«уважаемый» явно употреблено было только насмешки ради.
Позади кто-то довольно засмеялся. Не иначе те самые отодвинутые мной в сторону местные пижоны.
— Что им всем от меня надо? — обратилась ко мне в это же время потенциальная невольница, ободренная тем, как я отреагировал на ее слова. — Вы меня понимаете? Сэр?
— Понимаю, — пришлось мне признать очевидную вещь.
— Можете меня отсюда вытащить?
Однако и хватка у нее! Настоящая деловая женщина.
— Могу, — ответил я ей, хотя сам еще пока весьма смутно представлял, каким образом это сделать. Перестрелять, что ли, всех?
— Я вам заплачу! — продолжила она нажим. — Помогите мне только добраться до американского консула! Я достаточно обеспечена!
— Вы понимаете речь этой дикарки, мастер? — оперативно среагировал в свою очередь торговец.
Пришлось признать и этот факт. Только что со всем этим делать, я все равно сообразить как-то не мог. Ну не должно тут было появиться никакой американке! Не должно! Не голливудский же у нас фильм, в самом деле!
— Она, наверное, из очень дальних краев, — заметил торговец. — Мне она досталась случайно. У меня нет переводчика. Может быть, ты хочешь пойти ко мне на временную работу? Кстати, у этого племени можно еще достать рабов?
И этот туда же. Бизнесмены, блин. Один другого круче!
— Так вы мне поможете? — напомнила о себе жертва апартеида.
Ёклмн! Чего придумать-то? Сбегать к Словинецу? Попросить изъять у работорговца мою, гм… соплеменницу? А потом передать ее мне. Неплохо. Вот только пока ходить туда-сюда, эту дамочку вполне успеют продать. Да еще неизвестно кому.
А Словинец в Терете, однако, не товарищ Сталин — единоличной властью не пользуется. Покупатель может просто продемонстрировать фигуру из трех пальцев, в просторечии именуемую фигой. И что мы с нею делать будем?
Увести ее силой? Можно бы. Но только после этого придется уносить отсюда ноги. Если я не хочу воевать со всем городом. Оно мне надо?
Сзади кто-то вполне внятно сообщил:
— Эти плотовщики совершенно обнаглели! Приперся на торг, а у самого явно ни гроша в кармане!
Я покосился за спину. Ну вот, легки на помине! Те самые щеголи оказались не просто так. Одежда у них была расцветок правящих домов. И гербы тоже. Каких конкретно, конечно, я знать не мог — их тут сотни три, — но опасения мои они вполне подтвердили.
Почему только они меня за плотовщика приняли, непонятно…
— Сэр! — опять напомнила о себе потенциальная кандидатка на продажу. — Я действительно могу вам хорошо заплатить…
О, черт!
Я чуть не хлопнул себя по лбу. Заплатить! Конечно же. Не иначе как последствия двухнедельного запоя все-таки сказываются. Чего я тут стою, как последний тополь на Плющихе? Все же проще пареной репы!
— Подождите, — велел я невесть как объявившейся здесь американке и засунул руку в карман.
Не такая уж хитрая задача после всего, что я тут уже вытворял. Главное, только перстень не вытащить. Наконец я нащупал то, что требовалось, вынул из кармана и протянул торговцу. Не забыв при этом улыбнуться.
— Этого хватит, надеюсь?
У торговца глаза полезли на лоб. Он схватил камень, ярко блеснувший даже в тусклом свете пасмурного осеннего дня, и принялся его вертеть в пальцах. По передним рядам зрителей прошло шевеление.
— О господи… — вырвалось у продаваемой.
— Ну надо же, — сказал кто-то.
Все и так было ясно, но я тем не менее спросил, чтобы рассеять все сомнения:
— Хватит, я говорю?
— Ув… важаемый! — едва ли не проблеял продавец, протягивая алмаз в мою сторону. — На этот камень ты можешь купить десяток таких девушек! У меня нет столько сдачи!
О господи, вот уж действительно… Он еще и честным оказался! Я вздохнул, поскольку деваться было уже некуда, и произнес сакраментальную фразу:
— Сдачи — не надо.
Снег все так же продолжал идти. Похоже, даже усилился. Добрый работорговец, сделавшись обладателем камня, расщедрился настолько, что совершенно бесплатно выдал для моей покупки хороший плащ из плотной ткани. И еще местные чувяки на ноги. Поскольку в ее туфлях на шпильках ходить здесь стал бы только последний умалишенный.
Теперь она так и шагала впереди меня — в плаще и прижимая свои туфли к груди с таким видом, словно это невесть какая драгоценность. Впрочем, судя по всему, женщина просто пребывала в шоке от всего случившегося. Она и двигалась-то как сомнамбула.
Что с ней делать, я не представлял. Ну приведу в гостиницу, а потом что? Придется, кстати, номер ей снимать. Отдельный. Не у себя же в клетушке селить. Хотя это-то как раз не проблема…
А вот дальше как быть? Мне ведь в Поставль надо. По делу, срочно. Куда девать покупку-то? Словинецу оставить на попечение? А потом?
И откуда она взялась-то, черт возьми?! С Высокого Неба упала?!
Тут идущая впереди покупка остановилась и повернулась так резко, что я чуть было на нее не налетел:
— Зачем вы это сделали, мистер? — спросила она глухо, продолжая прижимать к груди эти свои дурацкие туфли.
— Что? — не понял я.
— Камень! Он же стоит безумно дорого! Мне и десяти лет не хватит, чтобы с вами расплатиться!
Ах вон оно что… Ну, действительно американка. Вот только ответить-то ей как? Подумав, я сказал:
— Плюньте.
— Как? — не поняла мисс — или миссис — Кент.
— Слюной! Как плевали до эпохи исторического материализма. Это был самый простой вариант.
— Простой? — ахнула счастливая спасенная.
— Ну а вы хотели бы, чтобы я их перестрелял?
Женщина только заморгала в ответ на такие мои слова. С некоторым запозданием я сообразил, что сказал это как-то уж так… слишком буднично.
Все-таки голова у меня занята все это время была совсем другими вопросами. Пришлось только рукой махнуть:
— Идемте лучше в гостиницу, мисс! Или — миссис?
— Мисс… — машинально отозвалась моя попутчица. — А вы?..
— Гаршин, Всеволод Алексеевич, — не подумав, отозвался я. — Здесь меня называют Гар — так аборигенам больше подходит.
— То есть вы — русский? — в изумлении мисс Кент опять развернулась в мою сторону. Снова, естественно, застопорив наше и без того неспешное продвижение к гостинице.
— Русский, русский, — покивал я головой. — Что в этом особенного?
— Да нет… Ничего. — Мы снова зашагали вперед. — Только я бы ни за что не подумала… Я уверена
