже появиться.
Дима вытащил карманный компьютер, через который здесь визуализируется связь с операционной системой, и открыл текущее состояние игры. Ага, вот оно в чем дело! На территории Египта нет месторождений селитры, они есть в соседней Индии, но местные ученые порох не открыли, а египтяне не спешат поделиться с ними секретом, потому что индусам нечего дать взамен, они — примитивная и отсталая нация.
Гриша говорил, что игрок в начале этой партии сильно протормозил с первоначальным захватом территории. Индийский город Джайпур, рядом с которым находится богатейшее месторождение селитры, расположен совсем рядом с египетской границей. Египтянам не хватило несколько десятилетий, чтобы отбить у варваров еще чуть-чуть территории и овладеть стратегическим районом. Ну да ладно, пусть эти проблемы волнуют игрока.
Миранда восторженно глазела по сторонам, не обращая никакого внимания на возню Димы с компьютером.
— Как здорово нарисовано! — воскликнула она. — Кто это рисовал?
— Понятия не имею, — честно признался Дима. — По-моему, это не цельный проект, а компиляция из отдельных фрагментов.
— Да, так, должно быть, и есть. Вот эти два храма, например, совсем не гармонируют друг с другом. Это какая страна?
— Египет.
— А время какое?
— 1000-й год нашей эры.
— Странно. Разве в это время там была христианская религия?
— Там был ислам. Но это не наша Земля, это мир компьютерной игрушки. Хочешь взглянуть на карту?
— Давай. А это что такое?
— Это Китай, это Индия.
— Разве они рядом с Египтом?
— Это не земная карта.
— Ага, дошло… Странный какой-то этот храм…
— Это Успенский собор. В реальности он стоит в Москве внутри Кремля.
— Как он оказался в Египте?
— В этом мире Христос явился к русским.
— Почему?
— Потому что здесь нет евреев. Шутка. Потому что в этом мире организовать пришествие пророка очень просто, надо просто развить соответствующую технологию. Русские развили ее первыми, а остальные купили ее у них или у тех, кто купил раньше.
— Круто. Сидят ученые, трудятся и вдруг является Христос.
— Примерно так. Ты учти, это просто игрушка, ей необязательно быть очень похожей на реальный мир. И еще ей нельзя быть слишком сложной.
— Да, наверное. Но это примитивно до жути — ученые изобретают Христа… прямо богохульство какое-то! Ладно, проехали. А что это за стена на горизонте?
— Великая китайская.
— Там за ней варвары?
— Ничего за ней нет. Она ни от чего не защищает, просто стоит и все.
— Тогда зачем она?
— А зачем в настоящем Египте строили пирамиды? Это просто символ. Кстати, когда здесь построили великую стену, начался золотой век.
— И что это значит?
— На некоторое время все жители стали счастливыми и работали в два раза лучше.
— Круто. А сейчас местные жители счастливы?
— Сейчас посмотрю… Да, счастливы. У них как раз идет праздник в честь императрицы.
— А императрица кто у них?
— Клеопатра, естественно.
— Почему естественно?
— Здесь каждой страной все время правит один и тот же правитель, они как бы бессмертные.
— Круто. А если я сейчас подойду вон к тому мужику и начну с ним разговаривать, он ответит?
— Он тебя не заметит. Все эти люди — просто боты, детали пейзажа. Этот мир годится только для того, чтобы ходить и любоваться.
— Тогда давай ходить и любоваться. Ой, а это что — Колизей?
— Он самый.
— Там сейчас гладиаторы дерутся?
— Вряд ли, думаю, его используют как обычный стадион. Кстати, это новое сооружение, вчера его еще не было.
— Этот мир обновляется?
— Он каждый раз заново строится на основе последней сохраненной игры. Игрок обновляет файл каждый вечер.
— И скоро здесь будет современность?
— Месяца через два-три. Это очень долгая игра.
— И не лень этому игроку убивать столько времени?
— Видать, не лень.
— Не понимаю я людей, которые играют в игры. Одно дело от скуки разложить пасьянс-другой, а изо дня в день играться в одно и то же…
— Я тоже не понимаю. Но некоторые игры довольно забавны, вот эта, например. Играть в нее я бы не стал, слишком долго, а побывать внутри, по-моему, забавно.
— Да, что-то в этом есть, местечко симпатичное. Слушай, у меня к тебе вопросы есть.
— Задавай.
— Не могу ничего найти про влияние хакеров на экономику.
