машинально пригнул к баранке — и пялюсь, стараюсь высмотреть что-нибудь в синем небе, потом пригнулся через коробку, вправо смотрю.
— Не туда, налево глянь. На поле, — сунул голову в салон Гоблин.
Вышел я, встал у двери.
В ста метрах от нас на поросшем ромашками поле лежала большущая черно-коричневая куча земли, похожая на террикон, только сглаженный, неровный и без острой вершинки. Будто гигантский крот накидал рыхлого чернозема перед своей норой. А если тут встречаются и кроты? Брр… Ну и чего тут смотреть? У Гоблина бинокль всегда на груди висит, я же управляю машиной и бинокль держу на соседнем сиденье. Потому частенько не успеваю его схватить. Только полез за ним, как сверху:
— Гадская канитель…
Оглядываюсь и просто немею.
Куча начала пошевеливаться. Именно «пошевеливаться» — представьте, что несколько очень крупных меховых зверей попрыгали друг на друга, утрамбовались в большую кучу и что-то там делают. Трахаются, что ли? Смотрю на Мишку, а он уже АКМ пристраивает, прикладывается к оптике.
— Кастет, за руль!
Да что такое! Но приказ я выполнил мгновенно, плюхнулся бодро, дверью хлопнул громко.
И тут прямо посредине этой кучи внизу вдруг оконтурилась огромная голова, и этот «террикон» встал! Весь! Разом!
Знаете, если вы считаете, что, когда-то увидев африканского слона, вы увидели нечто самое впечатляющее по максимуму живого веса на суше, то эта картинка для вас. Слон мне показался добрым осликом Иа по сравнению с тем зверем, который привстал и теперь пристально разглядывал заманчивую металлическую мишень. Морда вся в крови. Конечно, на темной харе и с такого расстояния этого толком не разглядишь, только что тут сомневаться — в крови, конечно. Чудовище!
Это какой-то медведь, в основе своей, решил я сразу. Медведей и видел много, далеко и близко, я на них охотился, убивал, разделывал и ел. Точно, медведь… Но на поле чавкал и присматривался к нам далеко не Мишка Топтыжка, а самый настоящий, теперь уже медвежий Джиперс Криперс размером с КрАЗ. Зверь что-то сделал и рывком стал ближе к нам. Блин, он же еще и прыгуч, как кенгуру!
Я ждал команды «К бою!», но Гоблин молча заработал сам, частыми тройками.
Значит, мне пока лучше посидеть за рулем.
Угнездился, ручку хвать, ноги к педалям. Только не совсем я готов, левая нога онемела! Не поверите: пытаюсь сцепление толкнуть, а нога не слушается — от адреналина, страха, черт его знает… Я, честно скажу, этого зверюги напугался чуть ли не до мокрых трусов, но именно это ощущение онемевшей ноги облило меня холодной липкой Паникой с большой буквы. Правой дернул — работает, нормально.
Зверь после первых же попаданий — а кто может предположить, что Сомов с сотни столько намажет — ситуацию оценил по-своему, к нам не ринулся, в лес не побег: раз — и прыгнул в сторону! Метров на двадцать прыжок! Да не бывает такого! Вот тут Гоблин в молоко и всадил.
А я успел хоть немного этого зверя рассмотреть. Задница. Нет. В этом слове все буквы заглавные. ЗАДНИЦА категорически не медвежья, низкая, широкая, лапы мощные, но поджаты, как у кошачьих перед прыжком. Хвоста не заметил — не успел. Перед почти черный, постепенно переходит к коричневому, к заднице еще посветлей. Мешанина из медведя, льва и гиены, пожалуй, так. «Мешанине» эта трескотня с крыши большого забавного «жука» явно не понравилась, что-то «мешанину» покусывало, кололось. Неужели действительно его шкура все пули «калашовы» отражает?
…У меня как-то порвались ножны на «космонавтском» мачете с оранжевой ручкой из формальдегидной пластмассы. Заказал я у мастера новые. «Покрепче тебе сделать?» Ну естественно, чтобы не порвались больше. Так он сделал… Толщина кожи — я штангелем замерял специально — одиннадцать миллиметров, сухая, как камень, и такая же твердая. Собственно, само мачете больше мне было без надобности — и ножнами можно деревья рубить. Мастер уехал в другой город, так и не спросил я, чья кожа-то. Но зато осознал, из чего делали доспехи в древности.
Здесь, поди, еще толще будет. Плюс шерсть, скатанная в кевлар. Плюс кость толщиной в энциклопедию. Плюс тугой жир.
Я подумал, что надо бы помогать. Только взял помпу, как Гоблин завыл:
— Ко-ости-а-а-а!
Я все понял, воткнулся — и газку!
В люк упал, забрякал пустой магазин, Сомов перезарядился и продолжил упражнение. А я же смотрел в зеркала заднего вида. Чудовище махом вылетело на трассу, очень огорчилось, развернулось с пробуксовочкой и заносом, подняв такое облако пыли — будто целая семья бизонов перед обрывом. И решило заняться наглецами вплотную.
На крыше — сплошной «трах-тах-тах». Да чет без особых успехов, как я посмотрю.
— На пятьсот отскочи резко!
А нога-то моя работает! А охота-то наша налаживается! И-эх, ты! Шнюшка реванула и пошла, родимая, по грунтовочке, сглаживая подвеской бугры и ямки. Отлетел на шестьсот и остановился, быстро вылез с помпой и биноклем.
Зверь встал… Все понятно, выдохся, попрыгун. Ты, братец, как полновесный хищник, бегать звонким галопом или пошлой рысью не обучен. Расстояние приличное, двигатель работает, можно выходить. Встали мы рядом с Гоблином у запаски, смотрим в бинокли невесело. И эта падла на нас смотрит, злится, бока у нее пыхают. Тут зверюга задергала губами размером с покрышку, ощерилась: нам во всей красе предъявили клыки. Сабли! Мать моя, почти как у моржа… Демон, твою мать, зачем ты ДПМ забрал!
— Знаешь, — сказал Мишка задумчиво, — всю жизнь мечтал внушительно произнести хорошую фразу из американских блокбастеров: «Тебе не кажется, что нам понадобятся пушки помощнее?»
— Гы-гы, — подхватил я невесело, — а мне вот эту: «Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?»
— А еще красота: «Соедините меня с президентом!»
— И это зацени: «Не знаю, что это, но оно надвигается на нас!»
Итак, все стоят.
Зверь не дурак, понимает, что ловкий «жук» всегда успеет удрать. Уходить же ему от добычи недоеденной в падлу, не достойны мы лицезрения его хвоста.
— Ну и что, значит, никакого людоедского Птица не было? — поинтересовался Гоблин просто так, для отсечки лишнего.
— Похоже. Чел вышел, ствол за спиной, просматривается неплохо, движения нет. А с такой пушкой ему и белый носорог не страшен. А этот гад прикинулся «кучей» — разве можно подумать, что «куча» может так прыгать? Земля и земля… А может, и не видел, если зверь за деревьями лежал. А когда тот начал прыгать, поздно было. Онемело все, шок. Карабин успел скинуть, а вот вложиться — нет. Этот монстр махнул лапищей так, что оторвал руку вместе со стволом, — видел, куда улетело? Ух, и тварь… Кто это может быть, Гоб? Как думаешь?
— Да ничего в голову, кроме детских книжек, не приходит. Помнишь про пещерных медведей? Вот такого гиганта взяли и умножили на три, — предположил Гоблин и добавил: — Суки. Пусть пока будет пещерник. Ну-ка…
Он вскинул автомат, прицелился и дал одиночный. Зверь дернулся, показывая движение к нам. Мы дернулись, показывая, «хрен те, щас спрячемся и удерем». И опять позиционное затишье. Не может быть, чтобы Мишка его не подранил, — нет таких живых существ в природе: два рожка «семерки» всадил прицельно. Наверняка что-то зацепил…
— Надо добивать, — молвил Сомов.
— Добирать, — машинально поправил я.
— Что?
— Добирать, мы же на охоте.
Помолчали. Сняли страшилище на камеру, для отчета, и опять думаем. Не знаем, что делать. Тут его оставлять? Так нам еще назад ехать. Впрочем, он наверняка уйдет. Дожрет и уйдет — когда он вбок сиганул, я успел заметить, что жрал он там не человека: на земле что-то крупное лежало.
