«устройстве типа „кран сенсорный“». Девушка втайне разделяла неприязнь приятеля к новому навигатору, кем бы он ни оказался, но старательно боролась с этим недостойным чувством. — Я Полина, зоолог… то есть медсестра!
— Наверное, на этом корабле очень приятно болеть, — галантно заметил Леша.
— Смотря чем, — буркнул Тед, вообразив Полину с огромной клизмой в правой руке и не менее внушительным шприцем в левой.
— Да, у нас отличный медотсек. Хочешь посмотреть? — предложила девушка, желая избавить приятеля от тягостной обязанности.
Алексей, разумеется, радостно согласился, но подружеская помощь только ухудшила ситуацию: пилот обиженно фыркнул и поглядел на Полину, как на предательницу. Когда парочка удалилась, Теодор показал клетчатой спине оттопыренный палец, подошел к пульту и плюхнулся в пилотское кресло.
— Ну и как тебе это, а? — поинтересовался он у сидящего рядом Дэна.
— Конкретизируй вопрос, — равнодушно отозвался тот, не отрываясь от экрана.
— Я имею в виду этого дипломированного щеголя! Что ты о нем думаешь?
— Алексей Иванович Васильев, двадцать один год, — помедлив, начал как с листа зачитывать рыжий. — Родился и вырос на Венере, к уголовной и административной ответственности не привлекался, закончил академию с отличием, средний балл — девять целых восемьдесят семь сотых, имеет платиновый диплом, рекомендацию ректора, кубок «Лучший староста потока», грамоту за активную общественную жизнь и значок почетного…
— Спасибо, я и так знаю, что он идиот! — сердито перебил Теодор. — Навязался на нашу голову… И, похоже, уверен, что без навигатора тут горько плачут и ну никак не обойдутся!
— Это соответствует действительности.
— А ты?!
— Я числюсь как техническое оборудование и боевая единица с ограниченными возможностями.
— Дэн, да что с тобой?! — сорвался пилот, так резко и круто разворачиваясь к напарнику, что кресло со скрежетом проехалось спинкой по краю пульта. — Ведешь себя как законченный… киборг!
Рыжий поднял на пилота пустые светлые глаза и все тем же бесцветным голосом ответил:
— Я и есть киборг.
— Раньше тебе это не мешало!
— Раньше я пользовался программой имитации личности.
— Ну так включи ее и сейчас!
— Зачем? Вы же все равно будете знать, что это программа. — Дэн отвернулся.
— Треснуть бы тебя хорошенько, — в сердцах сказал Теодор. — Чтоб встряхнулся наконец.
— Тресни.
Тед понял, что и это не поможет, раздосадованно махнул рукой и уставился в свой экран. Ему срочно требовалось кого-то расстрелять, взорвать или размазать по стенке, хотя бы виртуально.
Всучив Теодору новичка, Станислав Федотович позорно бежал с корабля «по делам» и сейчас с трудом удерживался от искушения связаться с искином и запросить трансляцию с внутренних камер.
— Да не убьют они его, — успокаивающе сказал Вениамин, заметив, как друг косится на скрытый обшлагом комм. — Не так быстро по крайней мере. Сколько у нас еще до встречи?
— Часа полтора.
Станислав, спохватившись, притормозил и огляделся. На Земле он бывал раз десять, но так и не сумел проникнуться нежными чувствами к «колыбели человечества». Несмотря на растянутые повсюду травяные коврики — вдоль тротуаров, на крышах низких домов и полосами на стенах высоток (там трава чувствовала себя похуже, пятнами уходя в желтизну), воздух тут был до того неживой и безвкусный, что в корабле с замкнутым циклом и то дышалось легче. Деревья в мегаполисе не сажали уже с полвека, а последний сквер вырубили лет десять назад: гораздо выгоднее построить на его месте развлекательный центр в пятьдесят этажей, а коврики будут давать в десять — двадцать раз больше кислорода.
Руки бы оторвать гению-биотехнологу, создавшему эту траву. Может, она и задумывалась в помощь природе, но в итоге ее заменила.
— Зайдем? — предложил капитан, кивая на голографическую вывеску ближайшей забегаловки: в столбе голубоватого света над тротуаром парили огромные дымящиеся чашки, тарелки с яичницей и гамбургеры исключительно пластикового вида. Сквозь них равнодушно пробегали в обе стороны прохожие.
— Давай, — охотно согласился Вениамин.
Флайеры, сплошным потоком носившиеся по пятиуровневым трассам, слегка действовали друзьям на нервы. На Новом Бобруйске и двухуровневые были редкостью.
Но едва друзья сделали пару шагов к двери, как их перехватил пузатый мужчина в застегнутом под самое горло плаще.
— Не хотите ли
— Хотим, — подтвердил Станислав, приняв его за администратора кафешки. — А что у вас есть?
Мужчина оживился, покрутил головой и, не заметив ничего подозрительного, поманил друзей за собой, в закуток на стыке домов.
— Могу предложить вам свежее «ко-ко», — зашептал он, многозначительно похлопывая себя по «животу». Ткань обрисовала что-то бугристое, шуршащее оберткой. — Полтора за сорок, два за пятьдесят.
— Э-э-э… — растерялся капитан. — Вообще-то мы…
— Есть еще «кряк-кряк» и… — «Толстяк» приставил руку ко лбу и сделал какой-то загадочный жест: трижды согнул и разогнул два пальца. — А может, — странный тип понизил голос до зловещего хрипа, и Станислав окончательно убедился, что это не администратор, — вас интересует «наф-наф»?
— Нет. — Капитан нахмурился, давая понять, что и сам ничего не купит, и сурово осуждает подобный бизнес. — Мы не по этим делам.
— Ну и жуйте свой картон, дурачье! — «Толстяк» разочарованно отодвинулся.
— Чего он хотел-то? — поинтересовался Вениамин, уже войдя в кафешку.
Станислав так же озадаченно пожал плечами:
— Похоже, местная наркомафия. Совсем обнаглели: средь бела дня, посреди людной улицы…
Официантка, подошедшая к их столику, был немолода, некрасива и уныла. «Вековые традиции домашней кухни! — гласила хвастливая надпись на стене за ее спиной. — Живой обслуживающий персонал! Бумажное меню! Керамическая посуда! Только сертифицированные ГМО! Почувствуйте себя как дома!»
Станислав вернулся взглядом от надписи к официантке и содрогнулся. Тетка смотрела на него, как настоящая теща. Тещи, правда, у Стаса никогда не было, но капитан сразу ее узнал. Кафе держало марку.
— Мне, пожалуйста, просто кофе, — пробормотал он.
— Какого? — сурово уточнила «теща». — У нас есть черный, капучино, моккачино…
— Черный, — поспешно сказал Станислав. — С двумя кусочками сахара.
Тетка так на него зыркнула, что капитан горько пожалел о своем гурманстве. Доктор оказался более устойчив к обаянию домашней кухни и добродушно поинтересовался:
— А какой еще есть?
— По-турецки, по-ирландски, — с отвращением принялась перечислять официантка, — по- центавриански…
— А это как? — Вениамин в отличие от консервативного Стаса любил пробовать новые блюда. — Он с чем?
— Ни с чем, — буркнула тетка. — Обычный кофе.
— А человек им не отравится? — на всякий случай уточнил доктор.
— Мужчина, — противным голосом завела «теща», похлопывая себя по ладони так и не раскрытым меню, как скалкой, — у нас
