раздражает.
— Прямо вы можете увидеть Мемориал с высоты птичьего полета. Сегодня нам еще предстоит экскурсия в это удивительное место, но пока вы можете оценить масштаб и красоту произведения неизвестного зодчего…
Туристы послушно сгрудились, примолкли и сосредоточенно посапывали, оценивая масштаб и красоту. Трудно сказать, насколько высокую художественную ценность представляла собой испепеленная земля, спекшаяся до плотности гранита, усыпанная разновеликими камнями и окруженная по периметру остатками сооружений, сильно смахивающих на скамьи, крутым каскадом сбегающие вниз. То ли амфитеатр, то ли поле для игры в мяч… В центре груда источенных непогодой каменных глыб. Никто в них теперь не смог бы угадать очертаний исполинских стел. Вот уже много веков это просто беспорядочно рассыпанные, бесформенные валуны.
— …Финальный поединок между Черным и Белым магами, битва между сторонниками их и противниками, когда земля кипела под ногами, когда небо плакало, когда солнце стало черным и брат слепо шел на брата…
Ух ты! Наизусть цитирует…
Сейчас по черно-пепельной поверхности Мемориала перемещались вездесущие экскурсанты, смахивающие на цветное драже, перекатывающееся в миске для угля. Ночью там не будет никого…
— …Стражи, охраняющие территорию Мемориала вот уже много веков, — экскурсовод умело влил в голос толику драматичности. Особо впечатлительные слушатели затаили дыхание. — Никто до сих пор не знает, что они представляют собой и какие цели преследуют, защищая это пустынное в общем-то место. Но даже сильным магам не удавалось противостоять им. И после заката солнца территория Мемориала считается закрытой…
Ну это не совсем правда, подумал я, в который раз рассматривая черную чашу посреди буро-желтой, а местами еще зеленой равнины, кое-где тронутой блестками нерастаявшего снега. Какое-то время натиск загадочных Стражей удается сдерживать. И не раз предпринимались попытки исследовать сердце Мемориала ночью… Но никаких особых отличий от дневного облика памятника там не было обнаружено. Камни молчали и при свете дня, и в темноте.
Оторвав взгляд от достопримечательностей, я наконец заметил Герайда и напряженную, заметно встревоженную Ксению, которые высматривали что-то внизу, на площади перед Академией.
— …Думаешь, я могу не узнать своего отца? — сердито говорила Ксения, когда я приблизился к ним.
— Слишком высоко, — успокаивающе возразил Герайд.
Она вздернула подбородок вверх, оборачиваясь и намереваясь протестовать; увидела меня. А я вдруг снова засек того знакомца, что недавно восседал на перилах, а теперь не спеша шел к нам, ловко лавируя между зеваками.
Все так же безмятежно заостренное к подбородку лицо, только щеки впали чуть глубже, видимо, от усталости, а может, просто выбриты хуже, зато уголки узких губ приподняты и готовы изобразить почти дружелюбную улыбку.
— Рад приветствовать вас, господин Стокол, — не обращая внимания на замерших Герайда и Ксению, проговорил Ловчий. Серые, ледяные глаза его были воспалены и пробиты кровавыми прожилками. Недосып?
— День добрый, господин Лев, — со всем возможным безразличием отозвался я.
— Пришли насладиться видами? — слегка усмехнулся он. — Я смотрю, вас тянет к архитектурным древностям…
— А что тянет вас? — осведомился я. — Неужто моя скромная персона?
Ловчий улыбнулся. Широко и весело, а оттого странно и жутковато. Как будто и впрямь улыбнулся узкими губами, например, настоящий лев.
— Мы ведь с вами прояснили наши отношения? Своих слов я обратно не беру… В данный момент меня занимает совсем другая персона. Ничуть не менее интересная. На поиски которой меня подрядили Белые и весьма уважаемый бизнесмен, приходящийся этой юной особе родителем… — Ловчий повернул голову и посмотрел на неприязненно сощурившуюся Ксению.
Ага. Не раздумывая, я всадил кулак прямо в челюсть Ловчего, бессовестно воспользовавшись тем, что он открылся. Острый, выбритый подбородок дернулся вверх. Взмахнув руками, Лев повалился назад, и я еще успел увидеть его изрядно ошеломленные, полные боли, но при этом смеющиеся глаза.
А потом мы втроем понеслись прочь. Благо что ни Ксении, ни Герайду не требовалось время на размышления и оценку ситуации. Амбалы на выходе пытались загородить нам дорогу, но не успели. Кого-то опрокинули. Среди туристов случился взрыв возмущения и всеобщий переполох. Отчасти вызванный брошенной в толпу иллюзорной шутихой — громкой, но совершенно безопасной, а отчасти тем, что туристы, попадая на башню Академии, отчего-то становились чрезвычайно впечатлительными и нервозными… Не иначе рассказы экскурсоводов действуют.
— Я же сказала, что видела отца, — уже внизу, пытаясь отдышаться в каком-то переулке, сердито заявила Ксения. — Он в городе. И теперь он точно знает, что я тоже здесь.
— Ничего, — утешил я. — Нам бы только ночь простоять… — И внес свое предложение по поводу рационального способа проведения предстоящего времени суток.
Стало тихо.
— Куда? — переспросил после выразительной паузы Герайд.
— В банк крови, — с наслаждением повторил я. Смотреть на его озадаченную физиономию было потешно. — В городе есть один из самых больших в мире банков крови. Оттуда получают всю донорскую кровь для больниц и для Академии. Или откуда, ты думал, берут ее студенты Черных магов для практических занятий? Или, скажем, Белые целители? Из городского населения выкачивают? Ты ведь и сам учился запускать
— Я думал, из… — неуверенно предположил Герайд, почесал затылок и кивнул: — Да, логично.
— Одолжу литров пять, никто особенно не расстроится…
Как я ни возражал, Ксения и Герайд решили принять участие в мероприятии. «Чтобы больше унести», — объяснил Герайд озабоченно. А мне показалось, что они просто не хотят упускать меня из виду. Потому что мы все остро сознавали, что финал уже близок. Что все кончится вот-вот.
Проникновение в банк крови при Первой городской больнице оказалось не таким трудным, как я ожидал. Усиленная защита здесь стояла от вампиров, и только. То ли никому другому в голову не приходило покушаться на запасы донорской крови, то ли авторитет Академии действовал, служа лучшей защитой.
Забив пакетами с кровью обычные магазинные пакеты, мы выбрались наружу и облегченно перевели дух. Студеный, неподвижный воздух заливал ночные улицы прозрачным гелем. Звуки вязли. Свет фонарей размывало. Силуэты домов таяли, сливаясь с ночным небом. Белесые, бесснежные тучи накрыли город ветхой пеленой, готовой разорваться и явить земле черное небо, усыпанное по-зимнему яркими и мелкими звездами. И луну — сытую, круглощекую… Где-то далеко, ближе к центру города, плескалась музыка и разноголосица. Там над крышами вставало оранжевое марево.
— До рассвета еще несколько часов, — сказал я, прижимая к себе скользкий и хрустящий от мороза пакет. — Тогда Стражи уйдут, а туристы еще не придут.
— Так мы идем в Мемориал? — без особого удивления, даже с некоторым разочарованием спросил Герайд. — То есть эти твои Мертвые Врата расположены в Мемориале? И я всерьез подумал, что ты знаешь, о чем говоришь… — с отвращением выдохнул он. Казалось, даже в выдохнутом им белесом облачке пара обозначились колкие закорючки.
— А чем тебе Мемориал не угодил?
— Да бред все это! Неужто ты не смотрел ни одного труда по истории Мемориала? Да почти каждый второй следователь считал своим долгом назвать местом расположения первых Врат именно этот несчастный пустырь. И каких только доводов не приводили! Да только никому так и не удалось не то что активизировать эти мифические Врата, просто доказать их присутствие… — Он махнул рукой, выронив часть пакетов. — Вот бес, а я-то действительно подумал, что тебе что-то известно…
— Подними, — угрюмо велел я, кивнув на пакеты. — Это все-таки человеческая кровь…
— Я тоже слышала что-то такое, — тихо подтвердила Ксения.
