тоску тех времен. Мишка сочувственно промолчал, и дед после паузы продолжил:
— В том году Глеб, как раз, по осени жениться собирался. На дочке Луки Говоруна, заметь. Как уж Лука с Данилой седьмой десяток уломали, я не знаю, но выбрали Глеба десятником, вместо убитого… Вместо отца твоего. Мне даже и не сказали, да и не до того мне было. — Дед снова замолк, о чем-то задумавшись, потом отрицательно помотал головой, видимо, каким-то своим мыслям и решительно заявил: — Нет, десятником Глеб справным был! На той переправе проклятой только одного человека потерял — стрелой убило. А не утонул ни один, Глеб как-то сумел коней от паники удержать и всех людей под берег вывел. Но знаешь, как в жизни бывает… Баба, она же хуже топора подсечь способна. Недели за две до свадьбы, дочка Луки возьми да и сбеги с другим! Лука не стерпел — погнался, настиг и убил. Обоих. А Глебу, в сердцах конечно, сказал, что от нормальных мужиков невесты не бегают. Ладно бы, с глазу на глаз, а то прилюдно! Ну Глеба и понесло — ни одной юбки не пропускал, все доказывал кому-то, что он не хуже других мужиков. Службу совсем забросил, а в десятке разговоры пошли, что, мол, не по заслугам он десятник, а стараниями Луки. Так вот и доигрался.
— Но на сходе ему же предлагали десятником остаться — вспомнил Мишка — а он всех облаял и ушел.
— И правильно сделал! — Дед сдвинул брови и строго взглянул на внука. — Не то, что всех облаял, а то, что ушел. Сколько можно шепотки за спиной слушать, да в любой час упрека ждать? Глебу сейчас в самый раз податься куда-нибудь, где ему никто и ничто о том позоре напоминать не станет, и где он себя будет чувствовать на заслуженном месте, а не чужими стараниями пристроенным. Короче, я с ним уже переговорил, он согласен. Семьи у него нет — родители в моровое поветрие преставились, с женитьбой, сам понимаешь… За хозяйством сестры присмотрят, так что, в Ратном его ничего особенно не держит.
— Все равно, мало, деда. Еще наставники нужны.
— Куда ж тебе еще-то?
— Пять человек на полторы сотни отроков, а может и на две!
— Откуда две? Что-то ты, Михайла, размахнулся, чуть не на княжью дружину.
— Считай, деда сам: полсотни уже есть, добавь четырнадцать купеческих сынков, да семьдесят четыре парня от Нинеи придут, да я сам с братьями и музыкантами. Уже получается сто сорок. Теперь, давай прикинем, сколько отроков можно будет взять из холопских семей, принадлежавших бунтовщикам…
— Эге! Да ты, внучок, и впрямь войско собирать надумал! — Дед уставился на Мишку с веселым удивлением. — И с кем же ратиться собираешься?
— С кем, не знаю, но послушал я вас с боярином Федором тогда на Княжьем погосте и понял, что ратиться придется. Причем, скоро. А сколько у меня ребят останется после первого же боя, это ты, господин сотник, мне сказать должен, я не знаю.
— Вот, значит, как. — Дед задумчиво поскреб в бороде. — Выходит, ты не зря тогда толковал, что мне учиться нужно, как вас правильно использовать? Кхе… Если вас одних в сечу сунуть, то от двух сотен может и вообще ничего не остаться, но иметь при себе две сотни выстрелов… Вот уж заботу ты мне придумал!
— Деда, ну согласись: шесть десятков ратников, прикрытых двумя сотнями выстрелов — сила! Только подумать надо, как эту силу правильно использовать.
— Кхе… Измыслил, поганец. Вас же еще учить и учить — еще года два-три, а ты уже сейчас…
— Деда, сотню тебе не восстановить. Не сердись, но это же правда. Сорок-пятьдесят новиков наберется лет за шесть-восемь, да и не все выживут, а сколько потерь за эти восемь лет сотня понесет? Вы же с боярином Федором сами решили, что спокойной старости у вас не будет! Помнишь, отец твой приказал каждому ратнику от пяти холопок детей завести, чтобы сотня пополнилась?
— Кхе! И про это вызнал! Ну, Михайла… — Дед, прищурясь, с улыбкой глянул на внука. — Понравилось лечение? Захотелось, чтобы холопки тебя дальше… гм, лечили?
— И ждать результата пятнадцать-двадцать лет? Нет, деда, Младшая стража тебе уже большую часть этого срока сберегла. Считай, что у тебя уже есть полторы сотни новиков! Доводи их до ума и забудь про нехватку людей!
— Кхе! До ума, говоришь?
— Да, господин сотник! Только учить их надо, как настоящих новиков, а для этого пяти наставников мало. Нужно, хотя бы по одному наставнику на десяток, иначе проку не будет. Ты подумай, деда: нужно же и урядников из них готовить. Хорошо: Алексей сотником был, умеет людьми командовать, Глеб, как ты сказал, десятником справным был — двое! На двадцать будущих урядников. Их же отдельно учить надо, да не все еще годными окажутся, значит, двадцать пять-тридцать.
— Не учили у нас никогда на десятников, сами вырастали!
— И что в этом хорошего? Такое дело важное, и на самотек пускать! Нет, деда, так дело не пойдет!
— Кхе, вот клещ! Вцепился, не отдерешь! Где же я тебе наставников возьму?
— У Бурея! Тех, кто по старости или по увечью в обоз перешел. Десятники бывшие среди них есть?
— Только один. Но еще четверо с серебряными кольцами… — Деда мишкино предложение, кажется, заинтересовало. — Только они же все увечные: двое безруких, Филимон — бывший десятник — разогнуться не может, все больше сидя любое дело делать норовит, еще у одного нога не гнется, даже верхом ездить не способен…
— Ну и что? Был бы разум светлым, им же не воевать, а учить ребят надо!
— Кхе… Поговорить, что ли, со стариками, посоветоваться? За ними же уход нужен, семью с собой перевозить в Воинскую школу, значит, жилье им строй… Опять же, хозяйство не бросишь… Ох, морока.
— Зато, результат какой может быть!
— Ладно… подумаем. Нет, но ведь кормить же всю эту ораву придется! Ты об этом задумывался?
— Задумывался, деда. Брать надо только тех, у кого холопы есть, чтобы прокормить могли. Но увечным же всегда холопов из добычи в первую очередь выделяли, что б не бедствовали. Обычай же!
— Да не про наставников я! Две сотни молодых мужиков! Мясо с леса возьмем, рыбу — с рек, а остальное? Земля нужна, рабочие руки на ней! Ладно, обещал тебя от части забот освободить, сам с этим разберусь. Две сотни прокормим. Наши холопы работают, холопов бунтовщиков добавим, Осьма чего-то наторгует, Нинея тоже кое-что подкинет. Но запомни: если воина не кормит земля, его должна кормить война. Шесть десятков, прикрытых двумя сотнями выстрелов, из первого же похода должны привести несколько сотен холопов. Если хочешь, чтобы войско у тебя было справным, то на каждого воина ты должен иметь хотя бы по одной холопской семье. И это только на прокорм, а кони, оружие, доспех — сверх того.
Дед помолчал, о чем-то раздумывая, потеребил кончик бороды, вздохнул.
— Деда, ненадежно это все: что-то наторгует, кое-что подкинет. Войску бесперебойный достаток нужен. Давай-ка вспомним, что мы с тобой о Погорынском воеводстве говорили, помнишь?
— Помню, все помню, Михайла. Не потянуть нам этого пока. — Дед жестом прервал уже открывшего было рот Мишку, и продолжил: — Я сказал: пока! Слушал ты меня с Федором, да недослушал, или не понял. Чтобы такое дело поднять, нужно две вещи: сила и умение. Сила у нас… будем надеяться, скоро будет, а умение… — Дед снова задумался, Мишка тоже молчал, ожидая продолжения. — Умение есть у Федора Алексеича. Я ведь помню, о чем у нас тогда разговор был, когда ты мне о способах управления рассказывал. Самим нам Погорынскую землю по-настоящему под свою руку не взять, даже с помощью Нинеи, она тоже не всесильна.
Ты тогда говорил, что боярин Федор нам нужных людей подберет, чтобы с Погорынских земель
