почувствовал… Нечто вроде…
— Присутствия чужаков? — подсказал Фролов.
— Да. Ощущения были весьма схожими с тем, что я испытывал тогда, после Вторжения, вблизи их Гнезд. Сначала я думал, что мне показалось, но Света тоже испытала нечто подобное. Знаки на нападавших слабо действовали, вот что меня беспокоит. Я схожие щиты у чужаков встречал, они тогда здорово нам мешали.
— Любопытно… — протянул Призрак и уселся наконец в свое кресло, перестав мерить кабинет шагами. — Есть предположение, что наши неизвестные противники каким-то образом получили доступ к биоэнергетическим технологиям чужаков… Или разработали их аналоги. Кои и используют в своих интересах. По крайней мере, эксперты склоняются именно к этой точке зрения. В противном случае объяснить сходство решительно невозможно.
На какое-то время в помещении повисла пауза — каждый задумался о чем-то своем.
— Непонятно только, почему они выбрали для зомбирования именно мигрантов, — нарушил тишину Злобный. — Что, других кандидатур не нашлось?
— Головой думай, — отозвался Фролов. — Их у нас кто-то считает? Половина пересекла границу нелегально, у большинства нет на руках вообще никаких документов. Определить точное количество людей, незаконно находящихся сейчас на территории России, не в состоянии даже Федеральная миграционная служба. Случись что, они не смогут никуда обратиться, не побегут жаловаться. К тому же у простого обывателя, как правило, имеется в наличии куча родственников и друзей, которые тут же забьют тревогу, если его поведение внезапно изменится. Родные-то уж точно почувствуют неладное. А у этих ребят родственники далеко. В общем, идеальный биологический материал… Ладно, продолжай.
— Вскоре появился Дениченко, — вновь заговорил Злобный. — Подключился и, честно говоря, здорово нам помог.
— Замечательно! — вновь всплеснул руками Призрак. — В одного вселяется дух, после чего он пластом лежит в реабилитации, изображая из себя овощ, второй заявляется к шапочному разбору… И вообще стажер. Нет, надо вовремя воспитывать кадры. Кстати, кто оказывал тебе первую помощь?
Резкая смена темы никого не удивила. Фролова гости знали давно, к свойственному ему стилю общения успели привыкнуть.
— Знакомый Светланы, один алкаш. Весьма кстати оказался поблизости.
— Дядя Саша — хороший человек, — подала голос девушка. — Пулю из тебя быстро вытащил и дырку заштопал качественно. Мог бы повежливее отозваться.
Светка мучилась от жгучего стыда. Как же — самый молодой псион мира, четвертый уровень в шестнадцать лет! И не смогла в одиночку разметать девятерых модификантов. Поздно заметила, зачем-то использовала слабые знаки, как последняя дура, стояла на месте, хлопала глазами. Ей же не раз говорили, учили, тренировали на базе: в бою одного против многих нужно двигаться, выстраивать противников в линию! Нет, замерла, словно прикованная. Хорошо, что догадалась сначала щитом отгородиться, потом удачно провела прием и вырвала печень у одного из нападавших. Знаки ставила медленно, очень медленно. Пусть отец не позволяет ей до совершеннолетия работать со знаками, все, которые она знала, удалось выклянчить или подсмотреть у его сослуживцев, — одного только изучения недостаточно! Надо постоянно тренироваться, наращивать скорость создания, контроль, а не заучить, повторить раз и забросить. Да что знаки, свет на них клином не сошелся! Она могла лоа призвать, могла взвинтить темп и положить самое меньшее троих за счет голой скорости, могла хотя бы наложить «ауру власти» и попытаться подчинить слабейшего в духовном плане нападавшего… Она же все это умеет!
Чем она занималась последние два года вместо тренировок? Себя жалела.
Тем временем Призрак снова оживился:
— Пуля, между прочим, интересная. Необычная. Артефакторы утверждают, что ничего подобного прежде не встречали и, как ее изготовили, не знают. Не существует у нас методики, позволяющей запихнуть в столь малый объем знак, способный пробить «зеркальный щит». «Святую броню» второго уровня еле-еле прошибают, и то очередью, а «зеркалка» относится к третьему.
Патроны-артефакты, предназначенные для борьбы с защитой псионов, выпускались повсеместно, но в ограниченных количествах. Способных создавать их специалистов было немного — других областей для приложения своего мастерства хватало, поэтому стоил каждый такой выстрел буквально на вес золота. Хотя интерес со стороны военных сильно способствовал росту качества и удешевлению данного товара.
— Точно, — припомнила Светка. — Дядя Саша еще сказал, что в пулю знак не заливали. Как же он выразился?..
— Дядя Саша? — удивленно переспросил Фролов. — Он тоже псион?
— Странно, — слегка набычился Злобный. Он всегда так делал, если чего-то не понимал. — Я специально проверил его ауру. Внимательно проверил. Самый обыкновенный человек.
— Ну-ну… — покачал головой Призрак. — Обычный человек, с ходу определяющий свойства неизвестного артефакта. Ничего не удивляет, друг мой сердешный?
— Но как?.. — растерянно произнес Злобный.
— Какой кверху, — съязвил окончательно разозлившийся Фролов.
— Но ведь аура…
— Ее в этом городе все, кому не лень, подделывают. В общем, так. Отыщи-ка ты мне этого замечательного лекаря и привези сюда. Поговорить с ним хочу. Задать, так сказать, несколько наводящих вопросов.
Злобный с подозрением посмотрел на Свету, но та лишь сделала большие глаза и демонстративно пожала плечами.
— В общем, слушайте меня внимательно, ребятушки, — хлопнул Призрак ладонью по столу. — У нас тут, похоже, возникли сложности, и сложности серьезные. По всему выходит, что кто-то решил окончательно разделаться с псионами и натравил на нас этих… Что ж, будем давать отпор. Главная проблема в том, друзья мои, что убивать одержимых нельзя.
— Это почему? — даже не пытаясь скрыть недовольства, поинтересовался Злобный. — Им нас — можно, а нам, значит, запрещено?
— Именно так, — кивнул Фролов. — По той простой причине, что они — люди. Не суть важно, законно въехавшие в страну или нет, с документами или без, но они — люди, попавшие в беду. Значит, нам придется их из беды выручать.
— Константин Валентинович, много ли зафиксировано случаев этой самой… одержимости? — осторожно спросила Света. — По телевизору говорили, что удалось задержать около тридцати человек…
— Тридцать? Ты сказала «тридцать»? — переспросил Призрак и неожиданно расхохотался. — Меньше смотри телевизор… Их тут целая армия, радость моя. И все по нашу душу. Думаешь, проблема ограничена только территорией нашей любимой державы? На вот, посмотри отчеты…
С этими словами Фролов пододвинул к ней часть лежавших перед ним на столе бумажных листов, и голос его вдруг стал необычно серьезен.
— Если кратко, то дела обстоят следующим образом. В Германии аналогичная ситуация с турками, в Штатах — с мексиканцами, во Франции — с арабами, в Израиле — с палестинцами… Не только с ними, но основная часть случаев одержимости фиксируется среди мигрантов. Подобное происходит сейчас по всему миру. Это война, ребята. Самая настоящая война. Кто и зачем ее затеял, мы пока еще не знаем, но в любом случае нам предстоит в ней победить… Ну, или погибнуть. Как получится.
Интересно, сколько артефактов потребовалось для создания одной-единственной камеры? Или ее можно считать одним гигантским артефактом? Ну-ка, посмотрим… Подавители пси-активности, ментальные блоки, гипноподавители, энергопоглотители, щиты различной конфигурации, покрытые многослойной композитной броней стены… В ментале постоянно находится прикормленный дух — на тот случай, если сидельцу удастся призвать кого-то из тонкого мира. Неплохо потрудились. В здании наверняка дежурит не менее взвода подготовленных бойцов, способных помешать побегу любого подозреваемого. Сергей Родионович вполне обоснованно сомневается в моей способности сбежать отсюда. Впрочем, насколько я его знаю, охрану он в любом случае утроит.
