- Что устроил? - не понял вроде бы Домбровский, но при этом как-то резко, по ураганному побледнев.
- 'Шестерку' выпустил. Весь мир убил. На хрена?
- Сань, с ума сошел? - вполне натурально удивился Домбровский. - Ты пьяный или как? Нашел где злодея искать!
- Коля, в соседней камере уже три дня дает показания на камеру Тимохин. Бермана привезли сегодня ночью. Он отпирался не больше часа, а потом подтвердил рассказ Тимохина. Тимохин не стирал файлы с видеозаписями о том, как вы снаряжали баллоны, а коллекционировал и держал в своем ноутбуке. Они ему были дороги как память. Говори лучше, пока мы вдвоем здесь.
- Вот как... - выдохнул Домбровский.
- Именно так. - спокойно сказал Бурко.
- Закурю, не возражаешь?
- Кури, вытяжки тут нет, правда.
- Есть, вон она. - Домбровский оказал на маленькую решетку в углу. - Только не уверен, что она уже работает.
Достав сигарету из мятой пачки, он еще по студенческой привычке размял ее, затем щелкнул одноразовой зажигалкой.
- Сань, нас тут никто не слушает?
- Нет. - покачал головой Бурко. - Я хотел поговорить именно наедине.
- А там, в Центре, поговорить не получалось?
- Здесь свидетели. На случай, если ты начнешь отпираться. Поэтому сюда и приехали.
Домбровский глубоко, так что щеки запали, затянулся, кивнул, выдохнул облако дыма, разогнав его рукой, сказал:
- Хорошо, не начну. Я выпустил вирус. Совершенно сознательно, находясь в здравом уме и твердой памяти, ни секунды не сомневаясь в том, для чего я это делаю. А главное - для кого.
- В смысле? - чуть нахмурился Бурко.
- В смысле, в смысле... - передразнил его Домбровский. - Будто сам не понимаешь, что это было сделано для тебя.
- Для меня? - удивился тот. - А ты уверен, что я Всемирный Песец заказывал? А? Точно уверен?
Домбровский нервно, как-то истерично хохотнул, затем ответил:
- А что, нет? Да ты всей своей жизнь за последние годы просто кричал об этом! Когда ты начал свою армию собирать, этот самый Центр строить? Когда узнал, чего достигли американцы с 'шестеркой'? Так? Скажи что нет! А как ты злился, когда узнал, что они уничтожили все образцы, и как ты радовался, когда выяснил, что Биллитон сохранил всю документацию! Скажи что это не так!
Бурко покачал головой, вздохнул, ответил спокойно:
- Коля, ты сошел с ума. Армия - новый бизнес. В Думе был уже законопроект о разрешении таких армий. В Ираке уже несколько наших частных компаний работает, это отличный бизнес. А вирус - оружие. И лекарство, как ты его повернешь и как модифицируешь. Ты же присутствовал при том разговоре с Биллитоном, ты все помнишь.
- Но вместе с тем ты сначала открыл работы по военному проекту. - чуть ернически ответил Домбровский. - А Биллитон по твоему поручению их направлял в нужную сторону. Чтобы Дегтярев с пути не сбился. Как объяснишь?
- Что государству важнее, лекарство или оружие? - ответил вопросом Бурко. - И за что больше заплатят? Ты заговариваешься. Или изображаешь дурака.
- Саш, ты можешь отбрехаться от меня по каждому отдельному вопросу. - шагнул в его сторону Домбровский. - Если я начну рассматривать каждый из них в отдельности. Но я так не делаю, если ты помнишь, то я по специальности именно системный аналитик. Сис-тем-ный! Вкурил? Я рассматриваю все в комплексе. И как один из лучших системных аналитиков в этой стране, я вижу - ты ждал возможности выпустить вирус. Ты этого хотел. Ты об этом мечтал. Все твои игры в солдатиков, все твое любовное обустройство убежищ - это все были твои мечты. Ты получил оружие Апокалипсиса, но продолжал играть им в детский пейнтбол, тратя миллиарды! Дрочил на него просто.
Бурко слушал молча, не дрогнув лицом, лишь сжал зубы так, что желваки вылезли. Домбровский же между тем входил в раж:
- Когда ты всем этим занялся, я чуть ли не боготворил тебя. Я видел рядом с собой человека, который взял мир за глотку и скоро сожмет ее железной рукой. Бог! С божественной властью! А ты все играл, и врал самому себе, придумывал какой-то нелепый бизнес, а я же тебя знаю с рождения практически! Я тебя насквозь вижу! И я умею анализировать. Да ты каждый день, отходя ко сну. Только и мечтал об этом, что пусть не ты, но кто-то другой возьмет на себя не грех, нет! Не грех! Нет греха в том, чтобы снести с лица планеты этот мерзкий и гнилой мир! Не грех! Ответственность кто-то на себя возьмет!
- И ты?
- И я взял ответственность! Я! Взял! Я! Твой единственный настоящий друг! Ради тебя взял! Чтобы ты получил то, о чем мечтаешь!
Глаза Домбровского вылезли из орбит, став чуть ли не больше толстых стекол очков, волосы растрепались, борода торчала вперед неряшливым веником. Тощие мосластые ладони тот сжал в кулаки, прижав их к груди.
Бурко, до того даже испугавшийся того темного и радостного, что метнулось в его душе из самых глубин к выходу, вдруг успокоился, вытер лицо носовым платком, сказал:
- Слюни, Коля. Брызгаешься.
- Что? - не понял тот, сбитый с мысли в середине своей истерической речи.
- Слюни. Плюешься. - Бурко убрал платок в карман. - Коля, тебе кажется, что ты можешь меня просчитывать. И тебе кажется, что ты умнее меня. Если бы ты был умнее, ты бы мне платил, а не я тебе. Поэтому я тебе скажу - ты ошибаешься. Доказывать не буду, прими на веру. Не примешь - твои проблемы, мне все равно. Пока твоя жизнь находится у меня под ногтем, а не наоборот.
- Саша, ты так не можешь... - снова заметно испугался Домбровский. - ты не можешь так со мной говорить, мы с тобой...
- Затнулся, быстро! - шагнул к нему Бурко, опуская руку на кобуру. - Заткнулся если не хочешь, чтобы я тебя пристрелил сам и прямо сейчас!
- Уйди, псих! - шарахнулся в сторону Домбровский, столкнувшись с Бурко взглядом.
- Я уйду. - усмехнулся тот, останавливаясь. - До вечера примерно. На вагонном заводе запускают литейку, и я обещал там присутствовать, поздравить людей. Потом я вернусь к тебе, и мы с тобой продолжим беседу...
- Я не намерен с тобой больше ничего обсуждать! - подскочил к нему снова Домбровский. - Ты используешь людей! Ты использовал меня как орудие...
- Заткнулся! - заорал Бурко. - Заткнулся, дурак, тебе слова не давали. Все. Молчать!
Тот снова испуганно отбежал в дальний угол.
- Вечером мы поговорим. - продолжил Бурко, переведя дух после вспышки бешенства. - Не захочешь говорить со мной, я передам тебя тем людям, которым исповедовались Тимохин и Берман. Там ты заговоришь. Все, привет семье.
Бурко несколько раз стукнул ладонью по глухо отозвавшейся металлической двери, которая сразу распахнулась. Там стоял Усимов.
- Закройте его. Никуда не выпускайте, ни о чем не говорите, ждите меня.
- Александр Владимирович, а если в уборную? - уточнил опер.
- В уборную сводите, а то от вони задохнется. - отмахнулся Бурко. - Но без меня с ним никаких действий. Как остальные?
- Показания запротоколированы, все забрал Александр Васильевич.
- Это хорошо.
Бурко не хотел, чтобы записи допросов мог посмотреть еще кто-то, кроме него самого. Поэтому требовал, чтобы оригиналы записи немедленно изымались. Что Пасечник и сделал.
- А сам он прибыл?
