— Что за продвижение? О чем вы говорите? — не понял я.
— Городишек встречалась с очень известными людьми. О серьезных отношениях я не слышал, нет. Она с удовольствием красовалась в их обществе перед объективами телекамер, фотографировалась, чтобы постоянно мелькать в светских хрониках газет и в новостных телематериалах. Так и подогревала к себе интерес. Стиль поведения Иоланды очень похож на манеру известной нашей теннисистки: никто не назовет ни одного чемпионата, который бы она выиграла, никто не знает в точности, играет ли она еще, но все постоянно видят ее в рекламе и на обложках журналов для мужчин.
Я кивнул в знак того, что понимаю, о чем речь.
— У нее была еще одна особенность, — вспомнил неожиданно Прощелыгин. — Она любила, чтобы ее имя окружал ореол скандала. Иоланда и сама часто устраивала шумиху.
— Как относились к Городишек коллеги по подиуму?
— Не любили. За заносчивость, высокомерие, грубость… Честно говоря, она вела себя отвратно со всеми, кто не обладал туго набитым кошельком. Охота за наличностью была ее истинной страстью.
Прощелыгин ухмыльнулся и облизал жирные губы языком. Он напоминал в этот момент свинью, что, подняв пятачок к хозяину, громко похрюкивает, требуя наполнить кормушку.
— Ее мог убить кто-нибудь из своих? — проснулся Гонза Кубинец, сворачивая газету и откладывая в сторону.
Прощелыгин от неожиданности подскочил и обернулся на голос.
— Не берусь об этом судить. У меня нет фактов.
— Спрашиваю еще раз: ее мог убить кто-то из своих? — усилил давление Кубинец.
— Да… Возможно… — пролепетал Стае. — Ей завидовали… Почему бы и нет?
— Кто?
— Любая из моделей как моего агентства, так и других. Круг ее общения был широк.
Прощелыгин стал нервно заламывать пальцы. Я почувствовал, что каравелла моей интуиции обрела верный ориентир.
— А как часто Городишек сама являлась инициатором скандалов? — спросил я.
— В основном она и была инициатором, вовлекая в свару других людей.
— Какой-нибудь из последних такого рода спектаклей можете вспомнить?
Вот оно — скользкое место! По лицу Прощелыгина я увидел, что он поплыл. Надо думать, произошла история, задевшая его лично… Он мог бы соврать или уклониться от ответа, но прекрасно понимал, что теперь я раскопаю информацию из других источников.
— Ну, допустим, один из последних показов в галерее элитных магазинов «Гранд-Палас», что расположена на Невском канале. Подробностей я не знаю. Говорят, что Иоланда перепила вина. Его подавали бесплатно всем гостям. Модели тоже при желании могли перехватить. Там Городишек сцепилась с кем-то из гостей… Детали можете выяснить в «Паласе». У кого-нибудь, из администраторов, работавших в тот день.
— И с кем она сцепилась?
— Не знаю… Честное слово. Ну да, конечно! Все он знал, только не хотел отдать мне этот кусочек добычи.
— Пока к вам вопросов больше нет, господин Прощелыгин. Всего доброго.
Я тщательно проигнорировал предложенную для рукопожатия руку. Дождался, пока Стае Прощелыгин покинул дом, и совершил рейд на кухню за холодным пивом.
ГЛАВА 26
Итак, галерея магазинов «Гранд-Палас»… Что за скандал устроила там Городишек? Меня интересовал человек, с которым сцепилась Иоланда. Вполне возможно, это и был тот таинственный визитер, с которым она регулярно встречалась в «Бородинском Кресте». Девушка подпила, узрела любовника и попыталась приклеиться к нему на глазах у всей честной публики. Господину N это явно не понравилось. Он напомнил Городишек ее место в обществе, на что та бурно отреагировала. Скандал было не скрыть, однако замять его все-таки удалось: о происшествии в «Гранд-Паласе» нигде не упоминалось, точно. Признаться честно, и сам «Гранд-Палас» был для меня абсолютно незнакомой территорией.
Раздобыв две бутылочки темного пива, я собрался обосноваться на втором этаже в библиотеке, склоняясь к мысли пригласить Химеру составить мне компанию. Но мои планы в который раз были нагло нарушены.
На наше крыльцо ступили новые гости, утопившие кнопку звонка до упора и не желавшие отпускать ее, пока им не откроют. Кубинец выглянул из гостевого кабинета и уставился на меня с немым вопросом. Я пожал плечами — мол, открывай… Гонза, в отличие от Яна Табачника, остро не любил амплуа дворецкого. Но отправился к дверям и поинтересовался:
— Кто?
Ему что-то глухо ответили. Кубинец расцвел и рас т пахнул дверь.
Порог переступил Илья Иванович Жуков-Козлов — управляющий рестораном «Эсхил — ХР». За его спиной маячили силуэты четырех крепких парней.
— Капля никотина убивает лошадь, а десять литров холодного пива на халяву оживят и мертвеца! — разразился он приветствием.
— Кого я вижу — господин управляющий! — искреннее обрадовался я Жукову-Козлову. — Как поживает бизнес? Надеюсь, процветает?
— Еще бы не перебои с пивом было бы совсем великолепно! Не можем же мы поставить в меню как альтернативу «Туровскому» продукцию какого-нибудь «Очкарева & Ко». Наши постоянные клиенты заказывают только ваше пиво, Даг.
Польщенный, я склонил голову, словно он вручил мне пальмовую ветвь за вклад в пивоварение и чек на двести тысяч рублей в качестве премии.
— Где заказ? — осведомился Жуков-Козлов.
— На холодке в подвале, — отозвался я.
Жуков-Козлов кивнул своим молодцам. Кубинец, видя нерешительность грузчиков, выступил вперед и предложил:
— Я покажу.
Он вызвал лифт, который я оставил на втором этаже, и, дождавшись его появления, первым ступил на палубу, увлекая своим примером остальных.
Чтобы как-то скоротать время, я предложил Жукову-Козлову угоститься кружечкой холодного пива. Он не устоял. Я провел его в гостевой кабинет. Поставил на свой стол бутылки, которые все это время держал в руках, и, неторопливо вскрыв их, разлил содержимое в два бокала.
Жуков-Козлов отпил, погонял во рту хмельную горечь и с видом истинного ценителя заявил:
— Великолепно!
Мы побеседовали о политике, о проблеме сербов и албанцев в Косово (самая популярная тема для светского разговора в этом сезоне), коснулись экспансии американской идеологии в страны третьего мира, поразились недальновидности нашего правительства, которое никак не реагировало на расползание красной чумы по политической карте мира. Жуков-Козлов пожаловался на жестокую конкуренцию, в последнее время набравшую обороты в городе. Одно за другим стали появляться новые питейные заведения, так что удержаться на плаву теперь чрезвычайно сложно.
— Чтобы удержаться в нашем бизнесе, нужно иметь собственное оригинальное лицо. И эксклюзивное меню, — объяснял Жуков-Козлов. — Оригинальное лицо у нас есть. Как выразился наш владелец, «эллинская тема в ожидании Миллениума»… Эксклюзив тоже имеется, слава богу. Только вот…
Я понял, в какую сторону клонит Жуков-Козлов, и выпил еще пива, чтобы иметь силы обороняться.
— До некоторого времени «Эсхил» мог похвастаться, что в эксклюзиве у него напиток домашнего пивовара Дага Туровского, однако с некоторых пор это же пиво стали подавать в ресторане «Вишневый
