— Не нужно переоценивать возможности наших магов, — возразил Бер, — но ты, прапорщик, прав. С войнушкой на нашем направлении надо заканчивать поскорее. Ведь есть еще вторая половина армии. И что-то мне подсказывает — даже с полным уничтожением ишхидов у города война не закончится.
— Вы серьезно? — изумился Макарский.
Остальные тоже уставились на Александра с не меньшим удивлением.
— Вы на самом деле полагали, что две тысячи солдат — это все, чем располагают ишхиды? — Бер невольно скривился. — Перестаньте! Нам пока неизвестно, сколько именно аборигенов живет в лесах, но лично я далек от мысли, что их там мало. Скорее наоборот. И это вторжение — лишь разведка боем. Выявят наши сильные и слабые стороны, а потом навалятся всем скопом.
Заметив, как побледнел комендант, Бер пожалел о сказанном и поспешил сгладить эффект от последнего высказывания:
— Да вы, Вениамин Павлович, не переживайте так. Враг не пройдет. В городе под ружьем несколько тысяч человек, имеется артиллерия и достаточное количество боеприпасов крупного калибра, чтобы удержать туземцев на расстоянии. К тому же можно привлечь на нашу сторону гноллов в качестве разведчиков и пехоты. Так что прорвемся, — заверил Александр, а сам поставил себе зарубку на память. Поменьше болтать и сменить коменданта форта на другого, менее впечатлительного офицера. Все-таки Макарский больше ученый, чем военный. Вот и пусть кует победу где-нибудь в тылу, «собирая лазеры» из подручных средств. Вдруг да что-то выйдет путное.
«А что, это идея! Ведь, по сути, проблема только в энергии. Надо будет подумать над созданием мощного источника энергии и затем поговорить с Макарским. Заодно узнать, остались ли в живых другие сотрудники института». — Бер поставил в памяти вторую зарубку.
— Свяжите меня сначала с Никифоровым, потом — по обстоятельствам. Если надо будет, попросим помощи у союзников. И еще. Сколько бойцов в форте и есть ли автомобиль? Или Никифоров все забрал?
— Осталось тридцать девять человек, — ответил вместо коменданта Дылгеров. — Плюс вы, Михаил и четыре его охранника. Машина только одна, да и то не наша. Вот его. — Прапорщик подбородком указал на Карпова.
Александр повернулся к Мише:
— Большим человеком стал. Машина своя, охрана…
Карпов немного покраснел.
— Так… Когда стало известно, что вы ранены, меня запихнули в уазик и с охраной отправили… — Он недоговорил. Понял, что над ним потешаются, и смутился еще больше.
— Давайте связь, — удовлетворенный реакцией Карпова, произнес Бер.
— Второй канал, — пояснил Дылгеров, протягивая свою радиостанцию.
Александр рассматривал внутренним взором одно из зданий, где засели остатки армии ишхидов. Рядом стоял сосредоточенный Никифоров и глазел туда же в бинокль. Ветер разошелся не на шутку, то и дело норовя подтолкнуть людей в спину, ближе к краю крыши, и сбросить вниз. Одно хорошо — из-за ветра казалось, что не так жарко. Но только казалось. Пот все равно пропитал одежду, а на ткани бандан давно появились белые соляные разводы.
— Что там? — поинтересовался Вячеслав. Бинокль не позволял высмотреть все подробности.
Ишхидов быстро отучили выглядывать в окна. Короткая очередь из автомата или выстрел из подствольника — и тишина. Попал, не попал — в данном случае дело десятое. Главное, не дать ишхидам возможности действовать. Люди опасались, что у аборигенов еще остались самонаводящиеся стрелы, да и обычными ишхиды пуляли на удивление метко и далеко. Поэтому солдаты старались на рожон не лезть. Тем более что артиллерию ожидали с минуты на минуту.
Генерал откликнулся на призыв о помощи мгновенно. Две гаубицы со взводом стрелков выступили еще полчаса назад. Будь город цел, то уже прибыли бы. А так вэвэшникам приходилось объезжать внушительные завалы на дорогах. Где-то развалившиеся панельные дома мешали проезду, где-то брошенные автомобили, с которых давно сняли все, что может быть пригодным для использования и обмена. В нескольких местах на карте значками были отмечены нагромождения баррикад. Кто их навалил посреди дорог и зачем, никто не знал. Может, во время нашествия гноллов люди защищались, может, банды воевали друг с другом. Этого уже никогда никто не узнает, да и не нужны эти знания никому. Одно ясно: когда-нибудь завалы придется разгребать.
— Насчитал семьдесят три аборигена в ближайшем доме и сорок пять — во втором, — ответил на вопрос друга Александр. — Я могу ошибиться, но вряд ли сильно. Противник внутри периодически перемещается, и уследить за количеством трудно. Плюс-минус пара, что не существенно. Сколько бы их ни было, скоро похороним всех.
— Скорей бы, — вздохнул Вячеслав. — У меня уже в одном месте свербит от предвкушения зрелища. Попили они сегодня крови нашей. Уроды! — И спустя мгновение добавил: — Да и жрать хочется.
Бер не выдержал, хмыкнул. При любых обстоятельствах Никифоров не изменяет себе. Неугомонный и непробиваемый человек. Александр поймал себя на мысли, что до безумия рад, что в сложное время Вячеслав оказался рядом. Не будь его, возможно, все было бы по-иному или вообще кости семьи Беров давно обглодали бы бездомные собаки и местная мелкая живность.
Наконец послышался рев двигателей, лязг гусениц, и все невольно вздохнули свободнее. Командиры переместились на противоположный край крыши, чтобы увидеть подъезжающую к месту будущего действия бронетехнику. Первой ехала БРДМ-2[8], сразу за ней следовали четыре БМП-3[9] со 100-миллиметровыми орудиями. За ними — две ожидаемые самоходные гаубицы «Гвоздика».
— Не поскупились, — протянул Никифоров. — Не ожидал, что у них есть еще и БМП-3. Обычно у вэвэшников круче БМП-2 с 30-миллиметровыми пушками ничего нет, а тут почти что танк!
— Нам же лучше, — отрезал Александр и вышел на связь с командиром союзников.
После недолгих переговоров бронетранспортеры разъехались, беря зажатых людьми ишхидов в полукольцо.
Слай Иэлин утомленно привалился спиной к стене в одной из комнат брошенного дома и, закрыв глаза, пытался сообразить, что же делать дальше? Ужасно хотелось прилечь. Широкое ложе, стоящее всего в шаге от тысячника, манило к себе. В другое время он и мысли о таком не допустил бы. Чтобы он, представитель древнего Дома, вздумал лечь на место, где когда-то спало животное? Никогда!
Но сейчас усталость навалилась такая, что вся высокородная брезгливость улетучилась без следа. Хуже всего то, что скоро придется умереть. Причем абсолютно бесславно. Варвары оказались крепче, чем он думал. Даже не получилось уничтожить достаточное количество врагов, чтобы в будущем кто-либо мог вспомнить с гордостью о нем и об этой битве. Да и какая это битва? Избиение. Скольких они убили? Три? Четыре десятка? Против десяти сотен воинов Дома Белой Скалы! Даже если удастся выбраться, с таким позором в Лес лучше не возвращаться.
Будь под его началом множество Чтецов Душ и магов, все могло бы обернуться по-другому. Иэлин слабо улыбнулся. Сегодня пришло понимание, почему так вышло. Никто ему и не собирался давать ни элитных воинов, ни магов. Владыка Дома решил избавиться от него. Но просто убить не мог. Тогда пришлось бы поссориться с родом Желтого Листа, а этого Владыка допустить не мог.
Иэлин подозревал, что Владыка узнал о его связи со своей младшей дочерью, но все равно воспринял назначение как великую честь, как возможность доказать, что достоин породниться с правящим родом. На деле же получилась изощренная казнь чужими руками. Ведь мог догадаться по поведению этого выскочки Эльтира, что дела обстоят не так радужно! Все было как на ладони. И разница в выучке, в обмундировании воинов его Дома и Дома Железного Дерева, и наличие множества магов в тысяче Эльтира. И насмешливые глаза выскочки, смотрящие на него как на пустое место. Как на УЖЕ мертвеца!
— Ринэль, моя Ринэль! А любила ли ты меня? — неожиданно для себя самого задал вопрос Иэлин и вдруг с ужасом понял, что, скорее всего, нет.
— Вы что-то сказали? — Хриплый голос прервал размышления слая. Иэлин открыл глаза. Рядом стоял Кару — последний выживший сотник. Кроме него и слая, больше офицеров не осталось.
