проем и сразу отпрянул в сторону. Тут же стену сотряс удар, пробив дыру, в которую свободно могла бы проехать карета. Если бы маг вошел внутрь, я, может, и попытался бы сотворить что-нибудь с трухлявым деревом стен, чтобы пробудить их к жизни и сделать своим оружием, но чародей попросту уничтожал дом. Не дожидаясь следующей атаки, я ринулся в соседнюю комнату и с разбегу выпрыгнул в окно, очутившись с другой стороны здания.
У меня родилась шальная идея. Кажется, я придумал, как остановить Зирума. Как обычно, рассчитывал только на удачу, но на тщательную проработку плана времени не было. Под очередным ударом обвалилась крыша дома. В небо взметнулись клубы пыли. В этот же момент я рванул за угол, на бегу отчаянно стараясь сосредоточиться на заклинании и сконцентрировать всю доступную мне силу. В сознании молитвой всем богам билось: «Лишь бы не заметил, лишь бы не увидел…» Когда впереди показался Зирум, я упал на мостовую и, уперев ладони в камень, послал импульс силы, глядя на чародея и произнося ключевую формулу.
По моим расчетам, в щелях между камнями мостовой обязательно должны были застрять принесенные ветром семена каких-нибудь растений. Глубоко в земле, под камнями, тоже могли сохраниться семена, впавшие в «спячку». Вот их я и собирался вырастить. Конечно, затея рискованная. Вдруг плесень уничтожила не только жителей форта, но и всю растительность? Да и чародей вполне мог успеть убить меня до того, как сработает заклинание.
Отдав свою силу земле, я ощутил, как в голове будто что-то разорвалось, а по телу прокатилась волна тягучей боли. Но сознание не помутилось, и я отчетливо видел, что происходило на площади.
Порыв ветра, взметнув кучку зеленой пыли, швырнул ее Зируму в глаза. Вокруг головы чародея образовался небольшой смерч. Ослепленный маг, взвыв, принялся беспорядочно расшвыривать в разные стороны сгустки силы. В тот же момент камень перед ним взорвался фонтаном обломков, из-под земли стремительно взметнулись побеги растений и, свиваясь в жгуты, обвили ноги Зирума. Все-таки я перебрал с силой. Вылетевший из мостовой большой камень сломал чародею левую руку, и она безжизненной плетью повисла вдоль тела. Мелкие осколки превратили его лицо в кровавое месиво. Маг был обездвижен, и я рванулся в его сторону, чтобы нанести решающий удар. Но Зирум опередил меня. Злоба ослепленного чародея обратилась на державшие его растения, и он ударил в них сгустком силы. Удар огромной мощи оторвал Зируму ноги. Изуродованное тело подлетело над мостовой на несколько ярдов и рухнуло на камень. Раздался противный хруст, и из-под затылка Зирума растеклась лужица крови. Мне не пришлось его добивать, чародей умер мгновенно.
Пока я сражался со своим противником, Мара продолжала кружить возле Версума, уходя от ударов и медленно подбираясь к нему все ближе. Расправившись с Зирумом, я рванулся было на помощь орке, но застал лишь последние мгновения боя. Вместо того чтобы увернуться от последнего удара, она устремилась прямо навстречу волшбе. Я решил было, что Маре конец, и успел только вяло удивиться такому своеобразному способу самоубийства. Но тут произошло невозможное. Орка, которая по всем законам природы и магии должна была превратиться в опаленный мешок с костями, осталась невредимой. Столкнувшись с ее телом, сгусток силы на мгновение остановился. Воздух вокруг Мары задрожал. Орка наклонилась вперед, как путник, сопротивляющийся порыву ветра. Я раскрыл рот, в изумлении наблюдая, как колышущееся пятно распалось на две части, которые обошли Мару с разных сторон. Зеленая рассекла магию, как нож разрезает масло. Лишь на рукавах ее куртки вспыхнул огонь. Не обращая на пламя внимания, орка подсекла кнутом ноги Версума, и чародей грохнулся на мостовую. Одним прыжком преодолев около трех ярдов, Мара придавила мага и с силой вонзила ему в сердце кинжал. Тело Версума еще содрогалось в агонии, а орка уже каталась по мостовой. Сбив с одежды пламя, она вскочила на ноги и отыскала меня взглядом. Убедившись, что я в порядке и не нуждаюсь в помощи, Мара медленно подошла ко мне и посмотрела прямо в глаза. Мы сразу поняли друг друга без слов. Теперь в этом пораженном заразой городе осталось только два разумных существа, у которых был призрачный шанс помочь остальным. И, несмотря на пропасть неприязни между нашими народами, нам придется полностью и безоговорочно довериться друг другу.
Я едва держался на ногах, да и Мара выглядела усталой. И все-таки как ей удалось противостоять удару Версума? Конечно, орки более устойчивы к магическому воздействию, чем остальные расы, но не до такой же степени! Она будто противостояла чарам исключительно с помощью силы воли. Теперь мне стало понятно, что имел в виду Атиус, говоря о ней: «Такая редкость».
Ночь пролетела незаметно. Снова попытки осознать происходящее, найти спасение. Уход за больными. Все, что мы могли для них сделать, – это поить общеукрепляющими отварами, которые готовили из сушеных трав. Этого добра у меня в запасах было хоть отбавляй. Уставшие и полностью вымотанные, мы с оркой сидели прямо на камнях мостовой, привалившись к стене лазарета. Ал остался следить за больными.
– Заметь, ведь после сражения с разбойниками ранены были многие, – рассуждал я вслух. – Да, не всем споры попали в кровь, а из тех, кому не повезло, быстрее взбесились люди, у которых раны были ближе к голове. Значит, эта зараза как-то воздействует на мозг. Но у всех болезнь протекает по-разному. Кого-то поражает быстрее, кого-то медленнее. Обычно при любом моровом поветрии можно высчитать среднее время заражения. А здесь – никакой системы. Можно объяснить эту странность тем, что у всех организмов разная способность к сопротивлению. Но среди воинов Стоцци нет слабаков. Значит, должна быть какая-то другая причина. Тот погонщик, которого убили маги, как-то странно себя вел, будто пытался силой воли сохранить себе рассудок. Атиус так вообще успел предупредить, чтобы его связали, да еще и дал последние наставления. Да, это можно списать на глубокие познания в магии, но все же… Рискну предположить, что болезнь поражает не только тело, но и как-то воздействует на энергетику жертвы. Этим объясняется отсутствие периода заражения как такового. Если допустить, что болезнь протекала медленнее у людей сильных духом, которые пытались сопротивляться бешенству, то можно сделать вывод, что есть возможность бороться с ней на энергетическом уровне. Теоретически есть шанс уничтожить заразу в своем теле, – я смочил пересохшее горло глотком воды и закончил: – Одно могу сказать точно – сейчас болезнь передается уже через дыхание.
Я отыскал в дорожном мешке рубаху из дорогого батиста и оторвал у нее рукава. Одним завязал себе лицо, второй протянул Маре.
– Надо созвать людей. Возможно, если прикрыть рот и нос тканью, это позволит нам не заразиться.
Орка молча кивнула, поднялась и отправилась собирать выживших.
Вскоре она вернулась в сопровождении кучки людей. Хмурые, молчаливые, они остановились в нескольких шагах от ратуши. Измученные лица, угрюмые взгляды – ожидание смерти бывает страшнее ее прихода. Из лазарета вышел Ал, встал в двери, привалившись плечом к косяку.
– Не стану уверять вас, что все будет хорошо, – произнес я. – Не могу дать никаких гарантий. Но мы пытаемся найти лекарство. Надежда есть. Я собрал вас, чтобы сказать: болезнь передается теперь через дыхание. Потому прошу сделать такие же повязки, как у нас с Марой. Не обещаю, что это точно спасет вас от болезни, но может и предотвратить заражение.
Воины приняли известие спокойно. Один из них взял у меня рубаху, разорвал ее на полоски и раздал остальным. Но погонщики зароптали. Общее недовольство осмелился высказать высокий тощий мужичок с жидкой бородкой:
– Да что ж это творится-то? Бежать отсюда надо! Маги подохли, а управлять нами какие-то нелюди взялись! Да они нас всех в могилу загонят! – проорал он и смачно сплюнул мне под ноги.
Компания погонщиков согласно загалдела. Мужик хотел сказать что-то еще, но не успел: врезавшийся в его лицо кулак Ала послужил хорошим успокоительным. Горе-оратор упал на четвереньки и сплюнул кровь вместе с парой зубов.
– Я верю Маре и графу Дейнариэлу! – обратился Ал к воинам. – И знаете что: у меня просто нет другого выхода. Может быть, кто-то из вас возьмется найти лекарство? Предложит план по спасению? Может, среди вас есть искусные лекари или могущественные маги? Да вы даже боитесь подойти к больным! Если есть здесь тот, кто способен спасти ваши шкуры, то это эльф! На него вся надежда. Нет – так все подохнем. Но хотя бы попробовать-то надо! Поэтому я буду помогать, чем смогу. И останусь с ними до конца!
Воины согласно закивали. Насколько я знал, орка давно завоевала их доверие. Да и ко мне люди Стоцци за время совместного путешествия прониклись уважением.
– Да как можно нелюдям верить?! – раздался истеричный, срывающийся на визг голос из группки
