отныне называть ее Волгой — уже в силу столь необходимого всем нам символизма.
Шумное одобрительное шевеление в стульях стало ответом профессору.
— Так как украинцы, по их словам, находятся на северном берегу неизвестного водоема — предварительно примем его именно за море, со слов передающего, хотя акцентированного вопроса и ответа по поводу солености, как и степени солености, воды задано не было.
Вотяков, тоже сидевший рядом со мной, тихо забубнил себе под нос — дескать, до того ль, голубчик, было…
— С определенной вероятностью мы можем предположить, что Волга в дельте имеет с Монастырем единую береговую линию. Собственно, это все наши географические познания на сегодняшний день. Нынче мы имеем возможность их несколько расширить, я уже докладывал Главе по необходимым мерам.
Вот тут я уже начал кое-что понимать…
— Для образного понимания, каждый из вас может представить себе глобус Земли, полностью закрытый серым туманом, в одном из мест которого есть окно неправильной формы — итог наших скудных познаний о местности и наша пока единственная, неточная и очень маленькая карта. По аналогии подхода к формированию карт всех вам известных игр-стратегий, например, «Эры Империй»…
Громче всех опять отреагировала стайка молодых пацанов на последних рядах.
— Не стоит так удивляться, молодые люди, — профессор снял очки и пристально посмотрел на шумевших тинов. — Ваш покорный слуга стоял у истоков русского интернета и в свое время выполнял некоторые работы по заказу «Сан-Микросистемс».
Наши хакеры притихли.
— Теперь перейдем к другим областям познания, коротко путешествуя от политологии к соционике… Анализируя информацию, предоставленную нам уважаемым работником радиосвязи, мы обнаруживаем ряд интересных феноменов, непосредственно касающихся и нас. Не останавливаясь на очевидном для всех, я тем не менее хочу выделить некие доминанты. Именно они позволили нам выработать ряд гипотез, представляющих, с нашей точки зрения, наибольший интерес и заслуживающих поиска доказательств. Тем не менее, коллеги, в воле каждого согласиться принять их за основу наших поисков или предложить иные в возможностях собственного информационного метаболизма.
Вот это уже мало кто переварит! Ничего, смотрю, лекция пишется на диктофоны и вскоре будет растащена на цитаты.
— Итак, первое. Известные вам акторы, именуемые ныне Смотрящими, но которых правильней будет называть Селекторами, действуют с определенной целью и по определенному плану. Смотрящие, будем называть их все же так во избежание путаницы, поставили нас в некие рамки, контур которых точно еще не определен.
Лектор перечислил уже известные ограничения и наши неудачи при «покупках», а потом заговорил о той самой селекции:
— Несомненно, все группы проходят своеобразное «тестирование», в котором безжалостно отсеиваются так и не приспособившиеся. Сам принцип отбора кластеров позволяет нам отчасти увидеть подход Смотрящих. «Селективные кластеры», коими в определении акторов являемся и мы, созданы, как многие уже успели заметить, не по национальному принципу, а по принципу единого этнокультурного формата. Такого, как, например, Российская Федерация, где присутствуют не только русские, как «стержневой этноформат», но и представители народов, населяющих Россию… В число ста двадцати человек многие народности не попали. У нас есть мордва, но нет ни одного чуваша. Есть якут, татары, башкиры, эвенк, но нет, например, тувинцев и бурят. И так далее… Можно предположить, что национальный состав определялся не произвольно, а по определяемой исключительно Смотрящими степени вовлеченности в создание общей культуры, как и валентности культур. Но тут пока есть вопросы…
Неужели Уксусников уже составил досье на всех нас? Расторопно.
— Итак, кого нам ожидать увидеть в таких кластерах, как наш? Очевидно, что британская культура будет присутствовать со всеми составляющими шотландской, валлийской, ирландской и прочими. Несомненно присутствие американцев. Далее каждый сможет и сам представлять подобное. А вот то, что подобный замок предоставили белорусам, чехам или полякам, — весьма сомнительно, в силу сильной монокультуры этих стран и народов. Может быть, Смотрящие учитывали фактор некой, по их критериям, «вторичности» таковых монокультур, — профессор по-модному показал пальцами знак кавычек.
— Я также осмелюсь предположить, что возможно применение оценки «прогрессорского» либо «деструктивного» в динамике развития некоторых культур. Это касается, прошу понять меня правильно, современного арабского мира, например.
— А Израиль как? — выкрикнул кто-то.
— Думаю, шансы невелики, — профессор грустными еврейскими глазами оглядел зал. — Однако иудеи есть везде, и общий вклад этноса в мировые культуры для всех, надеюсь, несомненен.
— А Япония?
На спрашивающего зашикали, но он не унимался.
— Нет, а как с Японией?!
После этих вопросов любопытствующего автору доклада пришлось немного отдохнуть — столь сильные обсуждения, возмущения и локальные дебаты развернулись в рядах. Когда кое-как все утихли, Марк Львович вновь начал нас удивлять.
— Однако весьма и весьма вероятно, что представители данных народов все же присутствуют на Земле-два в воплощенной идее кластеров гораздо меньшей численности — без каналов поставки и наблюдения. В нашем «паспорте» написано: «особый режим». Значит, есть и «общий». Наблюдение в данном случае может заключаться в финальной оценке способности такого монокластера влиться в валентную для них этнокультуру кластера селективного. Мы допускаем, что таковым сообществам могут предоставлять одноразовую стартовую помощь, что подлежит проверке. В таком случае это делается для предоставления шанса другим культурам остаться в поле эксперимента… Нас, естественно, никто не спрашивает, и взглядов социума на национальные вопросы не учитывает.
Как тут не гудеть. Конечно, надо! И обдумать хочется, и поговорить самим.
— Командор, даешь перекур! Ухи-вспухи! — заорал Гришка.
Его поддержали многие, и нам устроили перерыв на десять минут. Большинство вышли в боковые проходы, а курильцы — на улицу. Намереваясь присоединиться к спорящим, я внезапно передумал и отошел в сторону, решив просто постоять под темным небом церковного дворика.
— Демон, подваливай, выскажи мнение! — крикнул прапор, в компании с мужиками утопающий в клубах табачного дыма неподалеку. Но я лишь махнул рукой. Разгружу голову — чувствую, впереди нас ждет еще много интересного.
— Серег, ты как думаешь… — Не удалось мне постоять: взбудораженный Гонта развернул меня к себе. — Эти самые бандюки не могут быть одного роду-племени?
— Да вроде… выглядят, как мы. Впрочем, я не присматривался. Белорусы? Дикость какая-то. Зачем из белорусов выжимать криминал?
Тут раздались призывы вернуться в зал, замелькали искры разрушаемых окурков.
Ну, пойдем слушать дальше.
— С вашего позволения, я продолжу интереснейший разговор о мононациональных и других кластерах… Повторюсь, все сказанное — пока только гипотезы. Монокластеры. Их численность не может быть закритически мала и должна обеспечивать возможность гарантированного выживания до момента встречи с кластером селективным. То есть там будут женщины и дети, люди разных специальностей и профессий прикладного характера. Предположу численность в тридцать — сорок человек. У них будут какие-то примитивные инструменты в виде «находки на месте» и некая база-укрытие. Какая?
Гольдбрейх подсмотрел в какую-то тетрадь. «Интересные там могут иметься записи», — подумалось мне.
— В нашем «паспорте» замок имеет версию индекса, или «форму поселения», если принять предложенное в тексте, прописанное так: «Укрепленное, тип два, с сателлит-комплектом, тип два».
