— Расскажу, расскажу, — кивнул Хельг.
«Ага, как же!»
— Два-тринадцать уже взяли, — сказала дежурная, проверив шкафчик с ключами.
— Наверное, Рунольв или Фридмунд нас еще ждут. — Свальд направился к лестнице.
Ждал их Фридмунд. Он сообщил, что Хаймссон забрал конверт и сразу ушел. А ему было интересно, куда должны пойти остальные, и поэтому он их дожидался.
— Что у тебя, Хельг? Катайр? А тебе куда, Свальд? — Рыжий нетерпеливо крутился рядом, пока они вскрывали конверты.
— Да потерпи ты! — не выдержал Катайр. — Что тебе, трудно полминуты подождать?
— Трудно, — сказал Кнультссон. — Интересно ведь, а вдруг нам в одну аудиторию идти!
— У меня четыре-пятьдесят семь, — сказал Свальд, видимо, для того, чтобы Фридмунд перестал тереться возле него и переключился на остальных.
— Два-тринадцать, — улыбнулся Хельг и в подтверждение своих слов показал бумагу с цифрами товарищам.
— Надо же, какое совпадение, — покачал головой Круанарх. — А у меня шесть-тридцать четыре.
— Ух ты! — завопил Фридмунд. — У меня тоже шесть-тридцать четыре!
Катайр изменился в лице.
— Быть такого не может! — заорал он и забрал у Фридмунда его листок. Убедившись в правдивости слов рыжего, гальт без сил уселся на кровать. — Боги, за что? — возопил северянин, недобро уставившись на фигурки, стоявшие у него на тумбочке. — Разве я мало молился вам? Разве мало своих побед я посвящал вам? Чем я не угодил вам, боги?
— Наверное, Фридмунд лучше молился своим богам, — не сдержавшись, сказал Хельг.
Круанарх шмыгнул носом. Шутка ему не понравилась.
— Ты чего, Катайр? — недоуменно спросил Фридмунд. — Разве это не здорово — мы, наверное, будем в одной команде!
— Лучше бы девчонка… — вздохнул гальт. — Хотя бы и бхатка…
На втором этаже главного учебного корпуса академии («учебки» — как уже прозвали его «птенцы») проходили занятия по гуманитарным предметам. Здесь пыжилась многочисленными гербами благородных семей и Домов аудитория геральдики, навевала скуку тяжелыми фолиантами аудитория историографии, поражал собраниями сочинений древних и новых поэтов кабинет поэтики, навевала скуку заставленная таблицами со сложными схемами аудитория метафизики. Вдоль стен коридора стояли бронзовые бюсты выдающихся полководцев Мидгарда, а на стенах висели портреты ученых.
Хельг скользнул взглядом по ставшей привычной за последние три месяца обстановке, и, прихрамывая, отправился к аудитории 2-13 — лекционному залу, где почтенного вида наставник читал им лекции по истории цивилизаций эпохи Смуты. Он рассказывал, как сложились общества и культуры древних времен на западе, юге, востоке и севере Архипелага, показывал, что общего у них и что различного, приводил много интересных фактов, которые удивляли даже коренных жителей той или иной части Мидгарда. Например, ниронцы не знали, что в древности их правитель раз в двадцать лет перемещал столицу на новое место в связи с тем, что их предки не умели строить канализацию. Бхаты с удивлением узнавали, что, оказывается, их прадеды не раз бывали в древности в Садхебейле и что учеными был даже обнаружен на одном из северных островов храм южных богов. Гальты и не подозревали, что давным-давно северяне пытались захватить восток Архипелага, и только призванные чжанскими соматиками существа из иных пластов бытия остановили вражеский флот. Ну а сванды были потрясены, когда учитель рассказал, что западники являлись самыми кровожадными жителями Архипелага и часто воевали друг с другом. Только неведомая болезнь, унесшая жизнь трех четвертей населения Вастхайма, остановила кровавые междоусобицы. С тех пор между конунгами наладился хрупкий мир, и сванды устремили свой взгляд на другие острова Архипелага, получив славу ужасных разбойников и завоевателей. Хельг был удивлен, когда понял, что даже не все дети Горних Домов знали об этом. Оказывается, у него и его братьев были хорошие учителя, которые не скрывали ни одного факта из древней истории.
Подойдя к нужной аудитории, Хельг постучал в дверь.
— Да-да… — раздался рассеянный голос. — Заходите…
Хельг открыл дверь и вошел. Первым делом он увидел парня, ковыряющегося гаечным ключом в доске. На вид он был лет восемнадцати-девятнадцати, не старше. Еще почему-то казалось, что Хельг его уже где-то видел. Светловолосый худой сванд, подстриженный коротко, однако с длинной тонкой косичкой, спускавшейся с затылка аж до пояса. Одет в такую же форму, как и Хельг, только более темную. Бросив короткий взгляд на вошедшего, парень продолжил ковыряться в доске, и Хельг понял, что он что-то на ней выцарапывает. «Что он творит? Его же за это накажут! Он что, дурак? И что он здесь забыл вообще? Где наставник?!» — такие мысли мелькнули у Хельга, пока он смотрел на старшекурсника.
А вторым делом…
Вторым делом Хельг увидел Альдис, сидевшую за столом в первом ряду с такой высокомерной рожей, будто не конунг, а она правила Мидгардом. И сразу все понял. Сложно было не понять.
И поэтому третьим делом Лис, не сдержавшись, выругался. И довольно-таки грязно. Возможно, если бы здесь оказались жрецы, они могли решить, что парень богохульничает, упоминая Всеотца в
Старшекурсник перестал терзать доску и с интересом взглянул на Хельга.
— Ну, — сказал он, — я, конечно, тоже рад знакомству, но, видимо, не настолько.
Из дневника Торвальда
Я не знаю, чем так провинился перед Всеотцом.
Несомненно одно: вина моя огромна, иначе непонятно, почему он столь сурово наказывает меня. Клянусь, я бы предпочел сражаться в одиночку против пятерых в воздушном бою на Маркланде. Да что там, я бы согласился сразиться в одиночку против всего третьего курса!
А все дело в этой парочке, которую я обязан обучать стараниями наставника Рунгарда.
Самое смешное, что по отдельности они нормальные. Для малолеток, конечно. Хотя два года назад чем я был лучше?
Мысленно я не раз прокручивал в голове сценарий первой встречи, представляя себя в роли и загадочного старшекурсника, и мудрого «ястреба», который поможет советом, и развязного рубахи-парня, и умудренного виндерхеймовской жизнью курсанта, знающего все, что надо знать. В итоге решил, что правильнее будет устроить психическую атаку «испытание молчанием».
Но все получилось совсем не так, как я себе представлял. Кого-нибудь это удивляет? Меня — нет. За два года в академии перестаешь удивляться. И количеству козлов, сконцентрировавшихся на четырех небольших островках, и издевательствам этих козлов, упорно называемым «обучением», и тому, что простой человек может стать вровень с богами небес.
Честное слово, удивляться нечему.
Когда я добрался до аудитории, моя первая будущая воспитуемая сидела внутри и что-то записывала. Коротко стриженная (подход Кнутсдоттир беспощаден настолько же, насколько и эффективен!)
