— Но ведь я еще орков в разведку не посылал! Откуда же ты узнал все это?
— Это мне ворон рассказал. Он — часть меня. Его разум — мой разум, его глаза — мои глаза.
— Спасибо тебе, отец. — Вождь жадно вглядывался в рисунок, что-то прикидывал в мыслях. — Уж не то ли это селение, где меня в плен взяли?
— Да, оно это. Обманул тебя тогда предатель, Уран-гхор. Сказал, что стены в крепости низкие, да воинов мало. А люди впустили тебя с товарищами только за первую стену. Их в селении три. Но другие города еще труднее взять будет.
— Обманули, знаю, — процедил сквозь зубы вождь. Потом проговорил: — Спрошу еще, отец. Почему хочешь ты войны с Богатыми землями?
Долго смотрел старый Роб в лицо своего названного сына. Тихо произнес:
— А ты, вождь? Почему ты идешь на эту войну и ведешь за собой всех мужчин Орочьего гнезда?
— Потому что хочу отомстить. За гибель Сварг-гхора, за то, что меня в плену держали. За всех орков хочу отомстить! Выжечь их города как чуму, чтобы никогда больше не ползла человечья зараза в Дикие степи.
Печально улыбнулся Роб:
— Ты еще очень молод и горяч, Уран-гхор. Ведь говорил я тебе: не о мести надо думать, а о благе для своего народа.
— Но какое же благо в войне?
— Люди не дадут оркам спокойно жить и становиться сильнее. Не нужны им могучие соседи. Они боятся нас, а потому хотят уничтожить. Поэтому мы должны опередить их.
— Но зачем тогда мы так торопимся? Не лучше ли подождать, накопить силы и опыта, подготовиться? Ты можешь воспитать еще многих шаманов, а я — обучить многих воинов.
— У нас нет времени, сын, — вздохнул Роб. — Духи предков сказали мне, что в Богатых землях тоже готовятся к войне. Если мы подождем, то станем сильнее, но сильнее станут и наши враги. Нельзя позволить, чтобы на нашей земле шли сражения. Окно в бездну наливается недоброй мощью, как нарыв гноем. Едва прольется кровь на землю Орочьего гнезда — и оно откроется, выпустит бездушных богов, уничтожит весь наш народ.
— Я понял тебя, отец. Что ж, буду думать, как город взять.
— Будем думать вместе, — отвечал старый шаман.
Несколько дней они размышляли, придумывали разные планы. А потом по приказу Уран-гхора снялись орки с насиженного места.
Теперь лагерь воинов от холмов-близнецов откочевал далеко в сторону тепла, ближе к Богатым землям. И кипела здесь работа днем и ночью. Для всех занятие нашлось: одни рубили деревья в лесу неподалеку, другие перетаскивали бревна в лагерь, третьи обтесывали их и выкладывали сушиться на солнце. А сам молодой вождь следил за работой. Сидел в походной каранге, задумчиво чертил прутиком на земле, стирал, снова чертил. Считал, загибая пальцы, потом начинал водить угольком по доске, рисуя что- то непонятное.
— Что делаешь ты, вождь? — спрашивал его Ярх. — И зачем нам все это дерево?
— Скоро увидите, — обещал Уран-гхор и продолжал рисовать.
Настало время, когда он собрал вождей кланов и сказал:
— Будем готовиться к войне, делать тараны и строить башни.
Орки удивленно молчали. Никогда они о таком не слышали.
— Зачем нам башни, вождь? — спросил Эр-гхор, вождь племени Эри-даг.
— Чтобы город людской штурмовать.
— Но город штурмовать — долгое и трудное дело. Вспомни, вождь, чем закончился последний твой штурм, — твердо проговорил воин. — Это война по человеческим правилам. Орки же совершают набег, бьют людей и отступают обратно в степь. Тем и сильно дикое племя, что оно легко и молниеносно. Так воевали и отцы наши, и деды. Так и мы научены воевать.
Нахмурился Уран-гхор:
— Отцы наши и деды хх'раисами были, себя опьяняли перед боем. Так что ж нам теперь, дурманные грибы искать? От предков надо лучшее брать, а самим новое придумывать. А башни для того и будем делать, чтобы штурмовать крепости легче было.
— Но зачем тараны делать и с собой тащить, если можно возле селения подходящее дерево найти? — удивлялся Вели-гхор, вождь племени Мха-рау.
— А если не найдется? Или покажется тебе хорошим, а внутри гнилое окажется? Сломается от одного удара, и что ты делать станешь? Слушайте меня, вожди, — твердо сказал Уран-гхор. — Люди потому такую силу взяли, что все время новое придумывают, все время учатся, и у каждого нового поколения знаний больше, чем у его предков. А мы что же, так и будем по-старинке жить? Посмотрите, как могущественны наши шаманы! Видели ли вы раньше таких? А все потому, что они не боятся новых знаний. И вы, воины, от обучения сильнее стали.
— Да, — подхватил Ярх, — никогда еще не был орочий народ так крепок и могуществен!
— Так что же, вожди, верите ли вы мне? Или зря под мою руку пошли? Разве не доказал я, что умею управлять народом? Разве не прибавил я оркам здоровья, силы? Разве не стали наши охотничьи угодья богаче? А теперь докажу, что сумею сделать свой народ великим.
Переглянулись вожди. Правду говорил Уран-гхор. Ни разу не отдавал он глупых приказов, а все его дела шли на благо оркам. Молча кивнули воины, соглашаясь.
— И больше не сомневайтесь во мне, — добавил Уран-гхор. — Я — вождь вождей.
Теперь в воинском лагере шла новая работа. Стучали топоры и молоты, орки трудились от рассвета до заката. И росли в степи странные сооружения — высокие огромные башни, сколоченные из досок. В каждой башне было по пять площадок, между которыми зияли щели для лучников. Соединялись площадки лестницами. А у самой верхней откидывалась стенка, и оттуда выкидывался мостик. Передвигались башни на деревянных колесах.
Уран-гхор ходил между орками, проверял, как строительство идет. Показывал свои рисунки, объяснял, как делать нужно.
— Скажи, вождь вождей, — спросил его Эр-гхор, когда первое сооружение готово было, — разве твои башни не бесполезны в штурме? Ведь они деревянные. Выстрелит человеческий воин горящей стрелой или шаман швырнет молнию — и вспыхнет твое строение, и погибнет множество орков.
— У нас на то свои шаманы имеются, — усмехнулся Уран-гхор.
И точно: пришли из своего селения ученики Роба, окружили башню, камлали вокруг нее целый день. Неслись над степью их протяжные песни, грохотали бубны. Дерево то легким дымком окутывалось, то росой слезилось. А потом, под вечер, выступила вперед шаманов молодая девушка в расшитой теленге, поклонилась:
— Принимай работу, вождь вождей.
Уран-гхор обошел вокруг башни, похлопал ладонью по доскам. Рука ощутила непривычный холодок.
— Проверим, — сказал он, подошел к костру, выдернул из него пылающую ветку и поднес к краю нижней площадки.
Орки затаили дыхание. Шутка ли, столько работы сделали! А вдруг сгорит строение? Языки пламени лизали доски, злобно трещали, сыпали искрами, но не могли добраться до дерева. Заговоренное шаманами, оно словно отталкивало огонь, который подобно густой жиже обтекал поверхность, не причиняя вреда.
— Обычное пламя не берет, — довольно улыбнулся Уран-гхор.
С руки Роба сорвалась молния, ударила в островерхую крышу башни. Сооружение дрогнуло, но устояло, а синяя стрела рассыпалась крошечными светлячками.
— Шаманство тоже, — проговорил старик. — Я или мои ученики могли бы уничтожить башню. Но у людей другое колдовство, и оно будет бессильно.
Орки радостно зашумели: не пропали их труды, а камлание на пользу пошло.
Настал день, когда посреди лагеря выросли пять высоких башен. Под ними сложены были тараны и лестницы для того, чтобы на стены подниматься. И тогда отпустил Уран-гхор орков по домам — отдохнуть, с семьями попрощаться. А потом, спустя два дня, собрал всех воинов, чтобы держать перед ними речь.
