распростертой на дороге туше неудавшегося насильника и, схватив оружие, воткнул ему в сердце. Грязное это дело – добивать человека, но собственная жизнь дороже. А не то очнется, решит еще отомстить за своего товарища – и бегай потом по лесу, скрываясь от этого здоровяка.
Обессилев, я уселся на землю рядом с поверженным телом. Не каждый день испытываешь такое. Можно сказать, что выжил чудом. Руку ощутимо саднило. Покосившись на предплечье, я увидел, что под разодранным рукавом краснеет глубокий порез. Да, больно, конечно, но жить буду. Надо только обработать, приложить кое-какие травки – и через недельку заживет, даже шрама не останется.
Справа от меня на земле все так же сидела девушка, которой, наверное, сегодня повезло даже больше, чем мне. Судя по ее поведению, она пребывала в прострации. Глядя поочередно то на меня, то на трупы, видимо, до сих пор не могла осознать произошедшее. Наконец все-таки решила, что внимания мертвецам уделено достаточно, и остановила вопросительный взгляд исключительно на моей скромной персоне.
– Ну что уставилась, эльфов никогда не видела?! – прервал я затянувшуюся паузу.
– Ви… видела, – промямлила она.
Да, удивительно логичный ответ! Ладно, надо кончать с этим идиотизмом:
– Вставай, пойдем. – Я поднялся на ноги.
– Куда? – И без того большие глаза девушки испуганно расширились.
– Надо пройти в лес, отыскать подходящее место, поесть и отдохнуть. Или ты хочешь дальше тут сидеть? – Как я и думал, девчонка сразу же вскочила, всем своим видом показывая, что готова отправляться.
Я выдернул из трупа меч, кое-как вытер его и принялся обыскивать тела преступников. Вернул девушке ее кошелек, за что заработал благодарный кивок. Нашел еще несколько медяков. Да, не густо, хотя не могут же быть карманы мелких грабителей набиты золотом. Забрав Ричарда, мы двинулись в лес. Через несколько минут деревья расступились и явили нашему взору небольшую поляну, вполне пригодную для отдыха, тем более что неподалеку журчал ручеек.
– Ты здесь уже бывал? – Я задумался и даже вздрогнул от неожиданности, когда прозвучал звонкий голосок девушки.
– Нет.
– А почему ты так уверенно шел? Как узнал, что здесь должна быть поляна?
– Я хоть и бездарь, но все-таки эльф и лес слышу.
Мой ответ оказался ей непонятен:
– Это как? И почему бездарь?
– А вот так! – Меня уже понемногу стали раздражать все эти глупые вопросы. Может, зря ее спас?
Поняв, что объяснений от меня не дождешься, она обиженно замолчала. Отлично, хоть мешать не будет. Я принялся готовить привал: сходил за водой, собрал разные травы, чтобы подлечить руку. Выкопал пару уже созревших клубней медвежатника, несколько ароматных корешков для приправы, нашел целую семейку крепеньких белых грибов, нарвал спелых масленых орехов – похлебка должна получиться на славу! Обработал порез, потом развел костер, подвесил над ним котелок, чтобы приготовить обед. Все это время девушка молча наблюдала за мной. Хорошо, что не порывалась помочь – не люблю, когда под ногами путаются. Занимаясь нехитрыми делами, я понемногу успокоился и, когда мы уселись возле костра, первый решил нарушить молчание:
– А как тебя зовут-то? – должен же я знать, кого спас.
– М-м… Люсия, – с запинкой ответила девушка. Оно и понятно, такие приключения кого хочешь заикаться заставят.
– А я Лэй, приятно познакомиться. Ладно, Люсия, скажи мне вот что: куда это ты шла по такой безлюдной дороге, да еще и без спутников?
– В Релот. Сама я родом из Подлеска. Мой отец недавно умер. Матушки давно уже нет в живых. Замуж я выйти не успела, осталась совсем одна. А теперь и приданого нет, не возьмет никто. Все деньги, что были, ушли на лечение отца. Вот и решила перебраться в город побольше, устроиться где-нибудь прислугой и зарабатывать себе на пропитание, – скороговоркой выложила она.
Подлесок – мерзкий городок, в котором я чуть головы не лишился… Ага, конечно, много кто так перебирается в города побольше в поисках лучшей доли. Вот только прислуги везде хватает, а чтобы получить работу горничной в приличном доме, требуются рекомендации. Молоденьким девушкам только и остается, что торговать собой. Проституция, конечно, запрещена законом, но правительство особо не старается искоренить ее. Скорее всего, считает, что должны быть какие-то радости у обычного рабочего люда. Пришел в трактир после тяжелого трудового дня, выдул несколько кружек пива да заказал себе девицу. Тут и бунтовать не захочется. Разумно, спора нет. Но как-то… безысходно, что ли.
– А ты здесь что делаешь? – прервала мои размышления Люсия.
– Ну я путешествую.
– Нет, ты не понял! Что такой, как ты, делает вдали от дома?
Дом… Я старался не вспоминать о том, что он когда-то был у меня. Обычно пытался прогонять эти воспоминания, но не всегда получалось. В такие моменты мне хотелось взять веревку и повеситься на ближайшем дереве. Но меня всегда что-то останавливало – наверное, жажда жизни, если, конечно, можно назвать мое позорное существование жизнью. Интересно, она и вправду думает, что я ей все сейчас выложу? А хотя… Почему бы и нет? Вдруг мне станет легче, если я кому-нибудь выговорюсь. После того как я отведу девушку в город, вряд ли увижу ее снова, так что ничего не теряю и не приобретаю. Да и было в ее виде и голосе что-то такое… завораживающее, из-за чего хотелось рассказать ей все.
– Ладно, слушай… – Похлебка дошла до нужной кондиции, и я разлил ее по деревянным мискам, которые всегда болтались на дне моего дорожного мешка. – Рассказывать буду долго, надеюсь, не заснешь. Как ты уже поняла, родом я из Даллирии. Бриллиантовый лес прекрасен, о красоте его слагают легенды. Во главе эльфийского государства почти четыреста лет стоит светлейший князь Ривиэль Пятый. Собственно, его прадед и издал указ, благодаря которому я здесь нахожусь.
Родился я в довольно знатной и небедной семье. Отец мой был дворянином средней руки и очень талантливым живописцем – несколько его картин даже нашли свое место во дворце светлейшего князя. Конечно, произведения отца пользовались успехом, но истинной его мечтой была магия. Еще в детстве он мечтал стать великим волшебником, хотел ощущать всю мощь эльфийского леса, заручиться поддержкой сильнейших духов и повелевать животными. Судьба распорядилась иначе, и отец стал художником. Но мечта оставалась с ним, и, когда родился я, он сразу поверил: вот он, шанс на осуществление его надежд. Решил, что уж его-то сыну точно суждено стать могущественным чародеем. Когда мне минуло десять лет, отец отдал меня на обучение в храм Листвы, откуда начинают свое восхождение к вершинам мастерства все эльфийские маги. В каждом эльфе живет искра Бриллиантового леса, но не каждый может раздуть из нее пламя. Учеником я был средним, не выбивался вперед, но и не плелся в хвосте.
Одиннадцать лет длилось мое пребывание в храме, и по истечении этого времени наступил момент выбора. Я должен был либо продолжить обучение и стать средним волшебником без выдающихся способностей, либо пройти священный ритуал, который придумал прадед Ривиэля Пятого. Ритуал этот выявлял истинный талант, но не обязательно к магии, а к любому виду искусства: живописи, литературе, указывал даже на потенциальных лекарей, ученых, политиков, мастеров военного дела. На него имели право только отпрыски дворянских родов. Каждый выдержавший эту своеобразную инициацию обязан был следовать указанному предназначению. Мой отец тоже когда-то прошел через обряд, и у него открылся дар живописца, уничтоживший его мечту. Когда мне исполнился двадцать один год, в семье было решено, что я должен выдержать испытание, как выдержал его мой отец и отец моего отца. Только вот существовало одно «но»: если никакого таланта у прошедшего обряд не выявлялось, весь его род покрывался позором.
– Но почему? – Глаза Люсии изумленно округлились.
– Как тебе объяснить? Наши традиции трудно поддаются человеческому пониманию. Считается, что эльф, решившийся на ритуал, уже как бы во всеуслышание заявляет о своей избранности. Ну а если у него не обнаруживается выдающихся способностей, он становится смешон. И не только он, но и вся его семья. А это для любого жителя Даллирии – хуже проклятия. У моего народа, увы, нет чувства юмора. Зато в избытке древних обычаев, чтоб их…
– Ты странно говоришь, – хихикнула Люсия. – Не знала, что эльфы могут так выражаться…
– Какой я теперь эльф? Так, бродяжка… Так вот, у родителей такого неудачника имеется два выхода:
