Фионнель выслушал, подумал… и вскоре над песками разнеслась его четкая команда:
— Непривычным путем — прямо следовать! С дороги Добра и Света не сворачивать!
Так и пошли.
И, видимо, пошли куда надо, потому что твари Повелителя вскоре снова напали. А это верная примета: если враг нападает, значит, идешь куда надо!
С новым врагом — огромными пауками с изображениями черепов на спинах — справились без труда, эльфийки даже повизжать толком не успели. Большую их часть перестреляли стражники на подходах, а остальных порубил Фионнер. Вьехо хмыкнул: эльфийская кровь не водица!
Одно только озадачило древнего эльфа, а именно поведение Фионнала. С яростью бился юный следопыт против тварей, а не должен бы — он же с неразумной природой в сродстве! Див вел себя иначе!
— Я следопыт, но не идиот! — отрезал юный эльф в ответ на вопросительный взгляд. — Скорпион — хищник, охотник на разумных, с ним общего языка искать не намерен! Пауки же и вовсе отвратительны!
— Наш парень! — прохрипел одобрительно Ройялль. — Свою жизнь смело ему доверю!
И действительно доверил смело, потому что вскоре объявилась гигантская саранча, естественно, ядовитая, и пришлось биться плечом к плечу, не сортируясь на эльфов и неэльфов.
А потом проявил наконец себя юный капитан Фионнель! Смотрел-смотрел, как гигантские богомолы дорываются до его бессмертного горла, не выдержал, вскричал что-то вроде «дайте, дайте мне его!», бросился к тюкам и выхватил широченный меч, еще у пустынников выторгованный за озеро. Крутнул, привыкая к весу и балансировке, — и словно окутался вихрем сияющей стали. И богомолов не стало. Вьехо удовлетворенно улыбнулся. Да, именно так и становились доблестными воинами бессмертные нежные существа: когда количество тварей, рвущихся к эльфийскому горлу, превышало некую критическую массу, эльф брал в руки острый клинок и как начинал махать! Может, у людей так не всегда происходило, но эльфы своим бессмертием дорожили все до одного.
— Эльфийская кровь — не водица! — обескураженно признал Ройялль. — И тебе жизнь доверю смело!
А стражники подошли к юному эльфу, и каждый одобрительно треснул по спине. Фионнель только улыбался неловко.
И не было предела восторгу эльфиек.
— Слава капитану Фионнелю! — звенело восхищенное над песками. — И мечу его слава! Как переливается дивно! Уж не меч ли это самого Оккама?
Юный эльф растерянно смотрел на свое оружие. Меч действительно переливался: по необычно широкому, но очень гибкому лезвию текли, сплетались в узоры и пропадали еле заметные волны — светлые и темные…
— Это… — осторожно сказал Фионнель. — Меч Оккама — он незрим! А вот отсветы его — они…
— Сталь — просто сталь, — заметил Вьехо. — Цвет ей дает отблеск твоей души.
Фионнель в смятении смотрел на меч. Свет и Тьма на одном клинке?!
— Ну душа у тебя такая, что поделать! — успокоительно сказал Вьехо. — Широкая, но гибкая! И принципы плавно перетекают друг в друга. Как раз по тебе меч, не сомневайся!
— Бери, дарим! — высказался и Простец.
— Я назову его Оккам! — решился Фионнель. — И украшу чем-нибудь рукоять, думаю, бриллианты будут к месту…
Юный эльф уверенно закинул меч в ножны и скомандовал построение.
А Вьехо с грустью подумал, что права, ох как права Предвечная Владычица! Мир действительно меняется, и бессмертные эльфы вместе с ним. И уже приходит новое племя, младое и незнакомое, резкое и практичное, и Свет с Тьмою на одном клинке их не путают, и древние принципы не давят… Не хуже, не лучше — просто другое. И становятся глыбищи вроде Дива, Предвечной Владычицы да и самого Вьехо не более чем отзвуками легенд…
Вьехо так погрузился в размышления, что чуть не пропустил кое-что действительно важное. Если б не стражники, не отрывавшие влюбленных глаз от эльфиек, точно пропустил бы.
— Вьехо! — дернул его за руку Простец-философ. — А ить что-то неладное с нашей Фионе! И козней не строит, и эльфиек на глупости не подстрекает — молчит да понуро смотрит! Даже Фионнеля не славила! Не к добру это!
— Глазастый, как эльф! — пробормотал встревоженный Вьехо. — Бессмертным будешь, истинно говорю…
Эльфы свиты остановились как громом пораженные. Уж истинные пророчества они и по юности пропустить не могли! Да что эльфы — и стражники почуяли нечто трансцендентное и жуткое!
— Да ить я простой селянкой рожден! — растерянно напомнил Простец. — И отца своего с младенчества знаю! Сапожник он, к эльфийской расе касательства не имеет!
Вьехо, сам удивленный собственными словами, пожал плечами и направился к Фионе. С Древнейшей действительно происходило что-то неладное. Вон она даже на песок опустилась и тени искать не стала!
И эльфы, и стражники обеспокоенно сгрудились вокруг эльфийки, даже угрюмый Жмот присоединился, чтоб напоить Фионе своим собственным, между прочим, только ему принадлежащим запасом воды.
— Плохо мне, Вьехо! — слабо улыбнулась Фионе. — За столько тысяч лет впервые магию теряю! А я без нее жить не могу!
— Мы бессмертны! — сказал встревоженный не на шутку Вьехо. — Со мной, к примеру, всякое бывало — и живу, как видишь! Живи и ты, Фионе! Я прошу тебя! Мир потускнеет без твоей улыбки!
— Я без магии старею! Я не воин, меня седина да морщины не украсят, как тебя! — сказала эльфийка и заплакала, растирая слезы по лицу, как маленький ребенок.
Вьехо со щемящей жалостью смотрел на Древнейшую. Уж он-то понимал, почему опытная Фионе исчерпалась, а неразумные юные транжиры-эльфы нет. Потому что Фионе все растратила на прикрытие отряда от зноя! И стражники, к примеру, живы до сих пор исключительно благодаря ей! Древнейшая обещала ему помочь — и помогала до последней капельки сил. До самой последней.
Но поняли это и стражники.
— Вернем магию, нежная! — угрюмо пообещал Ройялль. — Найдем гада, который нашу эльфиечку посмел обидеть, прострелим не знающими пощады стрелами — и вернем все, и даже сторицею! Верно, парни?
Свирепые, красные от жары лица парней обещали неведомому злодею кое-что похуже смерти от стрел!
— Это своего Повелителя, что ли, прострелите? — уточнил недоверчиво Вьехо.
— И Повелителя! И всех тварей его, и войско! А чего он наших эльфиек обижает?
— Не плачь, красавица! — попросил Ройялль страстно. — Мы же с вами! Ну… ну и что, что силы потеряла? Мы тебя на руках понесем! Ребята прежде эльфиек на руках не носили, так они в очередь выстроятся — верно, парни?
— На руках? — бледно улыбнулась Фионе. — Я согласная. На руках даже Предвечную Владычицу не носили — я первая буду! Пусть обзавидуется Предвечная.
Так и поступили. Разбили дневной лагерь, натянули извлеченные из тюков полотнища, укрылись до вечера в тени — а вечером Ройялль сам поднял хрупкую эльфийку могучими руками лучника и бережно понес, не доверил молодежи драгоценную ношу. И про тяжкие раны забыл! А стражники окружили отряд настороженным кольцом и пошли, готовые ко всему. И шли так всю ночь.
А утром Фея, не открывая глаз, очарованно вздохнула:
— Город!
Город раскинулся на равнине как прекрасное видение. Тонкие, невесомые башни устремлялись к небу. Сияли драгоценными изразцами гигантские стены и привратные укрепления. Возвышались дворцы, заплетались прихотливо узкие тенистые улочки… и не было видно ни души.
