Мы ускорили шаг и перешли на бег. Достигнув болота и едва не вляпавшись ногой в жижу, я на ходу развернулся и увидел, что сектанты уже шагах в сорока от нас. До меня долетели угрожающие выкрики:
— Мы же говорили!.. — …предупреждали!!
— Священное место!
— Святотатцы… скоты! Нечестивцы!
— Мочи их, братья!
— Во имя Пресветлых!..
— Да благоволит к нам ллерд Вейтарволд, да ступит его нога на нашу землю! — выкрикнул толстенький, бегущий последним, и его пронзительный голос, прорезав воздух, буквально вонзился в мои уши. — а, да, что вы вздрагиваете? — Табачников быстро посмотрел на меня. — Вейтарволд, бывший Генеральный Эмис-cap Зиймалля, в их верованиях некто вроде Магомета в исламе! Я слышал, они собирают средства, чтобы податься на Аррантидо и припасть к его стопам! Тяжелый случай… Вот непонятливые какие, а! — сокрушенно добавил он. — Ребята, дайте мне что-нибудь потяжелее, чтобы их, в общем, проэкзаменовать…
— Вот, щуп подойдет, Олег Павлович? — спросила Аня.
— Не надо. Лучше лопату. Буду их черенком лупить, как в прошлый раз. Что же они такие непонятливые, я же не так давно очень доступно им все объяснил. Тьфу! А еще некоторые говорят, что у меня имеются педагогические способности. Нет, конечно, я доктор исторических наук, когда-то кафедрой в университете руководил, но если они думают, что я не смогу им мозги почесать лопатой, так это напрасно!.. Не надо так про меня думать. Не надо.
решительно пропел он и, шагнув навстречу подбежавшему первым сектанту, ловко лягнул того ногой в живот. Честно говоря, я не ожидал от почтенного ученого такой прыти. И — что гораздо более актуально, не ожидал ее и тип в балахоне, тот самый массивный здоровяк. Но и масса не помогла. Он согнулся вдвое и упал на землю, извиваясь, как перерубленный лопатой земляной червь. Кстати!.. Табачников подхватил лопату, брошенную Аней, а во второй крепко сжал археологические щипцы, предназначенные для аккуратного вытягивания хрупких находок из грунта.
— Не тушуйся, Рэм, это будет попроще, чем в ангаре с… — подбодрил меня Гендаль Эрккин и тут же оборвал сам себя, видно, справедливо сочтя, что нашим спутникам ну совершенно не обязательно знать о бойне с Аколитами на Марсе. Впрочем, даже если бы он и захотел подробно рассказать об этом сомнительном эпизоде моей биографии, то у него просто не хватило бы на это времени. Да даже не подробно, а очень кратенько — все равно!.. Потому что на него наскочил узколицый тип, обмотавший кулак цепью с амулетом. Бывший каторжник по прозвищу Пес посторонился, уходя от выпада, а потом ловко подставил противнику подножку. Тот нырнул мордой вниз и угодил точно в болотную жижу. Он попытался поднять голову, но Эрккин пнул его так, что бедняга завяз еще глубже и отчаянно забил по поверхности ладонями. Ему удалось перевернуться в вязкой болотистой массе так, чтобы лицо было над поверхностью болота. Впрочем, старый матерый гвелль уже переключил свое внимание на других, более дееспособных сектантов. Тут было кем заняться. Аррантопоклонники налетели всей толпой и, кажется, особенно не разбирались, кто перед ними. Во всяком случае, мои типично аррантские черты лица были полностью проигнорированы. Я еле успел увернуться от чьего-то массивного кулака и нырнул в прогал между двумя нападавшими со словами: «Ну, сами виноваты!..» Конечно, в драке от меня толку не очень много, не то что от Гендаля Эрккина. Гвелль оказался в самом центре схватки, с его серых губ сорвался вдруг воинственный боевой клич, похожий на зазывные вопли коалля[50] в брачный период.
Его кудлатая голова металась среди светло-серых балахонов, руки взлетали, и каждый удар откидывал какого-нибудь из сектантов. Парочка аррантопоклонников отлетела к экс-профессору Табачникову, который очень плотно обработал их неразумные головы черенком лопаты. Один из его ассистентов, ловкий и быстрый парень лет сорока[51] на вид, сцепился с круглолицым сектантом, крича:
— Димка! Нестеров! Ты-то чего сунулся в это стадо, ты ж всегда был разумным человеком! Или после того дня совсем свихнулся?
Тот пропыхтел несколько невнятных слов, из которых можно было разобрать только «священное место» и «слава Вейтарволду»! Последнее меня определенно смутило, и потому я пропустил внушительный удар прямо в лоб от одного из сектантов. А потом — чем-то увесистым — почти в висок. Еле успел мотнуть головой, чтобы несколько смягчить удар. Кретины, безмозглые, как самый тупой из коаллей, жертвы регрессивной эволюции, а попросту придурки!.. Если они считают аррантов избранным племенем, которому сами же поклоняются, а моего отца и вовсе возвели в какие-то пророки — то неужели они не могут разглядеть, что я аррант?! Неужели не в состоянии отличить зиймалльца от чистопородного уроженца Аррантидо-дес-Лини! Или они обдолбались какой-нибудь ритуальной дрянью, как это практикуется у особо ревностных и одержимых идолопоклонников, и ни Троллопа не соображают? Бестолочи, идиоты!..
Плохо мне пришлось бы, когда б не Аня и не… мой кот Мех, которого я взял с собой. До этого момента он крутился вокруг меня, как привязанный, а тут распустил когти, вздыбил шерсть на загривке и прыгнул на моего обидчика, вцепившись тому в ногу, и принялся яростно драть лодыжку. Аня же стукнула этого дурня аррантопоклонника по макушке совком для раскопки земли, и сектант повалился на траву.
— Чтоб вас всех!.. — пробормотал я и упал на колени от отчаянного приступа головокружения…
— Остановитесь, идиоты! Да что же это такое, болваны!
Этот крик заставил меня быстро сориентироваться в пространстве и поднять голову. По моей щеке текла кровь, я смахнул ее кончиками пальцев и окинул взглядом поле битвы. Собственно, все уже закончилось. Несмотря на значительное численное преимущество, сектанты были не особо крепки в драке, что с блеском доказал им Гендаль Эрккин. В каждой руке он держал по одному «балахонному» типу и, задумчиво глядя на них, время от времени ударял лбами. У его ног валялись еще трое, а четвертый, стоя на четвереньках, меланхолично выплевывал изо рта на траву обломки зубов.
— Остановитесь!
Кричал Олег Павлович. Он тоже принял посильное участие в свалке, и красноречивым тому свидетельством была лопатка с обломившимся черенком, а также внушительный кровоподтек на благообразной физиономии ученого историка. Кроме того, с плеча свисал оборванный рукав рубашки. Мало кто признал бы сейчас известного ученого в этом растрепанном, взъерошенном человеке с обломанной лопаткой, на черенке которой, кажется, виднелось что-то красное. Ах да! Кровь. Зиймалльская кровь, гораздо более густая и темная, чем у аррантов. Но, как оказалось, кричал Табачников совершенно по иному поводу.
Один из сектантов, тот самый, узколицый, что навернулся через выставленную ногу Гендаля Эрккина, — лежал в болотной жиже. Его ноги были раскинуты на твердой береговой почве, зато голова
