— Боже мой, я совсем не стеснялась его!
Холмс цинично ухмыльнулся и заметил:
— Хотел бы я оказаться на его месте.
— Сыщики никогда не отличались изысканностью манер, — осадил его хозяин.
Холмс сбросил с лица ухмылку.
— Итак, я забираю его? — чопорно обратился он к сэру Чарлзу.
— О, да, — ответствовал тот.
Холмс вынул из кармана сюртука пустой спичечный коробок, открыл его и скомандовал:
— Сюда.
Я с удовольствием выполнил приказ и по шуршанию понял, что коробок был вновь водворен в карман. Но я продолжал слышать приглушенные голоса.
Сэр Чарлз:
— Можем ли мы надеяться когда-нибудь узнать подробности той удивительной истории, невольными участниками которой оказались сами?
Холмс:
— Об этом следует спросить моего друга Ватсона. Я всего-навсего сыщик, а писатель — он; и то, узнает ли широкая общественность подробности того или иного дела, зависит сугубо от него.
Ватсон:
— Смею заверить, когда-нибудь я обязательно опишу это наше приключение. Боюсь, однако, повествование это будет выполнено не в привычном для меня жанре криминальной новеллы, а в новомодном жанре научной фантазии.
Джессика:
— Мистер Холмс, а смогу ли я когда-нибудь увидеть этого юношу?
Холмс:
— Вряд ли, сударыня. Его родина — далеко-далеко отсюда. А чары, удерживающие его в незавидном образе насекомого, могут быть сняты только на его родине. Вряд ли он захочет когда-нибудь вернуться сюда.
Джессика (с надеждой в голосе):
— А вдруг?..
Сэнди:
— Боже правый, а я чуть не прихлопнула его тапком.
Глава третья, повествующая о том, что не все пингвину масленица
Известным уже путем: через шкаф Холмса — в замок Кащея, а через библиотечный шкаф — на полюс, Кубатай, Смолянин, Ватсон и Холмс (с мухой в кармане) в несколько минут добрались до знакомой уже терпеливому чиатателю полярной станции.
Встретить кого-нибудь они и не надеялись, а надеялись обнаружить какие-нибудь следы, по которым можно было бы догадаться, где следует искать Стаса. Какого же было их изумление, когда они увидели, что к ним, переваливаясь с боку на бок, спешит пингвин Орлик, крича на ходу:
— Наконец-то! Наконец-то! Милые, как я вас заждался!
— Гонит, — определил Смолянин. — Подляну готовит, пернатый.
Наши герои убедились, что пингвин обладает уникальным слухом.
— Не гоню, не гоню, честное кащейское! — вскричал Орлик приблизившись. — Мне помощь нужна. Что хотите за это для вас сделаю! Хотя... — Он потупился, горестно качая головой. — Хотя, что я сейчас сделаю?! Ничего я сейчас не могу...
И вот что рассказал пингвин, когда они все вместе вошли в станцию и уселись возле разведенного Ватсоном костерка.
Итак, Кащей превратил Костю в муху и отправил его вместе с Холмсом и Ватсоном в вымышленный Лондон, а Смолянина, Кубатая и сфинксов выбросил в реальный мир. (Кстати, вот и еще одно подтверждение непредсказуемости магических свойств: в человеческом образе ему для такой операции нужен был шкаф, а в пингвиньем — достаточно было выдернуть перышко.) И остался Кащей-Орлик один на один со Стасом.
— Что же мне с тобой-то сделать? — приплясывая от предвкушения очередного злодеяния повторял он, хлопая крыльями по бокам.
— Может, ничего не делать? — с надеждой предложил Стас.
— Ничего не делать, это я люблю, — согласился Кащей, — потому как ленивый очень. Но тут иной случай. Тут — «кончил дело, гуляй смело». Вот превращу тебя, к примеру, в устрицу, тогда и отдыхать буду.
— В устрицу не надо, — сказал Стас. — Она мороза боится.
— А мы тебе раковину утепленную сделаем, — заверил Кащей.
— Что-то не слышал я про устриц с меховым подкладом, — слабо сопротивлялся Стас.
