вопросительные взгляды на своего подчиненного. В ответ Олег разразился целой тирадой, исходя из которой я понял, что, пока я валялся в отключке, они тут со старшиной успели довольно плотно побеседовать. Благодаря своим чувствительным ушам я довольно хорошо слышал его сбивчивый тихий шепот, которым он пытался донести до своего начальства текущую обстановку.
— Товарищ капитан, это окруженцы. По лесам тут партизанят. За главного — вот этот, в балахоне с капюшоном на голове. Лица не видел, разговаривает с акцентом. Зовут как-то странно — Ссешес, а фамилия вообще ни на что не похожа — Риллинтар. Он нас и вылечил, меня вот в грудь задело и в руку, так все минуты за три затянулось. А с вами он полностью не справился — свалился, его даже судороги бить начали. Наверное, это шаман из якутов, ну, не знаю, чем еще можно такое быстрое излечение объяснить. Вот посмотрите, что от моих ранений осталось.
Олег распахнул ворот гимнастерки и обнажил правое плечо, на котором виднелся примерно пятисантиметровый бугристый, розовый шрам. Подождав, пока капитан налюбуется на результаты лечения, я неслышно подошел к его беспомощному телу, кстати лежащему на моей родной пенке, уселся в позу лотоса и, откинув капюшон, произнес:
— Задавай вопросы, кхапитан. Не скхажу, что смогу полностью на них ответить, но постараюсь…
Выражение лица капитана явно показывало, что версия о якутском шамане только что отправилась на дно и на горизонте ярко зажглась версия шамана африканского. Но капитан оказался мужиком твердым, судя по тому, как он держался и задавал вопросы, несмотря на то что сам дышал через раз и задыхался.
— Ссешес — правильно?.. Ты случайно не из коминтерновских? Из Африки небось на учебу приехал?
Первые шаги знакомства с капитаном НКВД требовали не только железобетонной легенды, но и стальных нервов в моем исполнении — ибо от этого зависела вся моя дальнейшая жизнь на территории СССР. Поэтому, немного успокоившись, я решил озвучить проработанную мной в свободное время легенду появления в этом мире. В подсознании яркой лампочкой горела мысль, что, если не прокатит забить баки, придется всех вырезать по-быстрому и придумывать легенду получше — для следующей группы окруженцев.
— А считай, что хочешь. Достало объяснять — кхто я.
В глазах капитана мелькнуло плохо скрываемое любопытство, и пока он не принялся обвинять меня во всех смертных грехах, я продолжил свою мысль:
— Это ты, кхапитан, сам уже придумывай. Дроу я. В ваш мир случайно попал. Ребятам я подробно не рассказывал, а вот тебе, как представителю командного состава, вижу, придется поподробнее доложить.
Выражение лица капитана немного поменялось, и, чуть поморщившись, он спросил:
— В Испании, наверное, воевал?.. А тут что делаешь? — От напряжения на его лице выступили крупные капли пота.
Широко улыбнувшись и показав таким образом клыки, чем привел капитана в еще большее недоумение, я чуть наклонил голову влево и, проведя кончиком когтя указательного пальца по подбородку, ответил:
— Я даже не догадываюсь, что такое Испания, а попал сюда следующим образом. Кхоманда из пяти разведчиков со мною во главе по приказу матроны Дома Ril’lintar выдвинулась для захвата эльфийского поста в Долине Теней. По мнению штаба, на этом посту находилось не менее четырех боевых магов и взвода охраны, была вероятность осуществления магической поддержки главного удара объединенных эльфийских сил в направлении входа в Подземье. Приказ матроны звучал следующим образом: скрытно выдвинуться в расположение противника, нейтрализовать охрану и вывести из строя магов, желателен захват пленного. По окончании операции произвести отступление с помощью одноразового амулета телепортации. Резервный путь эвакуации — восточный вход в Подземье.
С каждым моим словом глаза окружающих все больше и больше заполнялись удивлением — даже Сергей, с которым мы довольно подробно беседовали о моем мире, не ожидал такого подробного рассказа. С точки зрения любого бойца, я сейчас делал что-то странное — рассказывал незнакомым лицам о своем задании и его выполнении. Впрочем, это не мешало мне продолжать, формируя перед внутренним взором окружающих стройную картину своего появления в этом мире:
— Задача была моим отделением выполнена почти полностью — охрана нейтрализована, но живым ни одного из двух эльфийских и четырех хумансовских магов взять не удалось. Активировав амулет телепортации, мы приготовились переместиться в колдовские покои Дома для доклада матроне. Но при формировании воронки заклинания произошел сбой: сформировавшаяся воронка чрезмерно долго не капсулировалась и имела нестабильные границы. К сожалению, прервать заклинание силами отряда не представлялось возможным — мы с бойцами находились непосредственно в зоне сжатия. Сработав с задержкой в полторы минуты, амулет выкинул нас в зоне почти полной безмагии. Мы находились в каком- то деревянном строении, битком набитом хумансами. Извне доносился громкий треск пламени, из щелей сильно тянуло гарью и дымом.
Внимательно фиксируя вазомоторные реакции окружающих, и в особенности капитана, я продолжал описывать события как можно подробнее, пытаясь перекрыть все направления возможных вопросов:
— Распределив бойцов и оценив ситуацию, пришел к выводу, что данное строение намеренно подожжено снаружи — по команде двойка бойцов проверила ворота, они были заперты. Отогнал в сторону местных хумансов и разместил алхимическую взрывчатку в одном из углов строения, мои бойцы по команде, направленным взрывом, пробили нам выход наружу. Выскочив из строения, мы подверглись обстрелу из неизвестного типа оружия — форма хумансов, расстреливающих мой отряд, и выбегающих за нами пленников была мне незнакома. Странным было также отсутствие доспехов — черная форма солдат напоминала парадную форму гвардейцев некоторых хумансовских королей.
Посмотрев капитану в глаза, я произнес:
— Теперь я понимаю, что это были немцы, а тогда, извините, ребята, особой разницы между вами и вашими врагами я не видел. Но эти уроды стреляли по моим солдатам!
Голос Сергея, раздавшийся справа, заставил меня отвлечься от наблюдения за реакцией капитана.
— Ссешес, а немцы они что, действительно хотели наших людей живьем сжечь?
Это предположение вызвало бурную реакцию солдат, по лицам пробежало выражение сильного негодования. Старшина громко помянул фашистов по матери, а капитан побледнел еще сильнее.
— Не знаю, Сергей. Перед зданием горел сильный костер, возле соседнего дома лежало несколько трупов в форме, похожей на вашу. Меня в тот момент больше интересовали мои парни и те уроды, которые в нас стреляли. Видимо, наше появление застало их врасплох, поэтому стреляло только несколько человек, но с вашим чудовищным оружием, палящим очередями, этого хватило.
Скорострельность и громкость неизвестного оружия поражала, правда, меткость хумансов потрясала, как обычно, еще сильнее. Первые выстрелы положили несколько пленных, выбежавших первыми, и первую двойку дроу, вырвавшихся из пролома для расчистки пути эвакуации. Выбравшись на оперативный простор, мы нейтрализовали стрелков с помощью духовых трубок и холодного оружия. Дальнейшие события напоминали выборы вождя у гоблинов — все было так же быстро, громко и безумно. Местные, ломанувшиеся толпой в направлении близлежащего болота, яркий солнечный свет, лежащие кругом тела — все это сводило меня с ума.
Вытащив из ножен клинок, я начал нервно ковырять лесную подстилку, пытаясь таким образом показать, что нервничаю. Ведь все, что рассказываешь с каменным лицом, не особенно воспринимается окружающими. Надо было показать немного эмоций для капитана и других внимательных взглядов, буквально ощупывающих меня.
— Подхватив своих мертвых, мы двинулись вместе с недавними пленными в болото, прикинули, что в этой местности они лучше знают, где спрятаться. Передвигались почти по горло в трясине, с телами, которые мы были вынуждены нести на руках, ибо остановиться и вылечить не представлялось возможным. Выстрелы и крики людей в черной форме быстро приближались со стороны покинутой нами деревни. Это вынудило нас быстрее удаляться в глубь болота. Попытки объясниться с кем-нибудь на знакомых языках вызывали только непонимание. Через несколько минут мы выбрались на небольшой островок суши, чуть
