Кружева Бессмертия

Небытие то, чего нет. — Ангел говорил с воодушевлением. — Ведь подумай, Проводник: все вокруг из Небытия. Небытия абсолютного и небытия относительного. Вот, например, время: прошлого уже нет, а будущего еще нет, а настоящего нет без будущего и прошлого, то есть настоящего нет без Небытия. Или пространство: существуя в том или ином месте, объект не может существовать в другом месте, то есть места нет без небытия этого места. Или новое: чтобы возникло что-то новое, его не должно быть до возникновения, иначе никакое оно не новое. Новое всегда возникает из небытия. Или различие, то, что делает каждое сущее сущим: яблоко не является лимоном, а лимон не является стилосом. Каждая вещь является собой потому, что не является другой вещью — и это благодаря небытию. В конце-то концов, сам мир возможен лишь благодаря Небытию! Ведь Небытие накладывается на самого себя, повелевая себе не быть — так возникает Бытие! Ведь правильно, маг? Опровергни мои примеры — или признай, что Небытие есть! Что Создатель сам, по сути Своей, и есть Небытие!

«Знаешь, чего он хочет? — насмешливый голос Отражения заставил Уолта вздрогнуть от неожиданности. — Он жаждет, чтобы ты признал важность Небытия. Что Небытие первично для всего. Что Небытие и есть все — как в перспективе Вечности, так и в перспективе Времени. Мол, для Вечности нет преходящих вещей, а для Времени все преходяще. Знаешь, для чего ему это? Хотя откуда тебе знать. Он боится — что его существование бессмысленно. Ангелы Небытия — они все боятся бессмысленности своего бытия. Боятся, что исполняют не Замысел Создателя, а приказ вышестоящих. Боятся, что добровольно обрекли себя на бессмысленное существование до конца времен своего мироздания. Они же здесь заперты, как моллюски в своей раковине. Если я с тобой хоть иногда могу перекинуться парой слов, то они навсегда отрезаны от общения с другими Ангелами, даже когда те проходят сквозь Везде-и-Нигде в мир. Такова их судьба, которую они ненавидят и которой покорны. И разговорами о Небытии они пытаются уверить себя — не тебя, Уолт, нет! — себя в важности своей миссии. А это верно, только если важно Небытие».

— Почему, Тень? — тихо спросил Уолт. Впрочем, наверное, можно было говорить в полный голос, судя по всему, здешний хозяин и мысли способен читать без особых проблем. Хозяин? Если Тень говорит правду, то он больше похож на добровольного пленника…

«Потому что Везде-и-Нигде соткано из небытия. Когда вещи еще нет — это небытие. Когда вещи уже нет — это небытие. Когда смертный врет, он творит небытие. Когда смертный создает, он творит небытие. Потому что возникает вещь, которой раньше не было — и вместе с ней возникает небытие, которого раньше не было. Но бытие не терпит небытия. И оно оказывается здесь — в Везде-и-Нигде. — Тень хмыкнул. — Я уже бывал в подобных местах, но там Ангелы не взаимодействовали с местными убогами. Наверное, поэтому я не сразу понял, где мы… и не сразу узнал его. Даже испугался поначалу. А потом Ангел появился — и все сразу стало на свои места. Он сплел в единство Небытие с Разрушением, пытается скрасить одиночество убоговскими эманациями.

Но, раз говорит с тобой о Небытии, все равно мучается. Мучается, что окружающее его то, чего нет, бессмысленно по сути. И что он лишь верит, что Небытие имеет смысл. — Тень презрительно фыркнул. — Слабак. Хуже тебя. Ты хотя бы не навязываешь мне свой взгляд на мир. А этот…»

— Ты неправ, Тень.

«Чего?!»

— И ты неправ, Ангел Небытия.

— Что ты хочешь сказать этим, Проводник?

Уолт внимательно посмотрел на трехглазую воронку. Магистр чувствовал древнюю силу сущности, именуемой Ангел Небытия, осознавал, что пожелай Ангел — и он уничтожит и Уолта, и Тень без особого труда. Конечно, тогда сработает Тиэсс-но-Карана, и Ракура (вернее, уже не Ракура), если достанет Меч и вернется с ним сюда, уничтожит смотрителя Везде-и-Нигде — но такого не будет, никогда не будет, и Ангел, скорее всего, знает об этом.

— Да, я сказал, что небытия нет и о нем нельзя думать. Но это «нет» и является есть небытия. Однако нет небытия без бытия и нет бытия без небытия. Так я считаю. Поскольку нет настоящего без прошлого и будущего, но нет прошлого и будущего без настоящего. Всегда есть что-то, и всегда чего-то нет. Без этого невозможна жизнь… Гм. Перед тобой яркий пример, Ангел Небытия. Я есть — но я уничтожаю часть себя, чтобы быть тем, кто «я есть». Я, смертный, Магистр, Проводник — называй, как хочешь! — представляю из себя единство того, что есть, и того, чего нет.

— Но когда тебя не было… — начал Ангел.

— Было что-то другое, — пожал плечами Уолт. — Есть бытие, и нет небытия — но так возможно, только если есть и нет вместе. Не пытайся меня запутать, Ангел. Я знаю, что будет дальше. Можно будет объявить бытием разум, а небытием чувства — и пытаться построить рациональную тиранию, подчиняя смертных чеканным правилам рассудка. Можно объявить бытием чувства, а небытием разум — и жить в свое удовольствие, не обращая внимания на других, потому что другие неважны, важны лишь собственные ощущения, собственное «я», жаждущее приятной аффектации. — Уолт скользнул взглядом по Игнассу и улыбнулся. — А можно пойти еще дальше и объявить бытием только религиозный взгляд на мир, отрицая магию и науку, объявляя их небытием. Вот в чем опасность. Когда ты не видишь единства, а видишь только подчинение. Иллюзия — это не бытие, что рябью покрывает небытие, или небытие, что неуловимо в бытии. Иллюзия — представлять их раздельными сущностями.

Уолт замолчал. Вот ведь. А ведь он так и думает. Не пытался придумать ответ, который устроит Ангела Небытия, а высказал то, что считает правильным. Ведь так и есть, легко объявить что-то несуществующим лишь потому, что никто в глаза этого не видел и руками не трогал. Валкару, нынешнюю богиню справедливости Серединных земель, видели, а некоторые, если верить скабрезным сплетням, и руками трогали — ну а саму справедливость, которую Валкара воплощает? Четырехликий Завас, бог удачи — он не есть сама удача, он ее персонификатор. А кто видел удачу? Видели удачливого смертного, удачно складывались дела — но где она, эта удача? Нет ее, да. Но она есть. Как и справедливость. Вот только ее постоянно надо персонифицировать — в себе, через себя, через свои поступки. Потому что все в этом мире — суть добро и зло, справедливость и несправедливость, порядок и хаос. Но нельзя считать, что только одно из них истинно реально. Бытие и небытие есть во всем, во всякой сущности и вещи. Только чтобы быть, сущностям и вещам нужно помочь появиться. Если ничего не делать, чтобы они были — тогда да, тогда Небытие не отпустит их, не позволит появиться, пока не проклюнутся ростки бытия, которые всегда ждут своего часа — дай только шанс своими делами, небольшой, но шанс…

— Очень интересный у тебя Проводник, Тень, — задумчиво произнес Ангел Небытия. — Первый такой для тебя, да? Нелегко с ним.

«Ты даже не представляешь, как мне хочется его уничтожить».

— Не чувствую в тебе жажды убийства.

«У меня сейчас нет настроения».

— Я ответил, — вмешался Уолт. — Теперь хочу услышать ответ на свой вопрос.

— Задавай, — согласился Ангел. — Но только один.

Один, значит. Сам-то, по сути, кучу вопросов задал. Ладно, Уолт, ты не в том положении, чтобы качать права. Джетуш, Эльза и даже Игнасс сейчас от тебя зависят. Так, что же спросить? Подытожим имеющиеся сведения. Они в Везде-и Нигде, месте, если это можно назвать местом, где обитает некий Ангел Небытия, знающий о Мече и Посохе (о которых даже Уолт почти ничего не знает, точнее, не помнит) Этим Везде-и-Нигде пользуются убоги. Значит, Нижние Реальности? Но в Нижние Реальности попасть не трудно, в магическом смысле, разумеется. И никто из тех, кто посещал даже Пятый Круг и остался в живых, узрев Хоромы Повелителей убогов, ничего не сообщал о фиолетовой бесконечности и Ангеле Небытия. Конечно, что-то мог знать и скрывать Конклав, но ходили бы слухи. К тому же в Школе Магии, обладающей определенной свободой от Конклава, эти слухи стремились бы не только размножаться, но и воплощаться в конкретных исследованиях. Вот это наверняка: невольно вспомнилось, как пьяная компания студентов- выпускников решила проверить модную теорию о том, что Вселенная представляет собой музыкальный инструмент вроде арфы, на струнах которой играет Тварец. Теория суперструн, как ее вкратце называют. Исследование на основе теории проводилось втайне от преподавателей и, как говорил потом Архиректор, от разума, поскольку студенты при поддержке товарищей-аспирантов, пивших в соседней таверне, решили свернуть в струну ближайшие материальные объекты. Таковыми как раз те таверны и оказались. По словам экспериментаторов, потом они собирались их обратно развернуть. Слава