дроны.
По ним явно кто-то стрелял в ответ. Раз стреляли до сих пор, это однозначно говорило, что сопротивление серьезное.
— Ну там не маленькая группа сектантов, это точно, — сказал я. — Где они только людей находят? Готовых не просто иногда молиться, а лезть под пули?
Богослов смотрел на свой экран, поэтому ответил не сразу:
— Вот и мне интересно.
Мы выбрали хорошее место для того, чтобы осмотреться, и почти добежали до него, когда Богослов резко изменил направление и запрыгнул в ближайший подъезд.
Я почти синхронно повторил его движение. Он, конечно, мог продолжать считать меня зеленым новичком, но на самом деле выходило неплохо.
— Видишь? — спросил он.
— Что? — Так как речь явно не шла о том, что происходит в непосредственной близости, я вновь посмотрел на экран. Возможно, все мои «шалуны» сейчас были заняты чем-то другим. Или я просто смотрел не туда, но ничего особенного не видел.
— Вертолет на крыше. И суета вокруг него.
Я опять перехватил управление одним из дронов, что скакал сейчас поверху, обеспечивая прикрытие. Повернул камеру в нужную сторону.
Далековато. Но вертолет и людей я видел.
— Никак начальство решило, что ситуация складывается не в их пользу? — предположил Богослов.
— Живых брать не приказывали, — подсказал я.
Богослов кивнул. Я отправил «шалуна» по крышам, на сближение.
— Тоско, слышишь? — спросил Богослов. Все это время остатки взвода бурно переговаривались, но у меня их разговоры были сильно заглушены — шлем автоматически делал громче только слова, касающиеся непосредственно меня.
— Да, что? Не до вас. Вы бы вообще возвращались уже. Никуда эти суки от нас не денутся. Не в этом городе. У нас тут бегут и бегут, как заведенные. Только успокоишься, новая пачка прибегает.
— Может, все-таки элементы от зомби в этом вирусе есть? — предположил Богослов.
— Я не разбираюсь, — смиренно признался Тоско. — Оператор вот разбирался в таком, а я не очень. Да вроде нет. Такое ощущение, что они вообще мимо бегут. Если не шевелиться, то могут пробежать и даже не заметить. На движения реагируют, особенно на резкие.
— Ладно. Слушай, тут сектанты деру дать намылились. Вертолет, все дела. Особые пожелания будут?
— Ракету им в дорогу, да и все. А вот еще тема… пусть летят. Их на периметре встретят и разочаруют. Весело. Сами решайте, в общем.
Один из моих дронов вышел в резерв. Я видел, почему: сектант наткнулся прямо на него и не задумываясь влупил в мою машинку из чего-то тяжелого. Походило на РПГ, [11] хотя рассмотреть я не успел. И сам ведь погиб.
— Не, не люблю я на случайности такие вещи оставлять, — пробормотал Богослов.
— Погоди, — остановил я его. — Много сектантов, говоришь? И вообще без башки? Понижен инстинкт самосохранения, это я только что видел. Ладно, один бы молитв перепел и героем себя почувствовал, но тут таких полк целый. Ничего не напоминает?
Богослов наклонил вниз голову и приоткрыл стекло шлема. Вытер пот. Опустил стекло обратно.
— Опять тот же бланк? Здесь-то откуда? Сектор другой, секта — вообще другая. Как они объединились? Откуда получили доступ к таким технологиям?
— Да оттуда же. Крот у нас. И либо их много, либо они очень высоко. Кто-то создает свою собственную армию. Тихую, бесплатную и послушную. Самое главное — храбрую просто донельзя.
— Ладно, — легко согласился Богослов.
Я лишь увидел на экране, как ракета из его «шалуна» ушла вперед.
— Конечно, я бы предпочел сбить их в воздухе, — разочарованно сказал он. — Чтобы наверняка одни ошметки. Дешево и сердито. Но раз тут поработала та же шайка, то у этих, на крыше, должен быть один такой интересный чемоданчик… Который надо бы зацепить целым.
Вертолет взорвался. Несколько человек, стоящих слишком близко, явно мало претендовали на то, чтобы еще когда-нибудь встать. Остальные быстро попрятались.
— Уходим, — решил Богослов. — Соберемся с нашими, почистим перышки и вскроем эту консерву. Ты пару «шалунов» им оставь, чтобы не скучали.
День померк, когда мы были на полпути. Не сказать, что и до этого было шибко светло, но хотя бы как-то. Как всегда, мерзкая погода, низкие облака, а теперь еще и гарь от пожаров, разгорающихся в разных концах города.
Но для заката было еще рановато.
— Что это? — Я поднял голову, пытаясь рассмотреть, почему так неожиданно потемнело. Конечно же не увидел ровным счетом ничего.
— Затмение сегодня, — равнодушно ответил Богослов, даже не поднимая головы. — Не обращай внимания. Мелочи. Солнце затмится на треть, как и полагается. Ибо время близко.
Выбитые стекла позволяли сквознякам беспрепятственно гулять вдоль полок, а полное отсутствие света превращало магазин в какие-то катакомбы. Лишь редкие лампы аварийного освещения еще горели, но и им явно оставалось недолго.
Внутри заметно похолодало. Казалось, что здесь даже холоднее, чем на улице.
Витрины всех бутиков на углу теперь остались без стекол. Пространство расширилось, магазин возвращался в состояние, в котором, наверное, находился до дизайна и появления в нем арендаторов.
Пыль на месте гибели взвода осела, но лучше здесь от этого не стало.
Богослов, проходя мимо полок, заваленных шоколадками, мимоходом ухватил одну, сдернул обертку и, подняв забрало, запихнул в рот. Взял вторую и, не оборачиваясь, бросил назад мне.
Я поймал ее на лету, но есть не стал. Не хотелось. Засунул ее в один из свободных кармашков. Потом подумал и зацепил с полок еще несколько, распихав по карманам. Двухчасовая операция самотеком превратилась в многодневную осаду, так что нужно было подумать о еде.
Тоско стоял прямо в центре. Иногда он оглядывался назад, глядя, как «шалуны» перехватывают очередного бегущего бешеного. Но в основном он смотрел на нас, терпеливо ожидая, пока мы подойдем.
— Как на улице? — почти безразлично спросил он.
— Холодает, — в тон ему ответил Богослов.
— И темнеет, — добавил я, посмотрев наверх. Стекла балконов, большинство, тоже вылетели после взрывов. Мой «шалун» стоял неподвижно около входа в спорттовары. На самом деле он двигался — малозаметно, вокруг своей оси, лишь позволяя камере слегка менять обзор, непрерывно исследуя все пространство вокруг себя.
— У нас под семьдесят человек гражданских, — сообщил Тоско. — И на втором немного, несчитаные.
— Надо бы их вниз спустить, — предложил я.
— И зараженные прут и прут, уж вроде пора им успокоиться, — словно не услышав меня, продолжил Тоско.
— Кто же здесь их успокоит, кроме нас? — усмехнулся Богослов. — Сами они успокоятся только через неделю. Я думаю, что везде так, просто во всех остальных местах их давно уже никто не останавливает.
— Поэтому трупы копятся здесь. — Тоско качнул головой себе за спину. В проходе, особенно около злополучных эскалаторов, мертвые тела действительно лежали горкой.
Меня вновь замутило, но теперь я хотя бы сумел удержать содержимое желудка в себе. Хорошо хоть шоколадку не стал есть.
