Первак сидел на земле, поддерживаемый отроками, тут же валялся шлем, крепко попорченный сильным ударом, скорее всего, топора. Рядом на коленях стоял Матвей и перевязывал Перваку голову.
— Как он? — спросил Мишка.
— Жить будет… если не помрет! — зло отозвался Матвей. — Домой его надо, к Юльке, а еще лучше, к Настене.
— Еще раненые есть?
— Куча!
— Тяжелых много?
— Да не знаю я! Учился мало! Зови Илью с острова, я не управлюсь!
— Прекратить истерику! — гаркнул в ответ Мишка. — Сейчас за угол отведу, да рыло начищу! Зовешься лекарем, так лечи, нечего тут сопли размазывать! Приказываю заниматься только тяжелоранеными, легким ребята помогут сами, на то их вы с Юлькой и учили!
Матвей ничего не ответил, только ниже склонился над Перваком.
— Вторуша! Ты где? — позвал Мишка.
— Младший урядник Варлам здесь, господин старшина! — раздался сзади голос Вторуши.
— Принимай командование десятком вместо брата.
— Слушаюсь, господин старшина.
Мишка вернулся к воротам и увидел, как Демьян с Тарасом вносят во двор убитого отрока Сильвестра — стрела, пробив бармицу, вошла под скулу, а вышла через шею. Около крыльца сидел на земле наставник Глеб и держался рукой за окровавленное лицо.
Мишка откинул с лица бармицу, и свистнул: «Урядники, ко мне!» Поймал за руку первого попавшегося отрока и приказал:
— Помоги наставнику Глебу, Матвей занят… Погоди-ка, Дударик? Ты что здесь делаешь?
— Я, дядька Михал, за вами… потихонечку…
— Я же запретил тебе! Вернемся — тридцать розог! И в темницу на десять дней!
— Слушаюсь, господин…
— Иди, Глеба перевязывай, потом подойдешь к Матвею, назначаю тебя его помощником. Пошел, малявка!
Дударик уныло побрел к Глебу, вытаскивая из подсумка рулончик полотна для перевязки.
— Урядники! Все здесь? Доложить о потерях!
— Первый и второй десятки, старший урядник Дмитрий. Все целы.
— Третий десяток, урядник Артемий. Один, не то, чтобы раненый, но… как бы сказать…
— Что? Обгадился, родил с перепугу, уши отпали? — вызверился Мишка. — Чего ты мямлишь?
— Баба Ефрему рассолом в морду плеснула, — объяснил, наконец, Артюха — сейчас ему глаза промывают, но не знаю, что выйдет.
— Ладно, дальше!
— Четвертый десяток, урядник Демьян. Один убитый, один раненый, легко, один расшибся, но не сильно.
— Пятый десяток, младший урядник Варлам. Три убитых, один раненый. Тяжело.
— Сколько убитых?
— Трое. Питирим, Онуфрий и Антоний. — Вторуша неожиданно всхлипнул. — Первак плох совсем.
— Михайла! — Раздался с крыльца хозяйского дома голос Алексея. — Что у тебя?
— Сопротивление подавлено, господин старший наставник, с остальным разбираемся!
— Ну, разбирайтесь. Костер пожарче разведите. — Алексей развернулся и ушел обратно в хозяйский дом.
— Господа урядники, слушай мою команду! Урядник Варлам…
— Я не урядник! — испуганно отшатнулся Вторуша, видимо восприняв назначение, как приговор брату.
— Урядник, урядник — Первак еще нескоро поправится, так что, командуй. Я сказал: поправится! — повысил голос Мишка в ответ на отрицательное мотание головой Вторуши. — А пока, слышишь? ПОКА он выздоравливает, ты командуешь десятком. Понял?
— Так точно, господин… — Вторуша шмыгнул носом. — …Господин старшина.
— Вот и ладно. Урядник Варлам! Одного человека послать за Ильей на остров, остальным — принести убитых сюда, сложить вон там у тына.
— Слушаюсь, господин старшина!
— Дмитрий, Роська, Артемий, осмотреть все закутки, выгнать всех и запереть в сарае, только осторожно, не нарвитесь, как я в прошлый раз. Пленных стражников связать и к костру. Дмитрий, командуй.
— Слушаюсь, господин старшина.
— Демьян, убитого… да, уже принесли. Подыщи местечко для раненых, и выстави дозорных, Стерв подскажет, где лучше.
Урядики разошлись, а Мишка подошел к Дударику и Глебу. Дударик уже закончил перевязку и теперь пытался помочь Глебу встать на ноги, но сил у мальца не хватало. Мишка закинул руку раненого себе за шею, поддел плечом подмышку и помог дотащить Глеба до крыльца хозяйского дома.
— Дударик, что с ним?
— Стрела вскользь по скуле прошла, почти до кости рассекло.
Глеб что-то невнятно пробормотал и попытался сплюнуть, не вышло — кровавая слюна потекла по бороде.
— Я замотал, — продолжил Дударик — но там, наверно, зашивать надо, я сбегаю за Матвеем?
— Не надо, он сейчас сам подойдет, посиди пока с Глебом.
Глеб опять безуспешно попытался что-то сказать, было похоже, что кроме рассечения, он был еще и контужен.
Что-то еще беспокоило, какое-то воспоминание. Мишка повертел головой, оглядывая двор.
Так ничего и не вспомнив, Мишка поднялся на крыльцо и вошел в хозяйский дом. В сенях лежал с пробитой стрелой грудью новый смотрящий. Рядом валялся колчан, затейливо украшенный серебряными заклепкам, и сложный, чувствовалось, что очень мощный, лук — весьма недешевое оружие. Из сеней вовнутрь вели две двери — дом был просторным. Из-за одной двери доносился детский плач и женские голоса, Мишку передернуло от воспоминаний и он направился в другую горницу, откуда раздавались мужские стоны и ругательства.
Здесь все свидетельствовало о недавней жестокой рукопашной схватке: опрокинутая и поломанная
