Шагах в десяти впереди и слева, возле стоящего возле самой дороги дерева, вдруг, как из-под земли, вырос мужик. Взмахнул топором и дерево начало крениться, падая поперек дороги. Оно еще не успело упасть, а Мишка уже нажал на спуск, болт ударил мужика в грудь, а самому Мишке словно кто-то двинул молотком с правой стороны по ребрам.
Вторая стрела щелкнула по шлему так, что мотнулась голова, не испытывая дальше судьбу, Мишка вывалился из саней и скрючившись за поклажей, нажал ногой на рычаг самострела, отмечая краем сознания свист стрел и раздавшиеся один за другим два мальчишеских вскрика.
— Мишка, сзади! — Ударил по нервам Петькин крик.
В нескольких шагах, слева от санного поезда, перли сквозь глубокий снег трое мужиков в бронях и с мечами. Мишка наложил болт и не целясь — всего-то шагов пять — всадил болт в переднего. Снова, понимая, что уже не успевает, упер самострел в снег. Второй мужик выбрался на дорогу и кинулся к Мишке, широко замахиваясь мечом для удара. Шлем у него был без бармицы, и разворот тела открыл голую шею. Туда-то и метнул Мишка кинжал. Тать успел среагировать, отклонился в сторону и получил прямо в голову брошенный Петькой топор. Удар, хоть и получился не смертельным, но отвлек, а может, и слегка оглушил мужика, и второй мишкин кинжал, все-таки нашел цель. Петька подлетел к оседающему на снег лесовику и принялся рвать у него из руки меч. Третий из нападавших сунулся к скоморошьему фургону, откинул полог и отшатнулся хватаясь руками за лицо. Из фургона вылетел Роська, взмахнул кистенем и лесовик рухнул пластом. Тут же Роське в спину ударила стрела, Роська выгнулся от боли дугой, но наконечник завяз в кольцах брони и дальше не пошел.
Болт лег на направляющие и Мишка осторожно выглянул из-за поклажи, вернее, попытался выглянуть — в шлем снова ударила стрела, да так, что Мишка еле устоял на ногах.
— Петька, не высовывайся, гляди за лесом!
Мишка плюхнулся на живот и осторожно выглянул из-за саней. На опушке леса стоял лучник, внимательно глядя на санный поезд и размеренно, словно механизм, посылал в сторону саней одну стрелу за другой.
Самострел щелкнул, посылая в полет болт, и лучник скрючился схватившись за живот. Мишка снова взвел оружие и уже смелее глянул поверх поклажи. Справа, сильно хромая, пятился от убитой лошади Немой. На него наседали сразу двое пеших, и Андрей отмахивался от них то мечом, то кистенем, примотанным к левой, искалеченной руке. Откуда-то из санного поезда вылетел болт и ударил в бедро одного из противников Немого. Лесовик вскрикнул и упал на четвереньки.
Мишка перевел взгляд влево. Дед крутился на коне, умудряясь противостоять сразу троим конникам. Копья у него уже не было, в щите засели стразу четыре стрелы, а еще одна торчала из передней луки седла — деда явно расстреливали, как мишень в тире, но бывалый профессионал не утка на болоте, и сам уберегся и коня уберег. Вот и сейчас дед тоже переигрывал противников, видать, кавалеристами они были неважными. Как-то так получалось, что против деда каждый раз оказывался только один всадник, загораживавший, при этом деда от двух других. И фехтовальщиком Корней Агеич был отменным, кто бы из троих не очутился в пределах досягаемости его оружия, тут же оказывался в положении защищающегося, правда, добить противника дед не успевал, приходилось снова бросать коня в сторону.
Наконец, у одного из троих лопнуло терпение и он, остановив коня, потянул из саадака лук. В него- то Мишка и выпустил очередной болт. Так и не вытащив до конца лук, всадник кувырнулся с коня. Мишка снова согнулся над самострелом.
Мишка снова поднял взведенный самострел над санями. Второй противник деда, застряв ногой в стремени волочился по снегу, а с третьим сотник Коней сошелся вплотную. Кони, встав голова к хвосту, кружили на месте, а всадники рубили друг другу щиты в щепки. Впрочем длилось это недолго, третий дедов противник взмахнув руками, откинулся на круп коня. Мишка глянул в сторону Немого и как раз в этот момент Андрей, отведя своим мечом клинок противника в сторону, ударил того поверх щита локтем в лицо. Мишка аж вздрогнул: при медвежьей силище Немого такой удар, запросто, мог вмять нос чуть ли до самого затылка, а локоть-то еще и в кольчуге. Уложив последнего из нападавших, Андрей сам пошатнулся и тяжело осел в снег.
Мишка закрутил головой, но стрелять было уже не в кого, все закончилось.
— Капра… — Голос предательски сорвался, Мишка прокашлялся. — Капралы, доложить о потерях!
— Роська… Вон лежит… Вроде живой…
Петр стоял над мертвым мужиком бледный, даже чуть зеленоватый, держась обеими руками за рукоять слишком большого для него меча.
— Ты капрал или девка?! — Подражая командному тону деда, рявкнул Мишка. — Быстро проверить и доложить. Да брось ты эту железку, бегом!!!
Петька затрусил вдоль саней, а Мишка обвел глазами и самострелом поле боя, проверяя: не шевелится ли кто-нибудь из нападавших. Окровавленный снег, трупы, кони без всадников… Недалеко от саней на снегу валяются копья, видимо, на копейный удар лесовики к себе не подпустили. Немой, сидя на снегу, что-то делал со своей правой ногой, дед сгорбился в седле, свесив руки, было видно, что он здорово измотан.
— Петька! Уснул? Не слышу доклада!
— Иду! — Петька действительно шел, но с совершенно убитым видом, новости, похоже, были совершенно безрадостными.
— Ну?
— Кузька ранен… в ногу, Роська ранен в спину, Меркурий…
— Ну? Да не молчи ты!
— Меркурий убит… — Петька всхлипнул — Демка тоже…
— Все?
— Митрий ранен в голову, Артем в грудь, как Роська. Минь, пойдем, Кузьку со стрелы снять надо.
— Как это снять? — Не понял Мишка.
— Ну, пришпилило его, пойдем…
Кузьку действительно пришпилило. Стрела, прошив бедро, вонзилась в доску, на которой он сидел.
— Кузя, ты как?
— Демку… Минь, Демку убили…
