десятикубиковый шприц, закатала рукав Лизиной рубашки (да, сейчас Лиза была не в розовом платье, а в рубашке поло и джинсах) и ввела иглу в вену. Лиза услышала, как еле слышно вздохнул Влад.
Ведьма набрала крови полный шприц и вытащила иглу. Лиза зажала руку.
— А теперь, — чуть торжественно сказала Анна Николаевна, — заговорим кровь.
Она вылила кровь из шприца в небольшую золотую чашу, затем прочитала длинное заклинание на латыни. Кровь в чаше вспыхнула и вдруг начала тоненькой горящей струйкой переливаться через край.
— Следите за кровью! — сказала старшая ведьма.
Кровь потекла по комнате, образуя на полу завитки и спирали. Затем прочь из комнаты…
Анна Николаевна подхватила кристалл поиска и устремилась за струйкой крови. Следом за хозяйкой Юля и Лиза с Владом.
— Юля, читай молитвы Диане, Цернунну и Осирису, — сказала Анна Николаевна.
Юля тут же начала:
— О великая и всемилостивая богиня Луны Диана, покровительствующая вольным ремесленницам, прославляющим имя твое…
Кровь споро текла по полу. Это был коридор. Он заканчивался лестницей, ведущей вверх; кровь сделала очередной завиток и устремилась вверх по лестнице.
— Кристалл говорит то же, — возбужденно сообщила Анна Николаевна. — Мы на верном пути.
Юля по-прежнему читала молитвы, кровь привела их на второй этаж и заструилась в спальню бывшего бизнесмена Валерия Алейникова.
— Сюда! — крикнула Анна Николаевна, распахивая дверь в спальню.
Здесь в темноте им предстало удивительное зрелище: огненная нить крови струилась вверх, в пустоту, прямо над кроватью бизнесмена. Кровать немедленно сдвинули. Юля, вспомнив свое искусство левитации, поднялась вверх за кровью прямо к потолку.
— Я вижу вход! — крикнула она. — Давайте кристалл!
Анна Николаевна дала ей кристалл. Юля бросила его в пустоту, и кристалл пропал.
— Поднимайтесь! — позвала Юля и исчезла.
— Ох, — закряхтела Анна Николаевна. — Давненько я не летала.
Она довольно коряво взлетела и тоже скрылась из виду.
— Лиза, — спросил Влад у любимой, — ты хочешь с ними? Это может быть опасно.
— Влад, родной, я умираю от любопытства! Я еще никогда не бывала в комнате, которой нет!
— Обычный пространственный выверт. Ладно, идем. В случае чего я твоя защита.
Влад взлетел, держа в объятиях Лизу. И они увидели…
Это была маленькая комната, оклеенная светло-зелеными обоями. На потолке висела и светилась неяркая лампочка в форме полумесяца.
В центре комнаты стояла обычная детская кроватка. Рядом замерли Анна Николаевна и Юля.
— Тише, — сказали они появившимся в комнате Владу и Лизе. — Он спит.
Лиза и Влад заглянули в кроватку. Там лежал одетый в блестящие одежды мальчик лет двух и спал. Спал он на боку, и можно было видеть, что из его маленькой спинки растут крылья с тысячей тысяч золотых перьев. Мальчик был удивительно красив. Но вот он зашевелился, проснулся и открыл глаза. Глаза его были как два голубых сапфира.
— Это бог, — сказала Анна Николаевна и опустилась на колени перед кроваткой.
Все сделали то же.
И тут мальчик заговорил на непонятном языке.
— Он говорит на тибетском, — нарушила молчание Лиза и стала отчего-то бледной. — Он приказывает нам вынести его отсюда и показать народу. Он… он не бог. Он новый Будда. Будда грядущего. Майтрейя.
Раб со странным именем Лекант, отпущенный хозяйкой, шел коридором, соединяющим парадные залы «Озорной пташки» с хозяйственными постройками. Он возвращался в комнату рабов.
Комната была большая, и почти весь пол был устелен циновками и одеялами для спанья. Некоторые рабы были на службе, другие пользовались передышкой и отдыхали. Хозяйка и управляющий веселого дома хорошо относились к рабам. Их не били, кормили достойно и не загружали работой сверх меры. Поэтому рабы служили честно.
Лекант опустился на свою циновку, лег, вытянулся, закрыл глаза. Ему не хотелось спать. Но, чтобы к нему не приставали с расспросами, он закрывал глаза и притворялся спящим. Он даже похрапывал, а сам в это время размышлял о своей постыдной судьбе, приведшей его в «Озорную пташку».
Однако сегодня его хитрость не удалась. К нему подполз однорукий раб Гуй и бесцеремонно растолкал его:
— Эй, Лекант, проснись!
— Чего тебе? — недовольно спросил Лекант, открывая глаза.
— Ты ходил прислуживать хозяйке?
— Да.
— И что, она была с мужчиной?
— Да.
— С новым мужчиной, незнакомцем?
— Да. Раньше я его не видел.
— Ну и как он?
— Мужчина как мужчина.
— Ох, из тебя лишнего слова не вытянешь. А хозяйка была голая?
— Да.
— И крупные у нее сосцы, а?
— Я не смотрел.
— Ну и болван! Я бы обязательно подсмотрел! Вот, помню, когда у меня еще было две руки и мой воин мог пошалить как следует, певички из числа нанятых в «Пташку» резвились иногда и со мной. Я был крепким мужчиной и мог зараз ублажить двоих-троих. Ох, что же они делали! Как стонали, как ласкали! А теперь я только и гожусь, что чистить светильники.
— Это тоже хорошая работа, — равнодушно заметил Лекант. — У тебя все? Я хочу спать.
Лекант отвернулся и натянул покрывало.
Гуй долго еще бормотал что-то, вспоминая о прошлых сладких денечках с певичками, а Лекант лежал и думал. Он думал о побеге из Шамбалы. Но побег был невозможен. Его здесь удерживало нечто более крепкое, чем все веревки и цепи мира.
Вошел управляющий.
— Эй, Лекант, проснись, — загомонил Гуй, — управляющий пришел.
И тут же принялся униженно кланяться управляющему.
— Раб Лекант, — громко сказал управляющий. — На кухню привезли пять говяжьих туш. Ступай и разделай их.
Лекант встал и поклонился:
— Хорошо, господин.
— Да поторопись, а то сегодня много гостей, им может потребоваться много мяса.
Лекант снова поклонился и вышел вслед за управляющим.
На кухне царила та суета, которая всегда царит там, где принимают много гостей. Все кипело, булькало, бурлило, готовились пампушки и блины, супы и закуски. Ароматы приправ и пряностей витали в воздухе. Старший повар сидел на возвышении и командовал поварятами, иногда вставая для того, чтобы лично отведать супу или попробовать свежевыпеченного пирога.
Лекант вошел и поклонился старшему повару:
— Господин, мне сказали рубить туши.
