— Вот тот, — он выбросил безошибочную руку в сторону Номатэ, — играет со смертью, как с забавной формой жизни. Он прав, конечно… в чем-то. Но может быть, это позволит тебе понять, почему я боюсь твоего, именно твоего поворота мысли. Мало мне того, что… — он замолчал.
Потом неспешно вернулся в Круг и остановился в центре.
— Наверное, я возьму тебя с собой. Сейчас. — сказал он. — Иначе…
— Не возьмешь, — твердо сказал Альрихт. — Ты не найдешь меня среди нас. А забрать всех сразу тебе не удастся. Нас слишком много и мы сильны. И еще я приготовил для тебя подлость. Большую подлость. Я сделал так, что если ты все-таки возьмешь меня, все, кто идет к Рассвету — все до единого — узнают о моем замысле. И будь уверен: не получив от тебя щедрого выкупа, они его воплотят. А если ты уничтожишь всех, если Свидетеля не будет, тогда… — Альрихт тоже замолчал. Потом решительно вскинул голову. — Тогда я не знаю точно, что будет — возможно, и самого мира не будет — но если он все же возникнет, то это будет безжизненный мир. А где нет жизни, там нет и смерти. Говорю тебе, повелитель пределов, который для нас все-таки прежде всего Смерть: тебе неизбежно придется откупаться. И умнее всего — торговаться со мной.
Мальчик вышел из Круга со сжатыми кулаками. Он был полон тихого бешенства. Смотреть на него было жутко.
— Ты — споришь?! — сказал он звенящим голосом.
— Я звал тебя, чтобы спорить, — леденея, сказал Альрихт. — Я рад, что ты согласился.
— Почему ты решил, что я согласился?
— Ты слишком злишься сейчас. Подобные тебе могут разозлиться так только в одном случае — когда вынуждены согласиться с тем, с чем соглашаться не хочется. Вы не привыкли к уступкам.
Мальчик засмеялся.
— Ты прав. Я не возьму тебя до самого Рассвета. Если можешь — победи! Хотя лучше бы ты проиграл, и твои потрясающие мысли погибли вместе с этим миром. Но заплатить тебе придется немало. Я заберу всех этих, — он обвел взглядом бывших адептов ложи, — их жизни больше не нужны им. Их жизнь — ты, а ты уже не умрешь. И еще, мастер, ты заплатишь мне гарантией господства пределов в следующем мире! Клянись!
— Сначала ты клянись, что отрекаешься от меня, — бестрепетно сказал Альрихт. — Если я приду к тебе до Рассвета, ты не пропустишь меня. И отправишь обратно.
Мальчик яростно посмотрел на него.
— Я уже сказал!
— А теперь клянись, — тихо сказал Альрихт.
— Я не возьму тебя, — бледнея от злости, сказал властитель пределов.
— Клянись!
Мальчик стиснул зубы. Потом медленно, нехотя кивнул.
Беззвучная судорога разорвала мир пополам и снова швырнула половинки друг к другу.
— А я клянусь, что господство твое в следующем мире будет незыблемым. Я, великий бог-создатель, сотворю несчетное множество пределов для людей, и все отдам под твою власть.
Мальчик удовлетворенно склонил голову.
— Отдай мне этих, — мягко сказал он.
— Шестьдесят, — возразил Альрихт.
— Всех! Зачем они тебе?
— Некоторые из них мне нужны!
— Кто они и сколько их?
Альрихт посчитал.
— Ты говоришь, что всего их семьдесят три? — переспросил он. Можешь забрать шестьдесят шесть. Мне нужны семеро.
— Не дразни меня, — предупредил мальчик. — Всех!
— Мы уже клялись друг другу, — сказал Альрихт. — Возьми шестьдесят шесть, прошу!
— Эту цифру ты еще запомнишь, — до ужаса спокойным голосом сказал мальчик. — Тебе шестерки будут в страшных снах мерещиться.
— Я обещал тебе шестьдесят!
— А я, соглашаясь, говорил обо всех!
— Но они нужны мне!
Мальчик пронзительно посмотрел на него.
— Эти? — он взмахнул рукой.
И семь серых теней возникли из ничего, собрались плотной кучкой между мальчишкой и гроссмейстером.
Нерваль, согбенный, с лицом, полным унылой обреченности, жующий бесплотную нижнюю губу. Вельстрем, топчущийся на месте, беспокойно и тревожно оглядывающийся. Угрюмый Тузимир, смотрящий на Альрихта с неторопливой и обстоятельной ненавистью. Надменно поджавший губы Клеген. Аристократически брезгливый Миштект. Номатэ, с живым интересом оценивающий обстановку. И спокойный, немного мрачный Шаддам.
— Эти, — с трудом размыкая губы, выдохнул Альрихт.
— Хорошо, — сказал мальчик. — Они стоят спора. Оставь себе одного.
— Одного? — с ужасом повторил Альрихт.
— Вот сейчас ты подошел опасно близко к пределу, — сказал мальчик. Смертельно близко. Выбирай одного, пока я не передумал.
Альрихт стиснул зубы и медленно протянул руку к Номатэ.
— Остальные мои, — сказал мальчик; и шесть скорбных теней вереницей двинулись к центру Круга. Они молчали, пока шли. И так же молча ушли в никуда, за самый последний из Пределов.
— Ты выполнил условия договора, — сказал мальчик, направляясь следом. — Выполню и я. Прощай. Точнее, до встречи там! — он показал куда-то далеко, за самый-самый край мира.
Уже шагнув в Круг, он остановился и вернулся. Быстро и легко подошел к Морене.
— Сотвори яблоко, — жалобно попросил он.
Серый, как островитянин, Морена послушно вынул из воздуха душистое и румяное сенейское яблоко и протянул мальчишке. Тот с аппетитом впился в мякоть зубами и даже зажмурился от восторга.
— Спасибо, — сказал он искренне. — Спасибо. Возьми и ты у меня подарок. В благодарность за это.
Он ткнул пальцем в яблоко и ушел в Круг, смачно жуя на ходу.
— Какой подарок? — ошеломленно спросил Морена.
Мальчишка обернулся и засмеялся.
— Себя, Ирчи Морена, человек с лицом древних, — он указал на пол, где у границы Круга было едва заметное белесое меловое пятно.
А в следующий миг повелитель пределов исчез.
Трое посмотрели друг на друга.
— Я думал, я умру, — сказал Альрихт и сел на пол.
— Ты молодец, — серьезно сказал Клосс и обнял оглушенного Морену за плечи. — Плюнь, Ирчи. Это, — он кивнул на пятно, — уже ничего не значит.
— Я ошибся, — грустно сказал Альрихт. — Их было восемь. Я совсем забыл
