Ужин для Тартака превратился в целую операцию под прикрытием тщательной конспирации. Дядюшка Таргум, для которого такие споры были не впервой, справедливо полагал, что его непутевый сын шляется где-то поблизости. Также он полагал, что его жена состоит в негласном заговоре против него, Таргума. Поэтому он бдительно наблюдал за тетушкой Ротоной. Но та в который уже раз доказала, что женскому коварству нет границ.
Я заметил, что она шушукалась с нашими девушками. Быть может, Таргум тоже это заметил, но не придал значения. А зря!
Когда я передал просьбу Тартака Ротоне, она успокаивающе подняла руку и кивнула головой.
— Морита уже приготовила Тару порцию, — сообщила мне Аранта. — А Эль отправит ее за пределы пещеры. Иди принимай!
— Что это вы там задумали? — подозрительно присматривался к нам Таргум.
— А что тут можно задумать, старый сыч? — отмахнулась Ротона. — Я тут. Выйти не могу. Ты же не дашь!
— Не дам! — воинственно подтвердил Таргум. — Пусть поголодает! Или этим вашим еловым супом подавится! Куда это ты, парень?
— Выйду, воздухом подышу, — сделав честные глаза, соврал я.
— А в руках у тебя чего?
— Да ничего тут нет! — показал я Таргуму руки.
— Да? — подозрительно прищурился он. — Вы, колдуны, на всякие такие штуки горазды! Вот вроде бы руки пустые, а на самом деле и не пустые вовсе!
Дядюшка тщательно исследовал мои ладони, подозревая, что там находится склад пищевых продуктов. Вообще-то в чем-то он был прав. Я мог призвать кое-что съестное. Но, к сожалению, то, что я мог призвать, нашему Тартаку не годилось. Не едят тролли всякие там чипсы и фисташки. Быть может, и правильно, что не едят.
Я выскользнул из пещеры.
— Ну чего? — конспиративным шепотом донеслось из-за камней.
— Сейчас будет! — так же шепотом сообщил я.
«Колин, ты уже на месте?» — Голосок Гариэль прозвучал у меня в голове.
«Да».
«Что-то я Тара не могу найти. Высылаю тебе, а ты уж ему передай».
И как по заказу передо мной появились в воздухе несколько мисок с едой.
— Угу! — удовлетворенно прокомментировал Тартак, заметивший явление ужина.
Из-за камней выметнулись две лапы тролля, которые моментально все заграбастали.
Я постоял, слушая громкое чавканье Тартака, улыбнулся и пошел ужинать. Мысль о том, что нашему другу еще надо где-то переночевать, не очень меня беспокоила. Переночует! И горе тому, кто попытается его сон нарушить.
Глава 28
Тартак вел. Он легко скользил среди камней и деревьев, держа курс на долину. Тролли — ужасные сладкоежки. При одном только упоминании о меде глаза разгораются нездоровым маниакальным огнем. Когда мы были на Земле, то Тартак поглощал конфеты килограммами. Поход за медом — это святое для каждого тролля. Одна беда — тролли не пчелы. Делать мед сами не умеют. Поступать по образцу людей- пчеловодов и разводить этих крылатых тружеников тоже не могут: не хватает терпения. Зато вынюхать, где имеется пасека, — это им по плечу. Равных им здесь нет. Разве что медведи. Косолапые тоже большие любители меда, и тоже умеют отыскивать его. Ввиду того, что шерсть у них гуще, то и потери в материальной части тоже меньше.
Хотя тролли к медведям относятся снисходительно, но конкуренции не терпят. Вот такой они народ. Они вообще конкуренции не выносят. На этой почве у троллей и медведей возникают трения. Трения обычно сводятся к парочке-другой здоровенных оплеух со стороны троллей. Ну не могут медведи противостоять взрослым крепким парням, привыкшим скакать по скалам в охоте за горными баранами и сражаться с барсами за добычу.
Горы закончились. Мы спустились в долину, и вокруг потянулся обычный лес. Тартак шуганул стадо диких кабанов. Вожак стада попытался было выяснить, на каком основании. Пришлось Тартаку предъявить основания в виде парочки богатырских взмахов палицей. Мы в это время благоразумно держались в сторонке. Кабаны дружно рванули в лес, выбирать нового вожака стада. Тартак подвязал тушу кабана на ветку. Это чтобы на обратном пути найти ее, а не остатки от нее. Очень хозяйственный тролль! Потом мы двинулись дальше.
— Ждем ночи, — сообщил Тартак. — Днем там оживленно. Рядом тракт.
— Подожди! — удивленно поднял голову Тимон. — Так это что, пасека или дупло с дикими пчелами?
— Оно раньше было дуплом, а потом пришел человек и забрал пчел вместе с медом, — пояснил Тартак. — Так что я беру свое.
— Но он же не знал, что это твое, — выдвинула здравую идею Морита.
— Знал! — убежденно рубанул Тартак. — Я там крест вырезал над дуплом. Меня даже две пчелы ужалили, пока я вырезал.
— А как ты определишь, где твой улей? — с интересом спросил Жерест.
— А чего определять? — удивился Тартак. — Беру первый полный улей — и в лес! А как определить полный улей, я знаю хорошо. Только когда я пчел изгонять буду, вы уж отойдите подальше. Пчелы в это время нервные и несговорчивые, а на вас такой шерсти, как на мне, нет.
— По-моему, это называется воровством, — нерешительно сообщил Тимон. — Дворянам такое не пристало делать.
— Так и не делай! — согласился Тартак. — Я делать буду, а дворяне могут посидеть в сторонке.
— Ты как маг приравнен к дворянам, — проинформировал Тартака Тимон.
— Это вы меня приравняли, — отрезал тролль. — Я себя не приравнивал, значит, в своем праве.
Когда на темнеющем небе зажглась первая звезда, Тартак решительно поднялся с травы.
— Я сам пойду, — сообщил он нам. — Вы там с непривычки путаться будете, шуметь. А мед, он шума не любит. Впрочем, пчелы тоже не любят. Жере, поручаю тебе мою палицу. Глаз с нее не спускай!
— Это как, в темноте? — удивленно спросил Жерест, приподнимая палицу Тартака за комель. — Темно же сейчас будет.
— Это я образно, — пояснил Тартак. — Я пошел.
Прошло уже порядочно времени, а Тартака все еще не было. Мы сидели как на иголках, вслушиваясь в тишину ночного леса.
— Не случилось ли чего? — озабоченно спросила Морита. — Может, там засада была.
— Гы! — отреагировал голос Фулоса. — Если бы была засада, то мы бы услышали.
— Точно! — подтвердил Харос. — Засада — она тихая, пока в нее не попадешь. А там уже не до тишины. В случае с Таром — быть бы живу.
Как будто в подтверждение приведенного тезиса послышался отдаленный треск, грохот металла и вопль, исторгнутый из нескольких глоток:
— Попался!
В ответ раздался раздраженный рев, не предвещавший ничего доброго тому, кто осмелился мешать. Я уже не говорю о том, кто осмелился ловить. Судя по реву, его песенка будет спета первой. Треск и грохот усилились.
— Эх! Таки была засада! — с печалью сделал вывод Тимон. — Я же говорил, что воровать нехорошо!
