Гость кивнул и как бы невзначай спросил:
— А откуда вам известно, что у нас дожди идут редко?
— А-а-а, — протянул Винсент и улыбнулся, погружаясь в воспоминания. — Было дело. Давно. Я еще не был мистером Сартели. Приходилось заниматься ерундой, выбивать деньги из окрестных городков и деревень. Однажды нас забросило далеко на юго-восток. За Осколок. Нарвались на одну уж очень упрямую деревеньку. Названия не помню. Ну, пришли раз, пришли другой. А они — ни в какую. Не заплатим, говорят. Не от кого нас тут охранять. В бутылку полезли! Один из жителей, молодой да глупый, сорвался. Моего парня шлепнул. Ну, тут и пошла потеха.
Эти слова подтвердил очередной раскат грома.
— Всех там положили. Никто не ушел. Вот время было золотое! Не то, что сейчас. Ну да ладно! — Винсент тряхнул головой. — Дела давно минувших дней, мы о них еще с тобой поговорим за бокалом довоенного виски. А пока меня больше беспокоят ребята Кнайтов. Ступай.
Он отвернулся к окну на какую-то секунду…
Гибкая струна оплела шею Сартели, глубоко врезаясь в кожу. Тот инстинктивно схватился за нее обоими руками, но тщетно.
— Не дергайся, — произнес Плакальщик, немного ослабляя удавку. — Сиди тихо.
— С ума сошел?! — прохрипел Сартели, тщетно пытаясь вырваться.
— Ты ошибся, Винсент. Не вся деревня. Нас осталось двое, и мы пошли по твоему следу. Джон умер через год, а я продолжил поиски. Пятнадцать лет! Долгих пятнадцать лет мне потребовалось, чтобы найти тебя! Я убивал, я стал почти таким же, как ты! Я уничтожал охотников и бандитов, надеясь, что вот этот, падающий с пулей в голове, и есть человек, убивший мою жену. Я обошел все пустоши, все города, в поисках тех, кто уничтожил мою деревню. Пять лет назад судьба мне улыбнулась, в баре я наткнулся на Мазилу. Ты ведь помнишь Мазилу? Он был с тобой в тот день, пятнадцать лет назад. Но я поторопился и убил его раньше, чем узнал, кто был главарем банды. Я знал, что он работает на семью Сартели, и мне удалось войти в ваш клан. Пять лет я ждал. Подозревал тебя.
— Ты не сделаешь этого, Плакальщик, — прошептал Винсент. — За дверью мои люди…
— Какая мне разница? Я сделаю то, ради чего жил последние годы. А дальше… все равно. Но, пожалуй, если ты скажешь, где браслет Келли, я оставлю тебе жизнь.
— Какой браслет? — от страха в горле Винсента пересохло.
— Он был на моей жене. Чудесный золотой браслет в виде змейки. Верни его.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Тогда просто умри. — Дэйл с силой стянул удавку на шее Сартели.
Хрипы умирающего заглушил гром…
— Ну что, идем валить Кнайтов? — отделившись от стены, спросил Плакальщика один из боевиков Сартели.
— Отдохни пока с ребятами, Джузеппе, — тот плотно затворил дверь кабинета. — Боссу нужно подумать.
— А ты куда?
— Пойду прогуляюсь.
— Дождь. Намокнешь.
— Люблю дождь. Он очищает.
Первая….
…тяжелая капля, не удержавшись в животе тучи, сорвалась с черного неба и упала вниз. Ударилась о железнодорожный рельс и разбилась, как разбиваются дорогие хрустальные фужеры, на тысячу мелких осколков. За первой упала вторая. Третья. Небесная вода барабанила по высохшей и жадно потянувшейся к дождю, сухой земле. Человек все также лежал, подставив лицо под тугие, обжигающие холодом струи. Он смеялся беззвучно. Не раскрывая губ. Смеялся и вдыхал запах дождя. Смеялся и ждал…
…гибкий семицветный мост радуги. Тот раскинулся между холмов, рассекая небо на две половинки. Гроза отбушевала, оставив после себя разноцветную дугу и мокрую землю с большими лужами, отражающими чистое небо.
Человек, идущий по размокшей дороге, перепрыгнул через большую лужу, чуть было не поскользнулся, но, раскинув руки, сумел сохранить равновесие. Он выругался, посмотрев на испачканные рыжей грязью саперные ботинки. Затем махнул рукой, собрал растрепавшиеся седые волосы в хвост и крепко перетянул их тесемкой. В свои шестьдесят с небольшим, путник еще сохранил потрясающую подвижность и гибкость, больше присущую молодому, чем старику. А тяжелый вещмешок и мощный карабин нисколько не стесняли его движений.
Старик вдыхал запах свежей намокшей земли. Вновь выглянувшее солнце припекало, и одежда, промокшая во время дождя, постепенно сохла. Лежащего на обочине дороги он увидел, когда повернул за очередной холм. Путник остановился, привычно дернув плечом скинул карабин, снял с предохранителя и подошел ближе, настороженно посматривая по сторонам. Незнакомец пошевелился и приподнялся на локте.
— Я не опасен, — произнес он, стараясь показать пустые руки. — Ружье потерял, когда падал с этого проклятущего холма.
Старик проследил за взглядом лежащего.
— И как тебя угораздило? — Он не спешил убирать оружие.
— Дождь, — лицо человека было бледным. — Хотел спуститься, поскользнулся… и сломал ногу. Вот, теперь дожидаюсь смерти…
— Перелом открытый? — старик забросил карабин на плечо.
— Нет. Меня Ивом звать.
— Дэйл, — буркнул старик, аккуратно ощупывая сломанную ногу. — Не дергайся. Где бы мне найти лубок?
— Вон сухое дерево, может оно подойдет? — Ив вновь откинулся на спину.
— Я быстро, жди.
Дэйл снял вещмешок, карабин и стал взбираться на холм, с которого так неудачно свалился Ив. Возле самой вершины торчало тоненькое высохшее деревце. Он сломал его и спустился вниз, по пути подобрав старенькое ружье.
— Если хочешь, говори, — деловито сказал Дэйл, разламывая ствол деревца на две равные половинки.
— Что говорить? — не понял тот, внимательно наблюдая за действиями неожиданного спасителя.
— Что хочешь. Расскажи о себе.
— О себе? Хм… У меня небольшая ферма в деревушке Долина солнца, в пяти милях отсюда, — начал рассказ фермер, следя за тем, как Дэйл отстегивает ремень от его ружья.
— Ты говори, говори.
— Живу там лет двадцать. У нас тихо и спокойно. Ни бандюги, ни твари пустошей нас не беспокоят. Ф-ф-ф! — зашипел Ив, когда Дэйл начал ремнем от ружья закреплять на его ноге палки.
— Давай, давай.
— У меня жена, двое ребятишек. Долго шлялся по свету, прежде чем осесть. Пора стало подумать о будущем. Я люблю семью и… жизнь. Много чего творил в ней, но все в прошлом. И я рад тому, что всего лишь обычный фермер, хоть иногда и приходится сводить концы с концами.
— Сейчас будет немного больно, — произнес старик, и Ив потерял сознание.
Очнувшись, фермер увидел маячащую перед глазами красную дорогу. Бродяга нес его, взвалив себе на спину.
— Ты не мог бы меня опустить? — после секундного колебания попросил Ив.
— Ты сам напросился, — пропыхтел Дэйл.
Соскользнув со спины, Ив вскрикнул. Левую ногу пронзила боль, в глазах потемнело. Старик, покачав
