относительно спокойным за свой тыл. Тут как раз на дворе возникло какое-то шевеление, и я не стал тянуть дальше.
— Не двигаться! — Я снова быстро выстрелил в воздух. Затем подтолкнул стволом Залибу налево. В толпе стало тихо.
Осторожно прикрываясь Залибой как щитом и пристально вглядываясь в окружающих, я продвинулся под основанием башни, прошел вдоль стены и начал приближаться к главному покою.
Тишина стояла такая, что слышно было, как мы идем. По спине у меня ручьем бежал горячий пот. У Залибы тоже ручейками сочилась влага по шее. Оба мы с ним двигались напряженно, как канатоходцы.
Сейчас вся моя храбрость сосредоточена была на одном месте — на спине Залибы, там, куда упирался ствол пистолета. Как ни странно, но все, кажется, шло по намеченному мной плану. И это меня даже слегка пугало.
Приближались уже двери главного входа. Тут я сообразил, что входить в дом может быть опасно. И даже остановился, раздумывая, не вызвать ли Потура сюда. Но он мог отказаться. И что тогда?
Истаивали секунды. Решение мучительно не желало находиться. Мне уже казалось, что из всех звуков я слышу только удары собственного сердца, становящиеся все громче и громче.
Люди во дворе замка все еще продолжали, как один, молчать, наблюдая за нашим с Залибой перемещением. И это как-то по-особенному действовало на нервы. Когда такая толпа, замерев, стоит и смотрит…
Продолжая напряженно соображать, я еще вертел усиленно во все стороны головой, не забывая обращать внимание на окна в стене, у которой мы стояли. В конце концов, находиться здесь становилось просто опасно.
Могли подгадать момент и чего-нибудь запустить сверху — милое дело! Наконец я решил войти, но двигаться с повышенной осторожностью. Та еще идея, конечно, но не торчать же тут вечно!
Я толкнул Залибу вперед, и мы снова двинулись. Я уже был совершенно мокрый. Да и колдун ничуть не лучше. Ага, вот наконец и дверь. Я велел Залибе:
— Скажи, пусть откроют обе створки!
Он крикнул, чтоб открыли.
Несколько секунд ничего не менялось, потом лязгнул засов. Двери вздрогнули и со скрипом поползли в стороны. Я весь обратился во внимание…
Но началось не в дверях.
Я услышал звук падения за спиной, оглянулся и увидел человека в нескольких шагах от себя, готовящегося к броску. Сверху из окна как раз прыгнул еще один, растопырясь на секунду в полете.
Я выстрелил. И в это же время Залиба рванулся от меня и освободился. Я выстрелил еще раз, во второго, сразу же обернулся, но никакого Залибы уже не было.
Из дверей на меня бежали человек пять с мечами. Залиба куда-то пропал. Все происходило как во сне. Мыслей не было совсем. Времени тоже. Стрелять приходилось почти в упор.
Трое или четверо упали. Остальные успели добежать — расстояние было мизерное. Я оттолкнулся от стены, рванулся в сторону, успел выстрелить еще в кого-то, но тут началась свалка — и я совершенно обезумел.
Единственное, что я в тот момент помнил, это нажимать на спуск. И — о счастье! — неожиданно сумел обрести свободу движений. Рванувшись из-под навалившихся на меня тел, я приподнялся на колене, продолжая посылать пулю за пулей, расчищая вокруг себя пространство, — и тут вдруг в голове у меня словно что-то взорвалось…
Это было огромное облегчение: все пропало, ничего больше не беспокоило, я прямо-таки блаженствовал. Потом я немного пришел в себя, и мне стало невероятно стыдно. За всю ту глупость, что я сумел натворить.
Но еще чуть позже я вспомнил все остальное. Голова тупо болела. Шевелиться не было сил. И все ясней и ясней становилось, чем же прошедшая свалка у дверей закончилась. По крайней мере для меня. Я испугался.
Мне даже тошно стало. Ведь не хотел же я ни во что вмешиваться! Не хотел же!! С моими-то цыплячьими способностями!.. Идиот дерганый! Герой, понимаешь, благородный! И не помог ведь ей все равно, болван. Рыцарь дурацкого образа действия…
Вокруг меня раздавались какие-то звуки, голоса, шаги. Я сосредоточился и с некоторым трудом стал понимать смысл.
— Очухивается…
— Смотри, осторожней — он же навылет человека прошибает!
— Ниче, не бойсь! Пусть только трепыхнется — наколем на копье, и все!
— Зови Потура, скажите, что очнулся!..
Я еще не очнулся и хитро обрадовался тому, что проткнуть меня просто так им не удастся — надо, чтоб я трепыхнулся! А трепыхнуться-то я и не могу! Я вообще тела не чувствовал. Так, одно сознание с головной болью.
Но тут как раз включилось тело. И я от неожиданности застонал. Так, оказывается, больно чувствовать все эти мышцы, кости… А особенно почему-то печень. Как будто я накануне перепил.
— Смотри, шевелится! — выдохнул кто-то с испугом. Другой голос тут же отозвался угрожающе:
— Не бойсь, не бойсь! — Скрежетнуло железо о камень.
И тут же донесся звук множества идущих, и чей-то голос объявил у меня над головой:
— Потур!
Опять зашевелились. Стало тихо. И вдруг ледяной водопад обрушился мне на грудь, голову. Вода хлынула в нос, я захлебнулся, содрогаясь, закашлялся — каждое движение отдавалось отвратительным ощущением. Сил не было.
— Подымите его, — раздался голос.
Несколько рук подхватили меня и вздернули в вертикальное положение. Это движение было поразительно: разбитое тело совершенно не могло держаться и поднималось, свисая, как флаг в безветрие.
Ну и досталось же мне, подумал я машинально. Даже висеть неподвижно на державших меня руках и то было мучительно. Я сделал попытку опереться на то, что должно было быть моими ногами.
К моему удивлению, что-то вроде бы получилось. Дрожа, я выпрямился. До отвращения, до тошноты хотелось опять потерять сознание, но я чувствовал, что сделать это мне не удастся.
Никогда у меня ничего не получалось, у растяпы! Никогда… Кой черт занесло меня еще и на эту галеру?! Вот только деваться теперь было уже совершенно некуда.
Я содрогнулся от напряжения и от предчувствия, что сейчас снова упаду. Собрал все силы, сосредоточился. Напрягся еще раз… И с невероятным усилием, с трудом вспомнил наконец, как нужно разлеплять веки.
Чтобы взглянуть наконец с безнадежностью в глаза судьбе.
Никакого лица я не увидел. Передо мной маячили какие-то человеческие фигуры, но я не мог никого признать.
— Так что же ты хотел от меня, колдун? — раздался голос, и я различил человека посередине, держащего в руках мой пистолет.
Я попробовал что-то сказать, но из горла вырвались только какие-то жалобные звуки. Впрочем, что тут было говорить?
— Что ты говоришь? — откликнулся Потур, словно уловив мои мысли.
— Я не колдун… — собравшись с силами, смог произнести я. От слабых звуков своего голоса у меня даже слезы выступили от жалости.
— А как же действует твое оружие? — Наверное, он усмехнулся. Но я этого не видел. Потур довольно правильно поднял пистолет, держа его за рукоятку, и нажал на спусковой крючок. Выстрела не произошло. — Почему теперь оно не работает?
Я попробовал усмехнуться, но губы не слушались, и тогда я ответил просто так:
