— А ты уверен, что они отдадут тебе всю муку со смолотых зерен? — снисходительно посмотрел на меня гном. — Или ты будешь с каждой телегой ездить и смотреть?
— Дарин, ну что ты так смотришь на меня? — возмутился я. — Я же не помню многого, потому и спрашиваю.
— Тогда и не задавай глупых вопросов, — отрезал гном, — если говорю тебе, что мельница нужна, значит, нужна.
— А кто их умеет строить-то? — спросил я. — С чего начинать нужно?
— Через месяц пойдём с тобой на то место, посмотрим, что там за эти годы поменялось, и определимся, что дальше делать будем.
— Слушай, Дарин, скажи честно, — спросил я, недоумевая, чего вдруг гном решил мне помогать. — Зачем тебе это всё? Тебе ведь раньше побоку всё было.
Гном помолчал сначала, но потом, дав мне несильного подзатыльника, сказал:
— Не хочу я у герцога работать и переезжать подальше от него не хочу, мне нравится это место, и я приложу все силы, чтобы тут остаться.
— Ясно, — удивился я такому откровению обычно скрытного гнома.
— Так что не разочаруй меня, новый хозяин, — рассмеялся гном, снова удостоив меня подзатыльником.
— Ты когда думаешь арбалеты мне закончить? — задал я ему ещё один волнующий меня вопрос, потирая загудевшую голову.
— Они уже почти все готовы, ты ведь просил за пару недель управиться. Но если хочешь ещё ускорить, то сам помоги мне, — улыбнулся в бороду гном.
— Помогу, конечно, ведь арбалеты мне очень нужны.
— Смотри, не пожалей потом, раздав людям оружие, — усмехнулся Дарин.
— Не бойся, против меня не направят, — успокоил я его, хотя сам до сих пор не был уверен в том, что поступаю правильно, — сделаю так, что не посмеют.
— Ну-ну, — засмеялся гном. — В деревне и так слухи ходят, что хозяин умом тронулся: то в кузне работает, то земли раздаёт.
— А чего же они тогда не жалуются на меня? — удивлённо поинтересовался я.
— Во-первых, кому жаловаться? — улыбнулся мастер. — А во-вторых, они надеются, что твоё помешательство не скоро закончится и они смогут ещё не один год пользоваться арендованной землёй.
— Все наживаются на мне, любимом, — вздохнул я печально.
Гном засмеялся и пихнул меня на мешки с зерном. Пришлось от него отбиваться.
Ярмарка раскинулась перед селом, прямо на большой поляне рядом с рекой. Вся поляна была забита телегами и повозками, стоявшими неправильным овалом. Подъехав чуть ближе, мы услышали шум людских голосов, и я сразу вспомнил рынок у себя дома. Такая же большая масса людей, снующая между расставленными телегами с различной продукцией домашнего хозяйства: овощами, фруктами, зерном различных видов. В многоголосый гам людской толпы вмешивались мычание коров, блеяние овец и хрюканье свиней, а также шум небольшой труппы комедиантов, которые посередине овала давали своё представление.
Поблагодарив подвозившего нас крестьянина, мы с Дарином направились к рядам повозок: прежде чем начать развлекаться, я собирался заняться делом.
Скупщиков зерна я заметил сразу: холёные, высокомерные люди в богатой одежде выделялись среди толпы крестьян, как гуси среди воробьёв. Они ходили между рядов повозок, полных зерна, и переговаривались с хозяевами. Прежде чем заводить разговор с ними, я подошёл к крестьянину, с которым последним разговаривал долговязый скупщик.
— День добрый, дяденька, — пропищал я, весело улыбаясь крестьянину.
— И тебе, племяш, — улыбнулся мужик.
— Отец спрашивает, почём нынче скупают пшеницу? — спросил я.
Крестьянин улыбнулся и ответил:
— Так каждый по-разному, все дешево хотят купить. Вон тот долговязый предлагал три сестерция за мешок, а вон тот толстяк — два.
Я понятливо улыбнулся и спросил:
— Дяденька, а не знаете, сколько будет перекупщиков в этот раз?
Мужик покровительственным тоном сообщил:
— Басон говорил, не меньше десяти должно быть, ему брат сказал. А брат его в городской страже Шибота служит, уважаемый человек! — Лицо крестьянина приняло льстивое выражение. — Так что стоим и ждём, когда они появятся и настоящую цену дадут.
Я сделал удивлённое лицо и пропищал:
— Ой, какой вы знающий, дяденька, просто жуть.
Крестьянин от похвалы раздулся:
— Давай беги и передай отцу, чтобы не вздумал меньше четырех сестерциев за мешок отдавать, мы уже обговорили с остальными, чтобы внакладе не остаться.
Поблагодарив его ещё раз, я отошёл и, скрывшись в толпе, стал подходить к другим подводам. Все ждали перекупщиков и зерно не отдавали. Я задумчиво почесал затылок, время уже за полдень, а перекупщиков всего два. Поинтересовавшись у людей о сроках проведения ярмарки, я узнал, что она продолжится три дня, чтобы со всех ближайших деревень успели приехать.
Осматриваясь и узнавая цены на всё, что было тут представлено, я пожалел, что у меня было недостаточно денег, можно было устроить небольшой шок столичным перекупщикам, появившись на их рынке в столице.
«На следующий год я подкоплю деньжат и воплощу свои капиталистические мысли в жизнь», — злорадно улыбнувшись, решил я.
В первый день ярмарки были проданы все животные, овощи, инструменты и другие представленные товары, теперь их бывшие хозяева громко праздновали свои успехи, сидя тут же, за грубо сколоченными столами, и распивая пиво.
А вот из тех, кто торговал зерном, продали единицы, так как все ждали других скупщиков, которых до сих пор не было. У расторговавшихся зерно ушло по три сестерция за мешок.
На второй день ярмарки продавцы зерна были в недоумении: других скупщиков не было, а цены на скупку упали до двух сестерциев. К вечеру самые нервные стали продавать своё зерно по этой цене. Те, кто надеялся на последний день ярмарки, взволнованно переговаривались друг с другом, обсуждая случившееся и надеясь на то, что завтра перекупщики всё-таки появятся.
У меня в голове начали мелькать мысли по поводу сложившейся ситуации, и я стал волноваться сильнее всех остальных — мои объёмы зерна были значительнее, чем у нескольких десятков крестьян. Если перекупщики поступят завтра так, как я предполагал, то меня ждут громадные неприятности. Нужно было что-то делать.
Для начала я стал следить за двумя перекупщиками, которые присутствовали на ярмарке, весь день следуя за ними едва видимой тенью и стараясь подслушать все разговоры. К сожалению, торговцы были очень осторожны и ни о чём, кроме текущих дел, друг с другом не разговаривали.
Отчаявшись, я подумывал снять свою слежку, тем более гном звал меня ужинать.
— Крон, можно тебя на пару слов в шатёр? — услышал я слова толстяка, которые он едва слышно прошептал второму перекупщику.
Я в это время лежал под одной из телег.
Тот, которого назвали Кроном, осторожно оглянулся по сторонам и жестом показал — «следуй за мной». Я понял, что мне обязательно нужно услышать их разговор.
Когда скупщики вошли в свой шатёр, я обогнул его и прислушался — к сожалению, ткань была слишком плотной, чтобы я что-нибудь услышал. Стрелой метнувшись к стоящим телегам, я схватил первый попавшийся железный предмет — им оказался обломок серпа — и, вернувшись назад, стал осторожно резать ткань внизу шатра.
— … точно Строн сможет задержать скупщиков из другой гильдии? — услышал я обрывок фразы, когда
