Михаила приглашали еще дважды, но всякий раз потом ускользали от продолжения знакомства. Впрочем, и его попытки так же оставались бесплодными — шрехты наотрез отказывались танцевать с ним. Парень не понимал почему. Фрайхер — пусть и низший, но дворянский титул. Одет скромно, но прилично по меркам Ордена. Тем более — в Гроссбурге, мечте всех жителей Тевтонии. Даже кандидатки в жены тут были все как на подбор — любая из них могла стать украшением императорского двора. А Михаил не урод и не дурак. Чего же им надо?.. Получив отказ в очередной раз, он плюнул на все и поднялся на второй этаж, где находился ресторан. Нашел свободный столик, едва уселся, как подскочил официант и что-то начал говорить, показывая вниз, но принц оборвал его ударом кулака по столешнице:
— Заткнись и неси мне шнапса и закуски! Немедленно!
Шрехт поник и удалился — перечить гражданину Ордена каралось быстро и сурово. Так что объяснять этому фрайхеру, что столики лишь для пар, — бесполезно. Тем более что, судя по незнакомому акценту, тот приехал откуда-то издалека. Зря он на что-то надеется — те из красавиц, что находятся здесь, желают остаться в Гроссбурге. Ни одна из них не поедет невесть куда в пограничные земли…
Михаил выпил уже половину бутылки, но хмель никак не хотел брать его организм приступом, капитулируя перед богатырским здоровьем, полученным в медицинском центре «Вампира». Наконец что-то вроде начало получаться: пол под принцем попытались украсть какие-то нехорошие люди, а те, что сидели за соседними столиками, превратились в милых и приятных… Вдруг за одним из столов вспыхнула ссора: шрехта влепила своему спутнику пощечину и вскочила, пылая от негодования. Ее спутник поднялся, извергая проклятия, затем со всего размаха попытался ударить девушку…
Именно что попытался. Даже в нетрезвом состоянии Михаил был способен надрать задницу любому. Раз — левая раскрытая ладонь встречает движущийся вперед кулак противника, уводя его в сторону. Два — правая ладонь бьет с размаху в грудь с такой силой, что трещат и ломаются ребра. Шум сливающихся в один непонятный клекот голосов пораженных свидетелей. Глухой стук рухнувшего тела. Открытые рты соседей…
Шрехта, за которую вступился Михаил, застывает с открытым ртом, а сам он почти падает обратно на стул и заплетающимся языком говорит подскочившим вышибалам, показывая на лежащую ничком неподвижную тушу:
— Уберите это… — При этом его плащ распахивается, показывая висящий на боку кортик фрайхера.
Нетвердой рукой ткнул большой двузубой вилкой в поджаристый кусок мяса — необходимо было срочно чего-нибудь съесть, иначе он просто вырубится прямо здесь. Внезапно перед ним возникло смутно знакомое лицо:
— Вы разрешите составить вам компанию?
— А, садись!.. — Он пьяно махнул рукой, разрешая. Потом подался вперед, всматриваясь в лицо перед собой: — Ты кто? Я тебя где-то видел… Впрочем, все равно. Садись… Будешь чего? Тогда заказывай. Эй, официант! Обслужи даму! Я плачу!..
Михаил залез в карман, вытащил оттуда пригоршню новеньких тевтонских платиновых талеров и сыпанул их на стол. Официант взглянул на деньги и застыл с открытым ртом, впрочем, и остальные тоже. Ладно — медные или серебряные монеты. Иногда здесь видели золотые. Правда, очень и очень редко, когда сюда заглядывал сын какого-нибудь графа или герцога, которому не могли подобрать невесту среди аристократок. Со слабым полом в тевтонских семьях всегда были проблемы. Но платиновый талер большинство из присутствующих здесь видели впервые в жизни.
Михаил вновь взглянул на свою спутницу.
— Опаньки!.. Вспомнил! — Ткнул в нее пальцем и икнул: — Ты — та самая девчонка, которая меня сначала пригласила, а потом отшила. Во!.. — Он рассмеялся, пьяно раскачиваясь. — Что? Увидела денежки, и я сразу тебе подошел? Перестала брезговать? Не… — Погрозил ей: — Обломись, крошка! Ты мне даром не нужна. Для чего нормальному мужчине такая спутница, которая пойдет за него из-за денег?.. Да ни в жизнь! Так что ешь, пей — это не жалко, и уматывай! Мне и так хорошо…
Снова рассмеялся, снова икнул. И, не обращаясь ни к кому, забормотал:
— Мой папочка, конечно, простой, как имперский грош! Ик!.. «Найди себе половину за семьдесят два часа». Ик!.. А из этих семидесяти двух уже двадцать четыре прошло. Ик!.. И у меня всего сорок восемь часов. Ик… Из которых половину я буду небоеспособен из-за похмелья. Ик… «Найди себе половину, сынок! Иначе не получишь папенькино наследство». Ик…
С трудом сфокусировавшись, Михаил нашел взглядом официанта, поманил его пальцем:
— Эй, ты! Иди сюда!..
Когда тот приблизился, заплетающимся языком забормотал:
— Я тебе чего-нибудь должен?..
— Нет, господин.
— Х-хорошо. А — она?..
— Нет, господин, вы за все заплатили!
— И ладушки. Ик!.. Вот же… привязалась… Слушай… Принеси мне стакан холодной воды и вызови ваген. Я хочу домой. Баиньки… Вот же… Даже шрехты плюют на меня… — И пьяно выкрикнул: — Алисия! Ты права! Я никчемный, ни к чему не пригодный болван!
Он грохнул кулаком по столу, но тут явился официант.
— Господин, ваген ждет вас.
— Отлично. И где вода?
— Вот, господин…
Перед Михаилом возник запотевший стакан. Он нащупал во внутреннем кармане тевтонского плаща капсулу универсального антидота, проглотил, запил, потряс головой… Действие лекарства было практически мгновенным. Все тело моментально пробил обильный пот, выводящий наружу спирт и продукты его метаболизма. Правда, дико разболелась голова. Но это ерунда. Через пару минут пройдет…
Михаил встал, вновь взглянул на изумленную его красноречием девушку, так и сидящую перед ним, усмехнулся, дернув краешком губы:
— Вспомнил. Аюана… Могу тебя обрадовать — сегодня ты, да и все остальные твои соплеменницы потеряли единственный шанс из миллиарда. Да что там из миллиарда… Это все равно, что найти единственный нужный камешек в целой Вселенной!.. Ладно. Прощай.
Отвесил ей шутовской поклон и двинулся к лестнице, ведущей вниз, провожаемый сотнями изумленных глаз…
Новость о том, чем рассчитался приграничный фрайхер, и то, что он, пьяный, наговорил за столом, мгновенно разнеслась среди шрехт, находившихся в заведении. Едва парень ступил на крыльцо, как замер от удивления — внизу колыхалось целое море девичьих голов.
— О тьма!.. Они же меня сейчас разорвут…
Осмотрелся по сторонам, но и позади собиралась не меньшая толпа, состоящая, в отличие от той, что внизу, еще из разъяренных мужчин, которых бросили выбранные ими спутницы. Что ж, пожалуй, придется рискнуть.
Михаил медленно спустился вниз, остановился на последней ступеньке, окинул взглядом лица девушек. Одно и тоже! Жадные глаза на столь же жадных лицах… Внезапно он отметил одно лицо, прикрытое снизу шарфом, в высоком тевтонском капюшоне, из-под которого виднелись лишь глаза. Другие…
— Ты! Иди сюда!
Все замерли. В толпе мгновенно образовался проход. Незнакомка приблизилась, склонила голову, укрытую колпаком плаща.
— Твою руку!
Она несмело протянула ему ладошку, Михаил взял ее.
— Ты не такая, как они, девушка… — Махнул рукой на толпу. — Хочешь ли ты стать моей спутницей на всю оставшуюся жизнь? Мне все равно, кто ты, какого происхождения, какой у тебя статус. Но я готов ко всему, кем бы ты ни оказалась, если, конечно, ты не замужем…
— Нет, господин. Я — не имею супруга… И я готова последовать за вами хоть на край Вселенной! По
