К Сидельникову подошли еще двое офицеров, молодой и рыжий Белов, который командовал ведомственной охраной плотины еще до Беды, и омоновский лейтенант Васечкин, молодой и несмотря на фамилию не по-русски смуглый, чей взвод сейчас выступал за местную разведку. С народом действительно было туговато, Сидельников по секрету сказал, что даже внушительная вроде бы артиллерия укомплектована расчетами хорошо если наполовину. И то частично за счет нашедшихся среди беженцев резервистов, а то вообще бы беда была.
Минут через тридцать после того, как уселись за стол, по дороге проскочили 'водник' и второй 'бардак' - уехали эсбэшники, трофейную броню им дали на усиление, на всякий случай. Циммерман облегченно вздохнул и мысленно перекрестился. 'Баба с возу - кобыле легче' - произнес он про себя.
А вот случившееся дальше его уже озадачило. На короткую связь вышел Шилов:
- Циммер, слышь... - сказал он. - Ты будешь смеяться, но у радистов перехват записан.
- И чего?
- Кто-то вышел на связь с хлебозаводом и дал команду неким 'своим' отходить в Нижний.
- Направление на сигнал есть? - насторожился Циммерман.
- Естественно. С северо-востока сигнал пришел, с бандитской территории.
- И что?
- И этот самый кто-то обматерил девку на связи с другой стороны, что дисциплину связи не соблюдает, хлебозавод своим именем назвала.
- Еще информация есть?
- Разумеется. Тот, кто командовал, намерен соединиться со своими, подойдя к Нижнему по другой стороне реки.
Циммерман задумался. Сильно задумался, до головной боли, зубами даже заскрипел. Затем он сказал:
- На командира с докладом пока не лезь, все может туфтой оказаться. Идеи есть, откуда он полезет на другой берег?
- Думаю, что по плотине.
- Он и вплавь может, забыл?
- Может. Но зачем ему? Если он идет уже из города и задачу выполнил, то знает, что плотина безопасна. И если не знает, то почти наверняка разведать решит. Если нас не обнаружит, то поедет по ней, зачем ему самому себе трудности искать?
- Логично. Готовь засаду.
- 'Черных' возвращать?
- Да пошли они, только завалят дело. Пусть катятся.
Он поднял глаза на слушающих с любопытством разговор и спросил, обращаясь к Сидельникову:
- Поможете захват организовать? Аккуратный, чтобы без стрельбы и членовредительства?
- Кого? - коротко спросил тот.
- Да поедет через вас отрядик небольшой. Так нормальные ребята, только резкие как понос. Если не поймут шутки, то могут в бутылку полезть.
- Для проверки остановятся? - уточнил собровец.
- Вот и я о том. - удовлетворенно кивнул Циммер. - Остановятся, это не банда. Командиры наши их зачем-то хотят аж кушать не могут.
- Сделаем.
Александр Васильевич Пасечник,
начальник СБ концерна 'Фармкор'.
31 мая, суббота, утро.
Нормально поговорить с Салеевым удалось только сегодня с утра, все время что-то мешало. Разговор вышел сложным, но к этому Пасечник был готов. Скрывать то, что он копает под друга детства бывшего десантника, было нельзя, следовало говорить правду. Самому Пасечнику к сложным разговорам было не привыкать, и главную проблему он в таких случаях старался превратить в главный же аргумент:
- Марат, я понимаю, как звучит, поэтому не по своей линии разбираю информацию, а решил тебя привлечь.
- Саша... в смысле Главный, в курсе?
- Он и инициировал расследование. - честно ответил Пасечник. - Они по ошибке ему не тот файл скопировали, Главному показалось подозрительным.
Салеев вздохнул, потер лицо ладонями, затем быстрыми шагами подошел к окну. Не оборачиваясь, спросил:
- К чему это все может привести?
- Честно?
- Абсолютно честно. Если что-то пойдет не так, как ты мне сейчас скажешь, я плюну на все договоренности и поступлю так, как считаю нужным. Я с Домбровским с первого класса вместе, и жили в соседних подъездах. А Саша... Главный, в смысле, жил в доме напротив.
- Если абсолютно честно..., - начал Пасечник, пропустив всю 'детскую лирику' мимо ушей, - То если Тимохин не расколется сам и сразу, его придется пытать. А если начнем пытать, то он умрет в любом случае, хотя бы ради того, чтобы Домбровский не знал, что попадал под подозрение и какими способами подозрение развеялось.
- А если это все же он... в смысле, они? - Салеев резко повернулся к собеседнику.
- Если это они, то я передам Главному добытую информацию. И он пусть решает, я умываю руки.
- И все же, почему ко мне пришел?
- Я же сказал, что не хочу потом недопонимания. - терпеливо повторил генерал. - Не хочу я быть злодеем Пасечником, который разрушил вашу дружбу и всех облил дерьмом. Главный попросил меня в его и твоем личном копаться грязными ментовскими руками, а мне это самому как нож острый. Поэтому присоединяйся.
Салеев задумался. Молчал минут пять, наверное, Пасечник все это время терпеливо ждал, разглядывая висящую на стене карту с пометками. Обернулся лишь тогда, когда Салеев заговорил:
- Хорошо. Я не знаю Тимохина толком и он мне вообще не нравится. Забирайте. Но весь процесс получения информации должен идти под моим присмотром.
- В смысле?
- В смысле я хочу быть уверен, что Тимохин сказал именно то, что сказал. Что я не принимаю решений на основе непроверенной информации. Что твои костоломы или 'уроды'... да, да, знаю я про 'уродов', не выбили из него то, чего он на самом деле и не знал.
- То есть хочешь, чтобы следствие перешло прямо к тебе?
- Нет, я не умею вести следствие. - покачал головой Салеев. - Веди его ты. Но в моем месте, с моей охраной, и на допросах буду присутствовать я сам, или тот, кому я доверяю.
- А это решение ты не изменишь при каких-нибудь новых сильных эмоциях? - вздохнул Пасечник.
- Я когда-нибудь свои решения менял?
- Ну, все бывает в первый раз. Обстоятельства очень уж уникальные. Ладно, мы договорились. Тимохина сегодня отправят на неделю поработать на новый КП, там его и надо взять. И полная изоляция. И еще... - Пасечник, не смущаясь грубостью поступка, уставил указательный палец в лицо Салееву. - ... Если какая-то информация уйдет в сторону потому, что кто-то из твоих не умеет секретность соблюдать - я вывалю все на общее рассмотрение. Сами разбирайтесь. Мы в этом друг друга поняли?
- Поняли. - спокойно кивнул Салеев. - Здесь будут думать, что Тимохин трудится и будет там не меньше недели.
На этом разговор с 'министром обороны' и закончился. Исходом Пасечник был доволен.
